– И застали миссис Донтри в конвульсиях? – осведомилась Элиза.

– Нет, это случилось позже, – серьезно ответил он. – Когда мы все вошли в гостиную, миссис Донтри сидела на стуле с письмом сына на коленях и выглядела как ушибленная. Как только она увидела Донтри, то подняла такой крик, что даже мне захотелось убежать! Он стал угрюмым, как медведь, а что до мисс Мерривилл, то мне показалось, что она вот-вот свалится в обморок. Я начал говорить, что они еще не женаты, но миссис Донтри ничего не слушала, так что мне пришлось подойти и встряхнуть ее самым неподобающим образом! Это ее настолько удивило, что она перестала кричать на сына, и я смог объяснить ей, что брак не состоялся. Тогда миссис Донтри подбежала к нему с криком: «О, мой любимый сын, ты вспомнил о своей матери и раскаялся!», собираясь броситься ему на грудь. Естественно, это разозлило его еще сильнее, и он заявил, что не думал каяться и что это моих рук дело, назвав меня проклятым дураком. Тогда она бросилась мне на грудь! – сказал Чарлз, бледнея при этом воспоминании.

– Бедный мистер Тревор! – воскликнула Фредерика. – Что же вы сделали?

– Самое худшее, что я ничего не мог сделать! Она обняла меня за шею, назвала своим спасителем и дорогим мальчиком и поцеловала меня в щеку!

– Чего же вы еще могли желать? Это великолепно, Чарлз! – сказал Элверстоук.

– Ну, сэр, мне это не показалось великолепным, и Донтри тоже! До сих пор он только стоял, набычившись, но, услышав, как мать благодарит меня за спасение ее сына от «рокового брака», стал кричать на нее, не слишком выбирая выражения. Я даже удивился, так как Донтри всегда мне казался добродушным парнем. Когда она положила руку на сердце и простонала, что приближается спазм, он заявил, что она может иметь столько спазмов, сколько ей заблагорассудится, но, если скажет еще хоть одно слово против мисс Мерривилл, он ни разу не заговорит с ней до конца дней. Но тут мисс Мерривилл внезапно подбежала к миссис Донтри, обняла ее и стала умолять не обращать на сына внимания, так как он не имел этого в виду, и вообще никто из них не сделает ничего, что ей не понравится! Она усадила миссис Донтри на диван, сунула ей под нос флакон с нюхательной солью и послала Донтри за нашатырным спиртом. А когда он сказал, что не знает, где его искать, она напустилась на него, говоря, что нельзя быть таким жестоким к своей матери и что если он не знает, где искать нашатырь, то может спросить у служанки. Поэтому Донтри вышел и принес бренди, которое подействовало не хуже нашатыря. Но когда он попытался объяснить матери, что бесполезно разыгрывать больную, она вся задрожала и стала умолять мисс Мерривилл не покидать ее. В результате миссис Донтри назвала мисс Мерривилл своей дорогой девочкой, обе заплакали и объединились против Донтри. Он сразу раскис, и если бы я не наступил ему на ногу, то начал бы вымаливать у матери прощение и задабривать ее.

Глаза Элверстоука блеснули.

– Ловко сработано, Чарлз!

– Не знаю, сэр, но я видел, что чем больше Донтри будет злиться, тем сильнее его мать привяжется к мисс Мерривилл, потому что она единственная из нас ей сочувствовала. Я только боялся, что войдет мисс Пламли, но оказалось, что она вчера вечером слегла с гриппом. Это было редкостной удачей, так как служанка миссис Донтри ухаживала за больной, а дочерей отослали с гувернанткой, чтобы они не заразились, и в результате миссис Донтри была вынуждена заботиться о себе сама, что ее никак не устраивало. Она сказала… вы же знаете ее, сэр!

– Даже слишком хорошо!

Чарлз усмехнулся:

– Ну, миссис Донтри сказала, что не жалуется из-за отсутствия служанки, которая заботится о мисс Пламли, но сама настолько слаба, что малейшее усилие полностью ее истощит. Мисс Мерривилл с этим согласилась – причем она нисколько не притворялась!

– Конечно! – кивнула Фредерика. – Кэрис очень мягкосердечная и жалеет каждого при малейшем поводе, а иногда и вовсе без всякого повода.

– Это… это делает ей честь!

