– Ничего страшного! Мне в любом случае нужно было съездить к Друммонду.

Его визит в банк продлился дольше, чем он ожидал, потому что мистер Друммонд счел событие достойным его самого отборного шерри. Учтивость вынудила Адама скрыть, что ему не терпится уйти; и было уже два часа, когда он добрался до конторы Уиммеринга.

Поверенный как раз собирался отправиться к «Фентону» и неодобрительно воскликнул:

– Милорд! Напрасно вы утруждаете себя визитом ко мне! Я поставила известность вашего человека, что заеду сам!

– Знаю, но я чертовски спешу! – сказал Адам. – Сегодня вечером в Фонтли дают прием в честь помолвки моей сестры, и я поклялся, что приеду туда вовремя Конечно, вовремя я теперь уже не приеду, но я могу еще успеть попрощаться с гостями. Как вы считаете? Иначе я впаду в немилость – и поделом мне!

Мистер Уиммеринг чопорно улыбнулся:

– Полагаю, когда станет известна причина вашего отсутствия, вас простят, милорд. И позвольте мне, прежде чем я перейду к каким-либо делам, попросить, чтобы вы простили меня. Голова вашей светлости лучше моей. Должен признаться, что смотрел на вашу прозорливую затею с глубоким опасением. Ей-богу, весь вчерашний день я был настолько исполнен дурных предчувствий, что мне просто кусок не лез в горло! Я краснею, признаваясь в этом, но так оно и было!

– Не стоит! – сказал Адам. – Не говорите про вчера! Что я перенес, если б вы знали! Я даже спрашивал себя – не в сумасшедшем ли доме мое место? И поклялся себе, что никогда больше не сделаю такой вещи: у меня кишка тонка для игры на бирже!

Покинув Уиммеринга, Адам уже собирался было взять наемную повозку на ближайшей стоянке, когда вспомнил, что ему надлежит нанести еще один визит. Он колебался короткое время, а потом, внезапно решившись, пошел пешком в направлении Корнхилла. Он понимал, что это страшно его задержит, но ничего нельзя было поделать – элементарная вежливость требовала от него навестить своего тестя.

Он застал мистера Шоли в одиночестве и вошел в его кабинет без объявления; все еще держась за дверную ручку, задержался на миг, поглядев на него с внезапной тревогой. Мистер Шоли сидел за письменным столом, но не похоже было, чтобы он работал. Что-то в его позе – поникшие огромные плечи, застывшее на лице выражение уныния – вызвало у Адама настоящий страх; понесенные им убытки, вероятно, были гораздо больше, чем он предполагал. Тоном неподдельной озабоченности Адам произнес:

– Сэр!..

Выражение лица мистера Шоли не изменилось. Он горестно сказал:

– Так, значит, вы не уехали домой, милорд?

– Пока нет. Но уезжаю сегодня. Из-за приема Лидии, знаете ли, но я хотел видеть вас, прежде чем уеду из города.

– Я знаю, – ответил мистер Шоли. Он поднялся и стоял, опершись костяшками пальцев о письменный стол. – Нет нужды говорить мне, – сказал он. – Нет нужды также винить меня, потому что вы не сможете винить меня больше, чем я сам себя виню. Да, и из-за этого сознание, что мы разбили Бонапарта, совсем не в радость! В первый раз я дал человеку совет, который не пошел ему на пользу, и надо же было, чтобы это оказались вы! Ей-богу, я не знаю, когда я больше сожалел о чем-либо, это факт!

Адам торопливо положил на стул свою шляпу, перчатки и хромая прошел вперед.

– Глубокоуважаемый!.. – начал он и осекся, очень растроганный. – Нет, нет, уверяю вас!..

– Не говорите так, молодой человек! – перебил мистер Шоли. – Это в вашем духе – не держать зла на людей, но я очень насолил вам, и то, что я вовсе не хотел такого поворота дел, совершенно ничего не меняет! А теперь…

– Мистер Шоли…

– Нет, сначала вы послушайте, что я вам скажу, милорд! – Мистер Шоли, обойдя стол, положил руку на плечо Адама. – Если бы не я, вы бы и не подумали продавать акции, ведь так?

