— Так пан Кароль не шутил насчет галушек?

— А если и шутил — сам виноват, все слышали. Пусть сам и расхле… то есть того… кушает. Впрочем, он любит такие простые блюда. И к ним очень подойдет салат из репы. Кто скажет, что дорого? А на сладкое будет сырник в желе.

— Тоже совсем дешево, — кивнула Хелена, услышав о дорогущем сырнике. — А если сделать фаршированные пызы?

И обе пустились в долгое и увлекательное обсуждение кулинарных тонкостей. Марина отдавалась им инстинктивно и с радостью, настроение у нее сразу улучшилось, и в ходе дискуссии кухарки разработали отличное меню на всю неделю. От удовольствия Марина испытала прилив аппетита, быстренько поджарила себе три огромные гренки с оставшимися мозгами и с наслаждением съела. Хелене есть не хотелось, она принялась за ежедневную уборку. Начала, как всегда, сверху.

* * *

Кароль Вольский ловко и толково управился со всеми текущими делами, изучил материалы, которые перевела Иола, провел короткую оперативку с юристами и договорился встретиться с новым партнером вечером, в 18.30. Убедившись, что все сделано и срочного больше ничего не осталось, что фирма работает полным ходом как хорошо отлаженная машина, он для собственного удовольствия занялся просмотром назначенных на сегодня мировых аукционов. В Амстердаме алмазы, в Лондоне нумизматические коллекции, в Падуе музыкальные инструменты… Ага, наконец что-то для него: в Копенгагене выставка- презентация изделий ведущих строительных фирм мира. Вот любопытное предложение по монтажу сантехники, вот на редкость дешевые кондиционеры. Нужны они в Дании как собаке пятая нога, а все же есть на что посмотреть. Может, слетать туда на денек? Когда? Минутку… На будущей неделе. Не забыть заказать номер в «Англетере».

Дел никаких не было, и Кароль подумал — а не пора ли перекусить? С годами из-за полноты он стал тяжел на подъем, и обычно в таких случаях легкий ленч приносили прямо в кабинет. Однако сегодня он решил поступить по-другому. Очень хотелось посмотреть, как мечется поверженный противник, попытавшийся было подставить ему ножку. Ему, Каролю Вольскому! Теперь жестоко наказан и пытается выбраться из ямы, в которую его столкнул Кароль. А не задавайся, думай, на кого руку поднял! Поверженный противник ищет кредиты, чтобы расплатиться с долгами, и делает это глупо. За душой ни гроша, а он договаривается о встрече с новыми кредиторами в престижной «Виктории», где обед стоит целое состояние. Идет на большие траты, чтобы сохранить лицо, пытается пролонгировать кредиты и получить новые, чтобы расплатиться со старыми, пытается избежать встреч с обманутыми вкладчиками, не раз грозившими ему физической расправой. Очень интересно взглянуть на этого мерзавца, загнанного в угол.

* * *

Даже на работе Конрад Гжесицкий мог улучить свободную минутку и заняться своим дипломом. В машине работалось не хуже, чем за столом в кабинете или в библиотеке, при этом парень не терял из виду автомобиль своего клиента и дверей отеля, где сейчас клиент пребывал. Поглядывая на роскошно-изящный «ягуар», Конрад удивлялся, как такому здоровенному толстяку пришло в голову купить именно «ягуар», а не, скажем, «роллс-ройс» с золочеными ручками. Для габаритов Вольского гораздо больше подходил «роллс-ройс». Судя по тому, как отзывалась о шефе сестра, Кароль Вольский — мужик неглупый, мог бы и поскромнее машину выбрать, не колоть глаза своим богатством. Ведь и без того за ним охотятся подозрительные типы, он подвергается опасности каждый день, зачем же дополнительно привлекать к себе внимание злоумышленников? Хотя, по мнению Конрада, такой громила, как Вольский, сам кого хочешь подвергнет опасности. Впрочем, не его дело осуждать клиента. Его дело — оберегать порученного ему человека, а не критиковать его.

Вот Конрад и оберегал Вольского уже третий день, повсюду следуя за ним на служебном «фиате». В их агентстве специально пользовались такими незаметными машинами, чтобы не бросаться в глаза. Вообще-то как клиент Вольский был очень неудобным. Никогда нельзя было заранее знать, куда он поедет и сколько времени где проведет. Не было у него определенного распорядка дня, даже работу он заканчивал в разное время. Иногда создавалось впечатление, что по городу ездит, проклятый, безо всякой определенной цели. Поскольку защита диплома была уже на носу, Конрад охотно отказался бы от такого клиента, если бы не три обстоятельства. Во-первых, за охрану Вольского платили двойной оклад. Во-вторых, его хорошо знала сестра Иола и часто помогала брату, сама того не ведая. Ну и в-третьих — девушка из автобуса.

