Полковник пожал руку сэру Хамфри и с некоторым высокомерием бросил через плечо Эмберли:

– Надеюсь, мы сделаем все возможное. .

– Что ж, может быть, – сказал мистер Эмберли и протянул руку полковнику. – До свидания. Не буду вам надоедать, полковник. В действительности, дело довольно простое, сами знаете.

Проводя гостя, сэр Хамфри вернулся в гостиную.

– Фрэнк, любому, кто тебя знает, понятно, что ты владеешь фактами, которые посчитал преждевременным сообщить нашему другу Уотсону, – сказал он сурово.

– Массой фактов, – согласился Фрэнк.

– Ты ведь знаешь, – сказал сэр Хамфри, – что обязанностью каждого честного гражданина…

Эмберли остановил его жестом руки:

– Знаю, сэр. Но меня попросили решить эту небольшую проблему.

– Я не думаю, – сказал его дядя, – что передача полиции в полное распоряжение всех фактов и, могу добавить, всех твоих догадок несовместима с решением этого загадочного дела.

– Не думаете? – спросил Фрэнк. – Вот что значит, что вы не работали с господами Уотсоном, Фрейзером и компанией. Думаю, лучше будет, если вы предоставите это мне, дядя.

– Это я и намереваюсь сделать, – ответил сэр Хамфри с достоинством. – У меня нет ни малейшего желания вмешиваться в подобные неприятные дела.

Весь следующий день гамак оставался в полном распоряжении Филисити. Эмберли настолько удачно развеял свое ленивое настроение, которое она осуждала, что уехал в Лондон на «бентли» сразу после ухода главного констебля. Леди Мэтьюс была расстроена этим, просила его задержаться до ленча, но даже гастрономический соблазн не заставил ее племянника отложить поездку во имя ленча. Ленчу в Грейторне обычно отводилось продолжительное время, а поездка в город, даже на большой скорости, занимала больше часа.

Он приехал в Лондон около двух часов пополудни и сразу направился на свою квартиру в Темпле. Его слуга Паттерсон присматривал за квартирой и не выказал никакого удивления, увидев его. Эмберли пробыл в квартире не больше получаса и среди прочих дел даже нашел время съесть наскоро приготовленный ленч. Затем он поехал в редакцию «Таймс», где провел томительный, но безусловно плодотворный час, просматривая старые подшивки газет. В своих поисках он углубился на несколько лет в прошлое, злясь и проклиная женскую неточность в отношении важных дат. Но все-таки он нашел ту информацию, которую искал, и, покинув редакцию «Таймса», отправился на главный почтамт. Здесь он написал длинную кодированную телеграмму и отослал ее. Последним объектом его визита была частная сыскная фирма, где он задержался ненадолго, и в половине пятого «бентли» уже держал курс на юг, миновав развилку у Кингстона.

Эмберли двигался короткой дорогой, которую ему подсказала Филисити, на этот раз успешно, и подъехал к дому дяди в половине шестого.

Свою кузину и Энтони Коркрэна он нашел в библиотеке за чашкой чая и узнал, что Коркрэн приехал после ленча поиграть с ним в гольф. Не найдя его, он уговорил Филисити поиграть с ним. Они только что вернулись с поля.

Филисити позвонила, чтобы принесли третью чашку и чайник, и налила чай для Эмберли. Оказалось, что у Джоан разболелась голова и она легла в постель сразу после ленча, оставив своего жениха в тоске.

Эмберли вежливо ему посочувствовал. Коркрэн на это отозвался мрачно:

– Заметь, я не виню ее. Надо было видеть сегодня братца Бэзила. Он провел веселенькое утро, придираясь ко всему, что было сделано за последние полгода. О, он в прекрасном настроении, уверяю тебя.

– Почему? – спросил Эмберли.

Коркрэн попросил налить ему еще чая.