– Да, но…

– Так что это моя вина, и я должен поправить дело – и я это сделаю, даю вам слово! Давайте не будем, больше спорить, и…

– Знаете, сэр, вы слишком добры ко мне! – Узкая ладонь Адама потерялась в огромной пятерне тестя. Он улыбнулся ему. – Но я пришел сюда не затем, чтобы вас упрекать. Я пришел сюда сказать вам, что я сколотил состояние!

– Вы сколотили… что?! – воскликнул мистер Шоли, уставившись на зятя из-под внезапно наморщившегося лба.

– Ну, наверное, на ваш взгляд, это не состояние, – сказал Адам, – но, уверяю вас, мне оно кажется огромным! Надеюсь, вы меня простите – я не последовал вашему совету!

Его плечо сжали еще крепче.

– Так вы не продали? – спросил ми стер Шоли.

– Нет, сэр, я купил!

– Вы… Нет, будь я проклят! – сказал мистер Шоли, явно ошеломленный. – Притом что мы с Уиммерингом советовали вам… Да, думали ли мы когда-нибудь, что в вас это есть, черт возьми! – Довольная улыбка расплылась по его лицу. Он отпустил плечо Адама, чтобы похлопать его по спине. – Молодчина, молодчина! – говорил он. – Купили!.. И какова ваша прибыль?

– Пока не знаю, но Друммонд считает, что она составит что-то около двадцати тысяч, сэр.

– Двадцати?.. Где вы достали денег, чтобы купить такую прорву?

– Я одолжил их у Друммонда – под свои собственные гарантии.

– А, вот как… вот как… – бормотал ошарашенный мистер Шоли. – И полагаю, он понятия не имел, что я – один из ваших гарантов?

– Я сказал ему, – мягко проговорил Адам, – чтобы он ни в коем случае не думал, будто вы каким-то образом вовлечены в это дело.

Мистер Шоли посмотрел на него грозно, но не без восхищения.

– Не будь вы лорд, – сказал он, – я назвал бы вас молодым пройдохой!

Адам рассмеялся:

– Да что вы, неужели? Это совершеннейшая правда, сэр! Вы ведь на самом деле не были вовлечены!

– Да, похоже, я дал разбогатеть мужу своей дочери, а? – резко бросил мистер Шоли. – Ну и ну, кто бы мог подумать, что у меня такой смекалистый зять! Двадцать тысяч фунтов! – Он хмыкнул; но тут же выражение его лица изменилось, и он устремил на Адама свой пытливый взгляд. – Насколько я понимаю, теперь вы захотите выкупить у меня свои закладные? – воинственно спросил он.

Наступила долгая пауза. Выкупить закладные, снова сделать поместье Фонтли своей собственностью, не зависящей от золота Шоли и свободной даже от тени угрозы вмешательства тестя, было единственным, что побудило Адама ввязаться в эту биржевую игру, которую он теперь рассматривал как один из самых безумнейших поступков своей жизни. Даже в момент наисильнейшего страха за то, чем он рисковал, оставалась мысль, что цель стоит любого риска. Азартная игра увенчалась успехом; и теперь, встретившись с пристальным взглядом своего тестя, он в некотором замешательстве вдруг понял, что, будучи в силах выкупить закладные, он утратил желание это делать. Едва ли не со дня женитьбы это было его неотступной целью, это должно было бы стать и его первой мыслью при пробуждении сегодня утром, но он не думал об этом до тех пор, пока мистер Шоли не заговорил первым. Зато он подумал, о дренаже, о новых коттеджах и об экспериментальной ферме, средствами на содержание которой он теперь располагал. Его прежние наваждения и амбиции показались ему непомерно глупыми. Мистер Шоли, дающий волю своей неуемной внутренней силе, приводил его, бывало, в бешенство, но ведь Адам был вполне способен укрощать мистера Шоли. И надо было отдать должное ему, тот никогда не выказывал ни малейшей склонности вмешиваться в дела Фонтли. Правда, однажды, охваченный гневом, он грозился лишить зятя права выкупа заложенного имущества, но Адам знал даже в тот пиковый момент, что за этой угрозой нет никакого злого умысла и нет понимания, как может подействовать столь грубая демонстрация собственной