Он направился к проходу, а Эмберли продолжил свой путь к картинной галерее, где он надеялся найти Филисити.

Все должны были снять маски ровно в полночь, сразу перед ужином. За двадцать минут до этого двадцать гостей собирались в холле нижнего этажа и в зале, покидая укромные уголки на верхнем этаже, в предвкушении веселого ритуала снятия масок.

Взрывы смеха и болтовня, заглушаемые последними аккордами квикстепа, заполнили помещения первого этажа, в то время как в той части дома, где находился Эмберли, стояла тишина.

Вдруг в длинном коридоре послышалось движение. Открылась одна из дверей, из нее вышла девушка и на мгновение остановилась, вглядываясь в темноту в конце коридора. Никого не было видно, ни звука не было слышно из галереи, где все еще горели огни, даже шум на первом этаже не доносился до этого уголка дома.

Итальянская пастушка медленно, крадущимся шагом, направилась по проходу, что-то отыскивая. Женщина на портрете Рейнольдза как будто наблюдала за тем, что она делает. Девушка дошла до сводчатого прохода и заглянула через него в холл. Там было пусто. Казалось, она колеблется и ее не оставляет чувство, будто за ней следят, а потому она постоянно оглядывалась. Но никого не было видно. Она пошла дальше, но задержалась у резного буфета и протянула руку, словно хотела дотронуться до него. Вглядевшись, она опустила руку – ясно было, что она искала не буфет.

Почти в конце коридора луч света из открытых дверей падал на противоположную стену, освещая угол стоявшего у стены комода орехового дерева. Увидев его, девушка направилась к нему.

Дверь на площадку черной лестницы была приоткрыта. Она выглянула, но там было пустынно. Еще раз оглянувшись, она проскользнула к комоду и осторожно выдвинула верхний ящик. Он поддался легко и бесшумно, но бронзовые ручки звякнули, когда она отпустила их, и от произведенного шума она мгновенно насторожилась.

Ящик был пуст. Девушка засунула в него руку, трясущимися пальцами нащупывая заднюю стенку.

Что-то вынудило ее оторвать взгляд от комода; дыхание перехватило, и она отдернула руку от ящика. На стене показалась тень – тень головы мужчины,

Несколько секунд ее глаза были прикованы к этой тени. Ни один звук нс говорил о приближении человека, но за ней явно кто-то наблюдал, стоя неподалеку.

Она медленно задвинула ящик комода; в горле стоял комок, колени тряслись. Мягкий, но с ноткой угрозы голос спросил:

– Вы что-то ищете, мисс?

Она обернулась; под маской ее лицо стало мертвенно-бледным. Лакей стоял в дверях, не двигаясь.

С уверенностью, на которую только была в данный момент способна, она сказала:

– Как вы напугали меня! Я любуюсь этой прекрасной мебелью. Не могли бы вы сказать: эта вещица относится к временам Уильяма и Мэри?

Лакей медленно перевел взгляд на комод, потом опять на нее. Его тонкогубый рот расплылся в улыбке, на удивление неприятной! Казалось, эта улыбка отражала торжество и восхищение. Девушка почувствовала, словно ее укололи, но стояла спокойно, ожидая ответа.

– Это комод, – мягко сказал Коллинз.

Она с трудом проглотила ком, вставший в горле.

– Понятно. А вы знаете, когда он изготовлен?

Лакей протянул руку и осторожно погладил полированную поверхность комода. Его улыбка стала шире.

– Нет, мисс, – сказал он вежливо. – Боюсь, что не знаю. Вы очень этим интересуетесь, мисс?

– Интересуюсь? Да. Спрошу у мистера Фонтейна.

На каменных ступеньках лестницы послышались шаги и женский голос позвал:

– Мистер Коллинз! Вы наверху? Мистер Коллинз, спуститесь сюда! Через минуту гости садятся за стол, надо поставить шампанское на лед.