За три дня Конрад еще не успел разобраться, кто есть кто в доме Вольского. С женой ясно, жена — та толстая баба, которая и заявилась в их агентство с заказом проследить за мужем. Не часто доводилось встречать такую разжиревшую бабу и чтобы одевалась с таким вкусом. До того элегантная дама, просто диву даешься. Конрад случайно увидел ее, а все потому, что та уперлась — придет в агентство, когда там уже все разойдутся, у нее дело секретное, никто из сотрудников не должен видеть ее. Шеф согласился — «желание клиента — закон».

О вечернем визите богатой клиентки Конрад не знал и спокойно собирал червяков с лилии, что росла на открытой лоджии перед кабинетом шефа. Это была какая-то особая лилия, очень ценная, и бедный шеф в свободное время обирал с нее толстых фиолетовых червяков, выворачиваясь наизнанку от отвращения. Конрада же, будущего биолога, эти червяки интересовали чрезвычайно, они нужны были ему для опытов, и после работы он осторожно снимал со стеблей лилии упитанных созданий и прятал их в специальную коробочку.

Первые же слова незнакомки: «Чтобы никто из ваших меня не видел, слышите?» — громко и властно произнесенные в кабинете шефа, заставили парня замереть на лоджии. Он не знал, на что решиться. Сразу выскочить из укрытия и стремглав пробежать через кабинет, старательно отворачиваясь от клиентки, чтобы потом утверждать — не видел он ее? Как же, такая разве поверит! Перелезть через перила лоджии на соседнюю, с опасностью для жизни? Все-таки пятнадцатый этаж! Пока он колебался, время было упущено. И Конраду оставалось только затаиться и слушать, как толстая баба изливает шефу душу.

Душу она изливала в словах и слезах. И Конрад опять поразился тому, как эта несуразная толстуха сумела сделать такой искусный макияж, что реки слез его не смыли. Ах, она так любит своего мужа, а он такой неосторожный, такой вспыльчивый, такой легкомысленный! Что думает, то и говорит. Вот и нажил себе кучу врагов. Она точно знает — у него есть враги, потому и обратилась в их агентство, чтобы установили за мужем круглосуточное наблюдение и в случае опасности защитили его. И еще бедная женщина хочет, наконец, хоть малость спокойствия, она должна знать, где ее муж был и чем занимается. Нет-нет, женщины ни при чем, хотя в жизни всякое случается, так что и на женщин следует обратить внимание, ей понятно, задание очень сложное, и готова заплатить столько, сколько пан пожелает.

Конрад в своем укрытии почувствовал к новой клиентке инстинктивную антипатию, и не только потому, что из нее глупость так и перла. Неискренность — вот что более всего не понравилось молодому сотруднику. Похоже, шеф тоже не в восторге, однако заказ принял: столь щедрые клиенты не уж часто обращаются в их контору.

И еще одно условие выдвинула толстуха: односторонняя связь. То есть звонить в агентство будет она, ей они не должны звонить, боже упаси, чтобы муж узнал о слежке, смертельно обидится. Он такой вспыльчивый, такой ранимый, а она его так любит, просто обожает и не хотела бы ничем огорчать.

Клиентка была глупа как пробка, но жутко взволнована. Может, у нее и были основания беспокоиться о муже? Впрочем, уже не имеет значения. Женщина тут же выложила наличными солидный аванс, и шеф отправился провожать ее до выхода. Конрад воспользовался возможностью незаметно выскользнуть из кабинета вместе со своими червяками.

Вернувшись, шеф застал в конторе лишь одного сотрудника, которому и поручил новый заказ. Конрад принял его без особого восторга. А на следующий день в дом подопечного вошла девушка из автобуса. Сегодня она вместе с подопечным выехала из этого дома в его машине.

Кем же она приходится Каролю Вольскому? Неужели дочь? Не дай бог, тогда глупая толстуха приходится ей маменькой, и тут уж отпадет охота знакомиться с дочкой. Но вряд ли дочь, заказчица ничего о детях не говорила, да и предполагаемый папаша, Кароль Вольский, тоже вел себя не по-отечески. Проезжая мимо девушки, когда та накануне возвращалась домой, не притормозил, забрызгал ее грязью и даже не оглянулся. А когда сегодня подвез ее до центра, девушка, выходя, не чмокнула его в щечку на