Ни одному из троих и в голову не пришло ослушаться шефа, хотя он и не грозил репрессиями. Сотрудники фирмы Кароля Вольского слишком хорошо знали своего директора. Он и сам работает, не щадя сил и не считаясь со временем, и от подчиненных того же требует. Ленивые и медлительные у него не задерживаются. Увольняет с ходу, зато платит щедро и, что особенно важно, начисляет неплохой процент с прибыли, так что за работу у него держались двумя руками.

В Копенгагене Вольский два дела провернул, а вот третье сорвалось. Перед отлетом в Варшаву еще переговорил с секретаршей, узнал, что персонал выжил и даже оклемался — к концу дня почти все подтянулись в офис. Поэтому из аэропорта Окенче Вольский решил ехать прямо домой, отложив до утра выяснение причин таинственной эпидемии.

* * *

Юстина возвращалась с занятий не очень довольная жизнью. В перерыве между лекциями ее отловила Крыся и, вся пылая, призналась, что влюбилась. С взаимностью. Еще вчера и на всю жизнь!

Юстина привыкла к тому, что подруги делятся с ней своими секретами как в радости, так и в печали. Не болтливая и доброжелательная, она охотно выслушивала девчонок и давала советы, когда они в том нуждались. Чаще же им просто нужно было выговориться, иногда выплакаться. И все знали — Юстинка подходит для этого лучше всех.

И вот теперь Крыся… Вся так и сияет, какая же она счастливая! Может, она, Юстинка, тоже бы так хотела? И все не получается. Если воспылает, так без взаимности, вот как в случае с Петром. А если что-то наметится вроде бы с взаимностью, так нет никакой уверенности, что это именно так.

Чтобы хоть немножко успокоить душу, после занятий девушка не сразу поехала домой, а решила пройтись по магазинам. Начитанная и эрудированная, она хорошо знала, что женщинам в их душевных терзаниях очень помогает такая магазинная терапия. Походишь по магазинам, посмотришь на красивые вещи, купишь себе что-нибудь — глядишь, и полегчало. Лет сто назад дамы в таких случаях непременно приобретали новую шляпку. Сколько раз такая шляпка спасала от самоубийства самое разнесчастное существо женского пола! Ну, шляпкой Юстина не стала себе морочить голову, но брелочек к ключам купила. В виде совы. Птица мудрая, вдруг действительно поможет…

Вот из-за совы она и столкнулась с дядюшкой при входе в дом.

* * *

Увидев ворота в прежнем состоянии, Кароль сразу поставил машину на стоянку у дома. И без того дурное настроение стало еще хуже. И тут же сам себя одернул — ну и ладно, третье соглашение сорвалось, зато два заключил, совсем неплохо! А что с персоналом, завтра узнает, утро вечера мудренее.

Встреться у входа в дом с супругой, вряд ли он бы так благодушно одернул себя, наверняка бешенство одержало бы верх. А против Юстинки Кароль ничего не имел.

— Что тут стряслось вчера? — почти спокойно поинтересовался он у девушки, имея в виду массовый понос у себя на работе.

Юстинка вопрос поняла по-своему.

— Могли бы и сообщить о том, что летите в Копенгаген, — осмелилась она упрекнуть дядюшку. — Тете нужна ремулада. На месте дяди я бы купила, ведь к рыбам нет приправы лучше, а у нас ее достать невозможно.

Услышав о ремуладе, Кароль испытал нечто вроде угрызений совести. Ну, может, не столько совести, сколько желудка. В Копенгагене он как раз лакомился рыбой в ремуладе.

— Эх, черт, надо же! — смущенно проговорил он. — И в «Ошоломе» тоже нет?

— Бывает, но редко. Я, во всяком случае, ни разу на нее не попадала. А если бы я ехала в Данию, обязательно бы купила. Как шляпу.

Кароль даже притормозил перед входной дверью.

— Дитя мое, что-то я тебя не понимаю. Поясни, сделай милость, какое отношение имеет шляпа к ремуладе?

