Советского Союза. Чтобы спускаемый аппарат не попал во враждебные руки, он должен быть разрушен еще до входа в атмосферу. По пути к Земле атмосфера окончательно уничтожит его и все возможные государственные тайны. Это было придумано только для беспилотных кораблей. Что касается собак, то их в данном случае приравнивали к прочему секретному оборудованию корабля.

Пуск состоялся 1 декабря 1960 года. О нем торжественным голосом Левитана сообщили все радиостанции Советского Союза. Судьба собачек по кличке Пчелка и Мушка в равной степени волновала взрослых и детей. Во многих школах после удачного полета Белки и Стрелки проводились специальные уроки хорошего отношения к беспородным собакам. Рассказывали, что на Птичьем рынке в Москве во много раз увеличился спрос на беспородных щенков.

На борту все проходило в соответствии с программой. В сеансах связи разработчики убеждались в надежной работе всех систем, а телевидение давало возможность наблюдать вполне довольных усиленным питанием собак дворовой породы.

Очередное коммюнике ТАСС о полете третьего советского корабля-спутника сообщило: «К 12 часам по московскому времени 2 декабря 1960 года третий советский корабль-спутник продолжал свое движение вокруг земного шара…

По получении необходимых данных была подана команда на спуск корабля-спутника на Землю. В связи со снижением по нерасчетной траектории корабль-спутник прекратил свое существование при входе в плотные слои атмосферы.

Последняя ступень ракеты-носителя продолжает свое движение по прежней орбите».

Что же за таинственная нерасчетная траектория, которая прекратила существование корабля? Естественный вопрос: а если с человеком корабль пойдет на спуск по нерасчетной траектории?

Наши корреспонденты были хорошо воспитаны и подобных провокационных вопросов не задавали. На вопросы иностранных журналистов отвечали ученые Института космических исследований, которые сами не знали, что же случилось с кораблем в действительности.

А случилось вот что. Команда на спуск была вовремя подана с Земли, и в соответствии с ней на корабле была включена ТДУ Исаева. Во время работы ТДУ корабль должен быть стабилизирован так, чтобы струя вылетающих из сопла газов была направлена строго по вектору орбитальной скорости. Это условие из-за дефекта системы стабилизации не было соблюдено. Результирующий импульс для торможения оказался существенно меньше расчетного. Траектория спуска получалась сильно растянутой, и спускаемый аппарат вошел в атмосферу позднее расчетного времени и летел за пределы Советского Союза. Вот тут начинала работать логика системы аварийного подрыва. При получении команды на спуск запускались часы бортовой «адской машины». Часы должны были выдать команду на подрыв через установленное время, если от датчика перегрузки не поступит сигнал о входе в атмосферу.

В расчетное время спасительный сигнал, разрывающий электрическую цепь взрывателя, не поступил и спускаемый аппарат в верхних слоях атмосферы превратился в тучу мелких осколков. Так погибли Пчелка и Мушка. Полное удовлетворение получили только разработчики системы АПО. Это был тот редкий случай, когда систему удалось проверить в реальных условиях и подтвердить ее надежность. Для пилотируемых кораблей она, конечно, не применялась. Но была доказана ее эффективность для будущих секретных кораблей-разведчиков.

Следующий экспериментальный пуск корабля-спутника состоялся 22 декабря. Это была последняя попытка закончить 1960 год еще одним космическим успехом. На корабле 1К № 6 в полет были отправлены собаки Шутка, Комета, мыши, крысы и другая мелкая живность. В начале участка третьей ступени отказал двигатель. Система управления выдала команду на отделение корабля, и спускаемый аппарат по расчетам баллистиков следовало искать в Якутии. Цел ли он, как приземлился после аварии на активном участке, что с собаками, которые должны были быть выброшены катапультой в своем неутепленном контейнере на якутский мороз? Ответы на эти вопросы были очень нужны.

Королев настоял, и Госкомиссия отправила в Якутию поисковую группу во главе с Арвидом Палло. Этот ветеран ракетной техники воистину прошел через «огонь, воду и медные трубы» с Королевым еще в РНИИ, потом с нами во время войны в Билимбае, со мной и Исаевым в Германии, снова с Королевым в Подлипках. Теперь ему предстояло найти в безлюдной Якутии при 40°С ниже нуля остатки космического корабля. В его группу входил специалист по обезвреживанию заряда АПО и, на всякий случай, представитель Института авиационной медицины. Местные власти и авиация выполняли с большой готовностью все требования Палло. Вскоре поисковые вертолеты обнаружили по указанной им трассе недалеко от городка Тура цветные парашюты.

Спускаемый аппарат лежал невредимый.

Группа Палло с большой осторожностью приступила к открытию люков и разъединению всех электрических цепей, памятуя поговорку, что «сапер ошибается только один раз». Катапульта не выбросила контейнер с собаками из спускаемого аппарата. Этот случайный отказ спас жизнь собакам – внутри защищенного теплоизоляцией СА они себя отлично чувствовали, несмотря на четырехдневное ожидание при сорокаградусном якутском морозе.

Собаки были извлечены, завернуты в тулуп и срочно отправлены в Москву как самый ценный груз. Палло еще несколько дней руководил эвакуацией спускаемого аппарата с помощью вертолетов.

По поводу этого пуска никаких официальных публикаций не было. Шутка и Комета, несмотря на героическое поведение при аварийной посадке, не удостоились триумфа Лайки, Белки и Стрелки. Идея установки памятного обелиска на месте приземления Белки и Стрелки была отклонена в аппарате ЦК. Кто- то, не потерявший чувства юмора, заметил, что «лучше поставить памятник всем собакам, которых вы загубили, и на мраморе высечь черные даты аварийных пусков».

Так заканчивался високосный 1960 год.

Всего три года прошло с начала космической эры. За последний год мы осуществили девять попыток космических пусков: две по Луне, две по Марсу, пять по программе будущего «Востока».

Только в трех из девяти мы вывели аппараты в космос и только в одном из девяти пусков можно считать выполненной предусмотренную программу без серьезных отклонений. Шесть неудач по вине ракет-носителей, одна по вине земного руководства (это первый корабль-спутник) и одна из-за дефекта в системе управления корабля при торможении.

Итоги года обсуждались на различных административных и партийно-хозяйственных уровнях. В отчетном докладе на своем активе я приводил в стиле жесткой критики большой перечень наших ошибок. При этом называл фамилии виновных и ответственных руководителей.

В те годы самокритика была лучшим методом профилактики от партийной и административной критики сверху. Но в нашем коллективе, собравшем действительных энтузиастов и даже фанатиков, преобладала атмосфера взаимного доверия и быстрого реагирования на все происшествия. В ответ на мою критику посыпались не жалостные оправдания, а совершенно конкретные сообщения о том, что уже сделано, чтобы было «лучше, надежней и безопасней». Сыпались предложения по укреплению приборного производства, обвинения в адрес смежников, критика проектантов, справедливые требования дать время для наземной отработки.

Никакой растерянности и пессимизма! После каждого совещания, сопровождавшегося острой полемикой, расходились с уверенностью, что дальше все пойдет хорошо.

Впереди были годы побед и тяжелых поражений.

Создание кораблей-спутников оказалось не только технически, но и организационно новой и сложной задачей.

В течение первого ракетного десятилетия не менее 90% научно-технических проблем находились в компетенции первого Совета главных конструкторов. Вокруг этого Совета образовалась своего рода замкнутая «ракетная каста» ученых, инженеров, производств, баллистических центров, испытательных полигонов. Приступая к разработке программы пилотируемого полета, мы поняли необходимость существенного расширения нашей кооперации.