пострадал серьезнее, чем думает Кит?

– О нет, я так не думаю! Конечно, он действительно выглядит неважно, бедный мальчик, но это ничего! Кресси, Кит сказал тебе о мисс Эскхем?

– Конечно, сказал! Я считаю, что она прекрасная.., и добрая девушка!

– Да, возможно, – с сомнением сказала леди Денвилл. – Но ведь ее зовут Пейшенс!

– Как мило! – одобряющим тоном сказала Кресси. – Квакерское имя и довольно необычное!

– Ты так думаешь? – сомнение леди Денвилл усилилось. – Но я опасаюсь, что она в самом деле из квакеров, и как бы мне этого ни хотелось, я не уверена, что она подойдет Ивлину! Ты же знаешь, дорогая… – я теперь могу сказать тебе, ничего не скрывая, – что все девушки, в которых влюблялся Ивлин, были веселые и эффектные!

Кресси улыбнулась.

– Но он очень быстро охладевал к ним, не так ли, мэм? Может быть, поскольку сам он такой щеголь, ему больше подойдет тихая, добрая девушка. Я думаю, что так часто бывает.

– Да, именно это говорит и Кит. Он считает, что на этот раз Ивлин влюбился надолго, и, безусловно, он знает его лучше, чем кто-либо другой. Но если ему нужна тихая девушка, то я не могу понять, почему он не мог влюбиться в тебя, дорогая! Это с его стороны какой-то каприз! Это не значит, что я ревную тебя к Киту, потому что Ивлин не мой любимчик, что бы ни говорил Кит. Я одинаково люблю их обоих, и он это знает! Дело в том, что с Ивлином у меня более тесные отношения, чем с Китом, поскольку мы все время жили вместе, но на Кита можно положиться во всем, и он для меня самая большая опора! И я уверена, – непроизвольно добавила она, – что он будет прекрасным супругом.

– Да, я тоже в этом уверена, – согласилась Кресси, в ее глазах было радостное оживление. Она пожала руку леди Денвилл и отважилась высказать свое мнение:

– Я думаю, что и мисс Эскхем будет очаровательной женой.

– Нет, – задумчиво сказала ее светлость, – очаровательной – нет, Кресси! Я полагаю, что она будет хорошей женой, я уверена в этом, и это-то меня расстраивает, потому что, сдается мне, она скучная девушка!

Кресси погладила ее руку.

– О нет, я уверена, что вы измените свое мнение! Я думаю, что она просто застенчивая!

Леди Денвилл посмотрела на нее с благоговением:

– Кресси, ее воспитали в самых строгих правилах, ее мать – сама пристойность, и Ивлин говорит, что они все по-настоящему хорошие и праведные. На самом деле, по его описанию, Пейшенс просто ангел! Дорогая, я нисколько не отрицаю, что это.., это достойно восхищения, но я испытываю смущение в присутствии праведников и не могу жить с ангелом!

– Но разве вам обязательно жить с ней?

– Нет, и я не собираюсь. Я так и сказала Ивлину, когда он сделал тебе предложение, что это никогда добром не кончается. Только когда я начала размышлять о том, как жить отдельно. Кресси, ты думаешь, я могу себе это позволить? Ведь я буду вынуждена купить дом, поскольку не думаю, что стоит снимать его, и я не могу жить в каком-то отвратительном, захудалом районе или где-нибудь в провинции, как, например. Верхний Гроувенор, куда переехала бедная Огаста Сэндхейз после того, как Сэндхейзы потеряли большую часть своих денег на лондонской бирже, и говорят, они вынуждены сами все делать по дому. Я думаю о жалованьях слугам, о расходах на экипажи и обо всех этих вещах, за которые я никогда не платила! – Ее глаза наполнились слезами. – И мне пришло в голову, что если мне никогда не удавалось жить без долгов, хотя я не платила за все это, то как я обойдусь без них, когда я буду вынуждена за все платить?

На этот вопрос невозможно было ответить. Кресси с задумчивым выражением лица встала, но ничего не сказала. Правдивость слов леди Денвилл задела за живое. Она раньше никогда об этом не задумывалась, но довольно хорошо знала ее светлость, чтобы понять: доход, к которому та привыкла, далеко превосходил ее возможности. Поскольку она была здравомыслящей девушкой, она также поняла, что было бы глупо предполагать, что ее крестная сократит свои расходы: она была не способна на это.