Он повернул голову, улыбка исчезла с лица.

– Я сейчас спущусь, Элис.

Он посмотрел на стоявшую рядом с ним девушку прищуренным, оценивающим взглядом.

– Думаю, вам лучше спуститься вниз, мисс, – сказал он. – Пройдите сюда, пожалуйста.

Он пошел по проходу впереди нее. У нее не было другого выхода, как последовать за ним. Он довел ее до главной лестницы и отступил, давая дорогу. Она колебалась, мысленно отыскивая причину избавиться от него.

Высокая, облаченная в алый костюм фигура стояла на середине лестницы, разговаривая с Марией, королевой шотландской. Мужчина увидел лакея. Сердце девушки подскочило, так как в мужчине она узнала хозяина дома, а момент снятия масок неумолимо приближался. Она быстро проскользнула мимо него по лестнице и спустилась в холл.

– А, вот вы где, Коллинз! Вы нужны мне, – сказал Фонтейн.

Угрюмое выражение мелькнуло на лице лакея и исчезло. Он сказал:

– Да, сэр, – и последовал за хозяином.

Пастушка бросила взгляд на большие старинные часы. Менее чем через пять минут они пробьют полночь. Бессознательно она то сжимала, то разжимала руки, спрятанные в складках платья. Фонтейн прошел через холл в столовую, сопровождаемый Коллинзом. Они остановились в дверях, и Фонтейн, видимо, дал указания лакею. Она знала, что лакей наблюдает за ней, хотя, казалось, не смотрел в ее сторону. К Фонтейну присоединились двое гостей; лакей поклонился и вошел в столовую.

В тот же момент пастушка стала пробираться сквозь толпу в холле, направляясь к лестнице. Наверняка в столовую вела еще одна дверь, через которую можно было пройти в ту часть дома, где была расположена кухня, но девушка решила не упускать возможность.

Арлекин, с которым она танцевала в начале вечера, заметил ее, когда она пыталась проскользнуть мимо него. Он было намерился задержать ее, со смехом показывая на часы. Минута до полуночи. Она извинилась, сказав, что забыла кольцо в туалетной комнате, и убежала от него. На верху лестницы она оказалась с первым ударом часов и побежала к сводчатому проходу.

В проходе было пустынно и тихо. Дверь на площадку черной лестницы все еще была открыта. Она подошла к ней, бросила быстрый взгляд в проем и со вздохом облегчения прикрыла ее. Свет, падавший из двери, исчез, щелкнул замок. Девушка подошла к комоду, выдвинула ящик, который уже осматривала. Напрягая слух, чтобы не пропустить шагов на лестнице, она дрожащей рукой ощупывала внутренность ящика, его заднюю стенку. Что-то ее пальцы зацепили, задняя стенка отодвинулась, открыв потайное углубление. Девушка еще глубже засунула руку, пытаясь нащупать какой-то предмет. Внутри углубления ничего не было.

Какое-то мгновение она стояла спокойно, все еще держа руку в ящике комода. Затем медленно ее вынула, предварительно закрыв потайную нишу. Ее губы скривились в горькой усмешке. Наконец она закрыла ящик.

– Любуетесь старинной мебелью? – спросил протяжный голос.

Она вздрогнула и обернулась. Прислонившись к стене сводчатого прохода, что вел в холл верхнего этажа, стоял Мефистофель без маски.

Вырвавшийся из ее уст стон был результатом напряжения нервов.

– Вы! – выпалила она. – Вы следили за мной!

– А почему бы нет? – сказал он.

Она не силах была ответить; стоя спиной к комоду, она пристально смотрела на него.

– Вы всегда так обследуете мебель в домах, где бываете? – поинтересовался мистер Эмберли спокойным тоном.

Она с усилием взяла себя в руки.

– Я интересуюсь предметами старины.

– В самом деле?

Он приблизился к ней и увидел, как она вся напряжена.