– Кто-то принес ему кучу плохих новостей. До этого все шло прекрасно. Он был в хорошем и веселом настроении. Даже съел пару вареных яиц за завтраком, которые мне лично показались тошнотворными после шампанского, выпитого в четыре утра.

– Кто принес ему плохие новости?

– Человек с одним глазом и деревянной ногой, – сказал Коркрэн быстро. – По виду похож на моряка, и – подожди минуту – а, да, в нем было что-то неуловимо зловещее. Мы… мы услышали стук его деревянной ноги, когда он проходил через холл.

Брошенная в Коркрэна книга чуть не попала в цель. Он ловко ее поймал.

– Мазила! – прокомментировал он и бросил книгу на диван.

– Перестаньте, порвете книгу! – сказала Филисити! – Она библиотечная. Продолжай, Тони. Так кто же принес новости?

– Я понял, что вы догадались, – сказал Коркрэн. – Все, что я рассказал о моряке – неправда. На самом деле письмо принес человек, который дважды постучал в дверь и протянул его в полном молчании. Он не стал ждать ответа, а вышел так же молча, как пришел…

– Поздновато вы получаете первую почту, – заметил Эмберли. – Ненавижу прерывать столь увлекательный рассказ, но ты случайно не знаешь, что это были за новости?

– О, слушайте, слушайте все! – сказал Коркрэн. – Великий детектив почуял ключ к разгадке! Не пропустите завтрашний специальный выпуск! Нет, мистер Холмс, я не знаю. Но по возвращении в этот родовой замок я хитростью выманю оттуда братца Бэзила и взломаю сейф. Если он, конечно, у него есть. Если нет, то я просмотрю всю его переписку, что он держит на письменном столе, и надеюсь, мне повезет. Самым желанным среди гостей на приемах этого сезона является мистер Энтони Коркрэн, чья тактичность и воспитанность делают его всеобщим любимцем.

– Не валяйте дурака, – сказала Филисити, – Боюсь, сообщение, видимо, расстроило и Джоан. Возможно, Бэзил лишился кучи денег на бирже.

– Нет, ничего подобного. Уж это-то я знаю.

Эмберли взглянул на него:

– Что еще ты знаешь, Корк? Не желаешь поделиться?

Энтони, видимо, колебался, потом сказал:

– Ну, может быть, это не совсем то, что надо. Я не очень подхожу к этой роли. Я имею в виду – быть гостем в доме. Приверженность традициям закрытой школы, игра в одни ворота и прочая подобная болтовня. Между прочим, именно так говорит братец Бэзил. В самом деле, говорит.

– Откуда ты узнал, что новости плохие? – спросила Филисити.

– Видишь ли, когда наш приятель вскрыл письмо и прочитал, то лицо его позеленело, потом он долго сидел, уставившись на роковой документ, словно в параличе, проницательный наблюдатель сразу же догадался бы о причине. Кроме того, я спросил его.

– И он сказал, что получил неприятное известие?

Энтони на минуту задумался.

– И да, и нет. Когда он позеленел, то я сказал, что надеюсь, он получил неплохие новости. Не стоит и говорить, что он выглядел прибитым. Ну, потом он словно очнулся, свернул письмо и, с трудом выговаривая слова, сказал, что новости не совсем плохие, но довольно неприятные. Письмо его явно расстроило. Но самое смешое… – Энтони замолчал, и его обычно беззаботное лицо стало хмурым. Он посмотрел на Эмберли в раздумье и продолжил: – Слушай, я все расскажу. На самом деле меня не очень-то заботит такая чепуха, как «корпоративный дух». Пусть он хозяин в этом доме, а я всего лишь гость, но мне противно до тошноты, как он обращается с Джоан. Письмо, которое так его потрясло, пришло из известного сыскного агентства. Я случайно узнал это, потому что он сидел, держа его в руках и уставившись в него, а я заглянул и увидел, что это фирменный бланк агентства.