Леди Денвилл словно прочла мысли Кресси:

– Бесполезно говорить мне, что я должна экономить, потому что я не умею этого делать! Всякий раз, когда я старалась сэкономить, это приводило только к более крупным расходам. Сестра Денвилла – в высшей степени неприятная женщина, моя дорогая, кроме того, она скряга, а быть скупой – это намного хуже, чем быть расточительной, потому что это всем доставляет неудобства из-за того, что она не нанимает второго лакея и у нее подают ужасные обеды, и она всегда меня мучила и давала мне советы, как быть экономной, и тогда я поняла, что никогда не смогу экономить. Должна признаться, что я была рада, когда она умерла, мы почти не общались, но однажды она спросила меня о цене моего платья, а затем сказала, что я могла бы заказать платье более чем в два раза дешевле. Я знаю, что могла, но никогда бы этого не сделала. Понимаешь, Кресси, с тех пор как я выезжаю в свет, люди говорят, что я одеваюсь лучше всех женщин в Лондоне, и всякий раз, когда я езжу на приемы, они разглядывают, как я одета, какая у меня прическа и.., и подражают мне. Я была законодательницей мод, я по-прежнему остаюсь ею, поэтому я не могу теперь выезжать на приемы безвкусно одетой. Не думай, что я тщеславна, – по крайней мере, я думаю, что это не так, – но я не могу этого тебе объяснить! Ты можешь не понять, несмотря на то, что ты сама всегда очень изящно одета, дорогая!

– Я прекрасно вас понимаю, – сказала Кресси. – Да, и я, так же как Ивлин и Кит, не вынесла бы, если бы вы хотя бы на чуточку были менее элегантной. Крестная, вы не должны менять своих привычек! Даже если бы вы сочли возможным так поступить, я убеждена, что вам бы это не понравилось. Подумайте, как вам будет не хватать джентльмена, который ухаживал бы за вами и сопровождал на приемы.

– Ну, этого не произойдет, – откровенно заявила ее светлость, – поскольку всегда будет толпа джентльменов, желающих меня сопровождать!

– Да, но у вас нет хозяина для ваших собственных приемов? – заметила Кресси.

– Да, – согласилась леди Денвилл, – это самое ужасное для вдовы. Но, с другой стороны, я нахожу, что быть вдовой очень приятно. В самом деле, намного приятнее, чем быть женой! По крайней мере, для меня, но, разумеется, не для тебя, дорогая! – поспешила она добавить, очаровательно улыбаясь.

Затем улыбка исчезла: внезапно в ней произошла перемена, она показалась постаревшей и усталой. Она сказала:

– Я забываю. Это не имеет значения. Ее глаза стали влажными, и две большие слезы скатились по ее щекам. Она грустно произнесла:

– Я была такой плохой матерью, но так сильно люблю их обоих!

Кресси рассмеялась:

– Крестная! Извините меня, но это абсолютная чепуха! Ведь они обожают вас.

Леди Денвилл осторожно вытерла слезы.

– Я знаю это и не могу понять, за что они должны любить меня, хотя я не думаю, что разрушила жизнь Кита. Но когда сегодня я увидела Ивлина, я поняла, какая я отвратительная мать!

– Он никогда этого не говорил!

– Конечно, нет, дорогая! Но он попросил меня простить его за.., за то, что мы оказались в таком затруднительном положении, и за то, что он не может помочь мне, и это почти разбило его сердце, потому что, если бы не мои огромные долги, то он мог бы хоть завтра жениться на Пейпюнс. Я умоляла его не думать о них, но, хотя он рассмеялся и отшутился, он прекрасно понимает, что обязан думать о них и.., и ждать годы, пока сможет жениться на Пейшенс, если это вообще ему удастся. Поскольку, ты знаешь, что глупо предполагать, что его дядя Брамби одобрит этот брак. А затем он попытался подбодрить меня, сказав, что это вовсе не моя вина, а его, что отец посчитал его слишком легкомысленным и не доверил ему вести дела, и этого я уже не могла вынести, Кресси! Только когда он увидел, насколько я расстроилась, он со свойственным ему обаянием начал шутить, сказав, что, мы оба расстроились и что дела не так уж плохи, даже несмотря на то, что он, возможно, в настоящий момент не в состоянии выплатить мои долги, но уверен, что сможет прийти к соглашению с моими кредиторами или сделать что-нибудь в этом роде, так что нам не о чем беспокоиться. Ты можешь подумать, что глупо с моей стороны поверить в то, что он сможет это сделать, но.., но когда Ивлин начинает убеждать меня в чем-то, то он говорит так живо и убедительно, что невозможно ему не поверить! И я действительно поверила, что, может быть, что-нибудь можно сделать, если люди будут знать, что им заплатят, как только Ивлину исполнится тридцать лет, так что у меня было