– Не согласен, но не будем на этом задерживаться, – сказал Элверстоук. – Очевидно, Кэрис сейчас исполняет обязанности компаньонки, сиделки и горничной. Так миссис Донтри дала согласие на «роковой брак»?

– Еще нет, по, судя по тому, как она называла мисс Мерривилл «дорогой, милой девочкой», этого недолго ждать. Как бы то ни было, мисс Мерривилл осталась с ней до завтра. Поэтому я шепнул Донтри на ухо, что если он не хочет все испортить, то пусть на время скроется с глаз, и увел его с собой. Вот и все!

– Все? – воскликнула Фредерика. – Я никогда не смогу выразить, мистер Тревор, насколько я вам благодарна! Конечно, я не стану бросаться вам на грудь, так как вы сегодня уже перенесли достаточно испытаний, но я легко могла бы это сделать! Еще раз спасибо!

– Не за что! – смущенно пробормотал Чарлз. – Я сделал только то, что считал нужным!

– Не будьте таким скромным, Чарлз! – сказал Элверстоук. – Вы отлично знаете, что перещеголяли нас вчистую! Я нахожу это крайне досадным, так как никогда прежде не сомневался в своей решительности!

– Это верно – тебя затмили полностью! – промолвила Элиза. – Только что нам делать теперь? Я тоже считаю, Фредерика, что Эндими-он – плохая партия для Кэрис, но если Лукреция даст согласие…

– Полагаю, мне придется сделать то же самое, – вздохнула Фредерика.

– Разумеется, – сказал маркиз. – Не можете же вы прожить все лето с лейкой вместо сестры! Вы и Лукреция благословите этих крайне скучных Ромео и Джульетту, я постараюсь удержать Ромео от дальнейших глупостей, и в газете появится официальное объявление о помолвке.

– Очень хорошо, – вяло произнесла Фредерика.

– Да, но мне кажется, что сперва должно появиться объявление о твоей помолвке, Вернон! – заметила Элиза, насмешливо глядя на брата. – Да и твоя свадьба должна состояться первой. Кэрис и Эндимион спокойно могут потерпеть месяц или два до формального обручения. Тогда ты сможешь дать прием в их честь, и венчаться они поедут из Элверстоук-Хаус. Вы согласны со мной, Чарлз?

Мистер Тревор мужественно встретил взгляд своего рассвирепевшего работодателя и ответил:

– Фактически, мэм, я и сам так думал.

– Ах вот как? – сердито осведомился его лордство.

– Ну, сэр, вы же не могли ожидать, что я ослепну! – сказал Чарлз.

– О чем вы говорите? – внезапно побледнев, спросила Фредерика. – Об этом и речи быть не может!

– Чепуха, девочка! Конечно, вы выйдете замуж за Элверстоука! – быстро отозвалась Элиза, натягивая перчатки. – Огаста сказала мне это на следующий день после моего приезда в Лондон! Салли Джерси тоже так считает, и…

– Может быть, ты позволишь мне, Элиза, самому сделать предложение? – с угрожающим спокойствием прервал его лордство.

– Разумеется, дорогой братец! Только умоляю, перестань раздумывать, подходящий ли сейчас момент и не лучше ли подождать, пока Фредерика успокоится! – с улыбкой отозвалась Элиза. – Чарлз, вы не слишком устали, чтобы сопровождать меня в Сомерсет-Хаус?

– Нет! Буду счастлив это сделать! – сразу же ответил Тревор.

– Тогда мы отправимся туда немедленно! – Она повернулась и обняла Фредерику. – До свидания, дорогая! Завтра я уезжаю из Лондона, поэтому пожелаю вам счастья сейчас. Надеюсь, Чарлз, вы предупредите меня, какими картинами следует восхищаться?

– Мои сестры!.. – с отвращением начал его лордство, закрыв дверь за Элизой и мистером Тревором, но спохватился, понимая, что должен действовать осмотрительно, и задумчиво добавил:

– Конечно, Элиза была права. Она чертовски проницательна! Я боялся говорить об этом, пока все ваши мысли были заняты Феликсом. И почему в самом деле мы должны ждать ради удобства двух молодых идиотов?

Фредерика, застыв как вкопанная, произнесла голосом, который даже ей самой показался не похожим на ее собственный:

– Это нелепо, кузен Элверстоук! Такая… абсурдная идея никогда не приходила мне в голову!

– Мне это слишком хорошо известно, дитя мое! – печально промолвил маркиз.