Юстина спохватилась, что и в самом деле брякнула глупость, а все из-за того, что слишком уж погрузилась в собственные проблемы. Ей, как особе женского пола, помогает преодолевать плохое настроение покупка шляпы. Дяде, как мужчине, шляпка не поможет, но при его любви поесть должна помочь ремулада. Вот вместо такого логического построения у нее и вырвалось нечто вроде укороченного резюме. А почему? Показалось, что и дяде неплохо бы поднять настроение? Вслух она попыталась неловко оправдаться:

— Просто человек должен сделать себе что-нибудь приятное. Хотел бы, а нет. И вот, когда он это получит… ага, думает: оно-то мне и требуется.

Не очень вразумительное объяснение, но Кароль почему-то прекрасно понял, что имела в виду Юстина. Еще бы, ремулада к жареному рыбному филе в панировке, сверху лимончик… Он не только видел, словно воочию, эту рыбу, но даже ощущал во рту ее вкус.

— Да, ты права. И как мне самому это в голову не пришло?

— Но вы же, дядя, просто никогда не покупаете такие вещи, откуда вам знать?

— Мне нет прощения, я это ел! Вчера за ужином. Мог бы сообразить. Знаешь ведь, как я люблю рыбу, а у них там она замечательная. Нет, как я не додумался? Ну ничего, когда теперь куда-то соберусь, непременно тебе скажу, и ты мне напомнишь, что следует купить. Договорились?

— Я… я с удовольствием, но это тетя знает приправы во всех уголках земного шара. А я понятия не имею, что, например, имеет смысл привезти из Бельгии. Или из Голландии.

— Зато я знаю. Сыр. Так что ты мне должна напомнить о сыре, идет?

— Идет! — улыбнулась Юстина, очень любившая сыр.

Ловко замаскировавшегося в придорожных кустах Конрада очень заинтересовал разговор дяди с племянницей. Со стороны казалось, разговор вполне дружественный.

— Ну, ладно. Так что же тут вчера творилось?

— Да ничего особенного, — отвечала девушка, несколько удивленная настырными расспросами дяди. — Тетя немного… понервничала из-за ремулады, и все. Да я сама вчера поздно вернулась, знаете, немного затянулась наша беседа о… о преступлениях.

«Ну вот опять, свожу все к личным проблемам!» — одернула себя Юстина. К счастью, дядю личные проблемы племянницы нисколько не волновали, и он не стал допытываться о подробностях.

Появление Кароля, абсолютно живого, в прекрасном состоянии, явилось для супруги ударом в самое сердце. Нет! Сколько можно выносить разочарований?! По какому праву он, отравленный страшнейшим ядом, осмеливается еще оставаться живым?!

Благодаря Юстине Кароль Вольский переступил порог собственного дома в относительно благодушном настроении, не подозревая, что наносит Марине тяжелый удар. Он даже поздоровался с супругой, правда подпустив в приветствие изрядную дозу сарказма:

— Здравствуй, жена. Надеюсь, соизволишь накормить проголодавшегося мужа?

Нет, это уж слишком! Жизнь преподносит несчастной женщине все новые испытания, явно превосходящие ее силы. В который раз рухнули все ее надежды, в который раз она низвергнута с небес блаженных мечтаний в ненавистную действительность. Будучи не в силах сдержаться, Марина рухнула в кресло перед телевизором и, громко стукнувшись лбом о мраморную поверхность журнального столика, разразилась душераздирающими рыданиями.

Кароль с Юстиной застыли на пороге. Из кухни выглянула перепуганная кухарка. Впрочем, Кароль быстро стряхнул оцепенение и, чувствуя, как злость быстро заполняет все его существо, процедил:

— Не иначе как у нас не осталось соли, слезы очень кстати. Но вряд ли они заменят ужин. Ты даешь мне понять, что в этом доме для меня не найдется даже засохшей корочки?

Кароль, конечно же, знал, что в доме еда всегда найдется, иначе, развернувшись, тут же укатил бы в какой-нибудь ресторан. Сегодня, однако, он чувствовал себя очень усталым. К тому же ему как можно скорее требовались кабинет, компьютер, рабочие материалы и спокойная обстановка, чтобы подвести итоги датских переговоров. А раз так, никуда он не поедет. В конце концов, кто здесь хозяин? Только вот это ревущее недоразумение надо поскорее убрать.

Тут в разговор мужественно вступила Хелена, пытаясь спасти положение.

— Сухой корочки пан наверняка не получит, — заявила она. — Знала бы, не выбрасывала птицам. А вот свежего хлеба — сколько угодно. И обед есть. И ужин. Сейчас подам.