собак, пока их не передрессировали, -размышлял я. – Но Главный маршал артиллерии – ему-то зачем все это?

– Он азартный и увлекающийся человек, -предположил Воскресенский. – Это он делает уже не по службе, а по зову души. Оба мы заключили, что нашему делу повезло.

– Неделин не солдафон, а наш союзник, даже в «собачьих делах». Прикончив вместе с набежавшими друзьями остатки армянских «трех звездочек», мы погрузились в машины и покатили на аэродром.

Выше я уже писал, что на второй день после возвращения с полигона Королев со мной, Бушуевым и Осташевым поехал в СКБ-567. По окончании разноса, который там был учинен по поводу задержки с созданием радиокомплекса для 1М, Королев «переключился на Белку и Стрелку.

Вместо Подлипок мы приехали к особняку на улице Фрунзе. Это была резиденция Неделина. Неделин принял нас в просторном зале со сводчатым потолком, богато украшенным всяческой амурной лепниной. Подъехал Келдыш и кто-то из ЦК. Все уселись за огромным столом на старомодных стульях с высоченными спинками.

Неделин на правах хозяина и председателя Госкомиссии открыл дискуссию на тему, что и как публиковать по итогам столь удачного полета корабля-спутника. Тут же выделили группу для подготовки коммюнике и заспорили, кому дать право на первую публикацию.

В разгар спора кто-то сообщил, что еще в 12 часов врачи Института авиационной медицины Олег Газенко и Людмила Радкевич увезли в ТАСС на Тверской бульвар драгоценных собак для пресс- конференции. На эту пресс-конференцию кроме наших законопослушных корреспондентов прорвались американец из «Ассошиэйтед пресс» и француз из газеты «Матен». Поднялся шум: кто, когда и почему разрешил? Теперь фотографии собак без нашей цензуры появятся в Нью-Йорке и Париже раньше, чем в «Правде».

Адъютанты Неделина стали звонить в МИД, ТАСС и еще куда-то, требуя от имени Госкомиссии прекратить самодеятельность. Но опоздали. ТАСС, пока мы спорили, передал пресс-конференцию по радио в эфир.

Тут уж пришлось принять решение: вечером показать Белку и Стрелку по телевидению.

В 21 час 30 минут мы могли дома на экранах наблюдать одетого в гражданский костюм полковника медицинской службы Газенко и уставшую от «собачьей» суматохи, но принарядившуюся и счастливую Людмилу Радкевич.

Это было вечером, а в особняке у Неделина продолжался спор: ставить ли на месте благополучного приземления собак обелиск или другой памятный знак. Келдыш, иронически улыбаясь, напомнил, что академик Павлов соорудил в Колтушах памятник безымянной собаке. Наши чем хуже?

Решили столь щекотливый вопрос передать на рассмотрение в оборонный отдел ЦК Ивану Сербину.

Наибольшее время заняло обсуждение вопросов: что показывать и писать в открытых публикациях по ракете и техническому устройству самого корабля, а также можно ли спустившийся аппарат выставить на ВДНХ. Большинство высказалось За подробное описание и выставку.

Неделин резюмировал:

– Я вылетаю завтра на юг и там посоветуюсь с отдыхающим Никитой Сергеевичем. Вы знаете, как смело он иногда решает вопросы, когда мы колеблемся. Вот пример – Куба. После удачных пусков 8К74 по акватории он прямо сказал: «В случае чего, они долетят и до Кубы».

После двух подряд неудачных попыток пуска в сторону Марса мы, испытатели и разработчики, вместе с Королевым в очень невеселом настроении улетали с полигона.

Для мрачных мыслей оснований было вполне достаточно. Год начался с аварии боевой 8К74. В апреле происходят подряд две аварии носителей с лунниками Е-3. В жарком июле разбивается первый опытный спускаемый аппарат будущих «Востоков». Теперь вот еще два аварийных пуска. Не вышли даже на околоземную орбиту, а собирались долететь до Марса.

В самолете Воскресенский, разливая по граненым стаканам остатки припасенного на случай удачи коньяка, предложил тост:

– За конец неудач!

– Выпьем, – сказал Королев, – но учти, этот високосный год еще не кончился.

И оказался, к сожалению, прав.

Вечером 24 октября Королев вызвал к себе Осташева. По ВЧ-связи Шабаров с полигона сообщил о тяжелой аварии, в которую попал брат Аркадия – Евгений Осташев. Королев предложил Аркадию завтра же утром вылететь в Тюратам.

Позднее, получив строго секретную информацию из других, московских, источников, Королев сообщил только своим заместителям, что на янгелевской 41-й стартовой площадке при подготовке ракеты Р-16 произошел пожар и взрыв. Есть человеческие жертвы. Сколько и кто – пока неизвестно. Уже образована правительственная комиссия, председатель – сам Брежнев.

В следующем ниже описании я использовал рассказы бывшего в то время на полигоне Шабарова, прилетевшего туда на следующий день Осташева, случайно оставшихся в живых главного конструктора ОКБ МЭИ Богомолова и главного конструктора директора ВНИИЭМ Иосифьяна.

Мои личные суждения по этому событию учитывают также технический анализ причин аварии и инженерные обсуждения на различных уровнях, а также официальные заключения.

Первая ракета Р-16, именуемая «изделие 8К64», не покидая стартовой площадки, уничтожила больше людей, чем погибало в среднем в Лондоне при попадании десяти боевых ракет Фау-2 во время второй мировой войны.

Головная часть ракеты Р-16 была заполнена инертным балластом – там не было никакой взрывчатки. Тем не менее ракета уничтожила 126 человек: испытателей, разработчиков и самого главнокомандующего Ракетными войсками стратегического назначения Неделина.

Главный конструктор ОКБ-586 Михаил Янгель был ярым сторонником ракет на высококипящих компонентах. Еще в бытность его директором НИИ-88 он выступал против создания боевых межконтинентальных ракет, использующих жидкий кислород в качестве окислителя. Его непримиримая позиция в этом вопросе привела к резкому обострению отношений с Королевым после появления предложений по новой межконтинентальной кислородной ракете Р-9. Ракета Р-9, по нашим воззрениям, должна была прийти в системе стратегического оружия на смену Р-7 и Р-7А. После создания Р-9 «семерки» должны были быть сняты с боевого дежурства и полностью переведены на службу космонавтике.

Оснований для этого было достаточно. Открытые со всех сторон и легко уязвимые стартовые позиции «семерок», сложность и длительность их подготовки к пуску, требовавшей не менее семи часов, не удовлетворяли новым доктринам ракетно-ядерной войны. В случае, если первый удар наносят американские носители ядерного оружия, стартовые позиции «семерок» будут безусловно уничтожены. Для ответного удара межконтинентальных ракет у нас уже не будет.

Разработка новых межконтинентальных ракет, старты которых будут надежно защищены и позволят через десяток-другой минут нанести ответный удар, была необходима. О десятках минут боевой готовности речь шла в начале 60-х годов. Теперь время готовности к пуску ядерных ракет исчисляется единицами секунд.

Какие из межконтинентальных ракет: королевские Р-9 или янгелевские Р-16 – станут на дежурство для защиты страны в надежных шахтных укрытиях – вот что обостряло отношения между Королевым и Янгелем.

Не остался в стороне и Глушко. Он разрабатывал двигатели первых ступеней для обеих двухступенчатых ракет: Р-9 и Р-16. За годы создания ракет Р-1, Р-2, Р-5 и Р-7 у Глушко была создана мощная стендовая база огневых испытаний и получен бесценный опыт разработки кислородных двигателей. Несмотря на это он включился в соревнование с явной тенденцией в сторону разработки двигателей на