– Но если ему нужна богатая жена, то ваша девушка, похоже, пока таковой не является, верно?

Ручки Эбби сжали набалдашник зонтика.

– Знаете, сэр, я еще не видела вашего племянника. Он появился в Бате, когда я была в отъезде. Я была в Лондоне у своей сестры, по всяким делам… Но я, одним словом, надеялась, что ваш племянник понял, как безнадежны его шансы, и решил просто уехать. Но теперь, видя вас тут, я осознаю, что вы приехали сюда в расчете увидеться со Стэси, а значит, он еще вернется в Бат?!

– Какая странная мысль! – Он пожал плечами. – Откуда вы взяли, что я собирался с ним встречаться?

– Ну… – Она смущенно заморгала. – Я… я подумала, что это ваш единственный оставшийся в живых родственник, и…

– Ну и что же? Вся эта возня вокруг родственных связей – какой-то абсурд и чушь полная. Я видел Стэси давным-давно, когда он еще ходил не только под стол, но и под себя, и не испытывал наслаждения от этого зрелища. В дом своего брата я был не вхож. Так чего ради я стану видеться со своим племянничком теперь?

Эбби не знала, что и сказать. Ей подумалось, что, будучи выслан своим семейством в Индию, он затаил злобу на родственников. Но следующие слова мистера Каверли ничего не прояснили в ее сомнениях:

– Раз вы так печетесь о моих родственных чувствах, нельзя ли узнать о ваших? Насколько сильно вы сами любите своих родичей?

Раньше Эбби как-то не задумывалась над этой проблемой специально. А теперь, когда этот грубоватый, странный человек задал ей такой лобовой вопрос, перед нею незримо прошли все они – родители, братья, сестры… И Эбби неожиданно сказала:

– Мою мать и двух моих сестер я очень любила и люблю…

– Так-так. А вот у меня не было сестер, а мать умерла, когда я еще учился в начальной школе.

– Пожалуй, вас можно пожалеть, – заметила Эбби.

– Напротив, – мягко улыбнулся он. – Я страшно не люблю всяческих обязательств, в том числе и семейных. И, как вы знаете, моя семья лишилась удовольствия общаться со мной добрых двадцать лет назад.

– Да, я слыхала об этом… – На лице Эбби мелькнула смущенная улыбка. – Наверно, тогда произошло что-то ужасное, и именно поэтому вы не желаете видеться со своим племянником?

Он громко рассмеялся:

– Вот еще! Откуда вы берете свои мысли? Такое ощущение, что вы достаете их из своей шляпки, как факир – кролика…

– Я просто подумала, что раз его отец…

– Ерунда! – хмыкнул он. – Да, я не любил своего братца Хэмфри, да и папашу тоже, но я вовсе не виню их за то, что они отправили меня малой скоростью в Индию. Как показала жизнь, это было лучшее, что они для меня сделали в жизни, и мне это отлично подошло.

– Похоже, на вас нет смысла растрачивать сочувствие, – едко заметила она.

– Конечно. Кроме того, вы мне правитесь, но только до тех пор, пока не приметесь меня жалеть.

– Мне это вообще-то все равно, – поспешила вставить Эбби.

– Ну ладно! – Он поднял ладонь. – Лучше расскажите мне про мать вашей влюбчивой племянницы. Она, выходит, умерла?

– Она скончалась, когда девочке было всего два года, сэр.

На лице Каверли возникло на мгновение причудливое, неуловимое выражение, словно он пытался разглядеть нечто далекое за ее спиной. Потом лицо разгладилось, и он сказал резковато:

– Так Роулэнд на ней женился? Ее ведь звали Селия Морвал?

– Ну да… А вы что, были с ней знакомы?

На это он не ответил, а продолжал свое:

– Так мой племянник увивается вокруг дочери Селии?

– Тут дело посерьезнее, сэр. Похоже, ваш племянник обладает недюжинным даром внушения, во всяком случае, ему удалось внушить Фанни, будто она влюблена в него без ума. Вы, возможно, скажете, что у молодой девицы это происходит по семь раз на дню, по, увы. Фанни у нас девушка с необычайно твердым, если не сказать – непробиваемым характером. Мы с сестрой опекали девочку с самого детства, и я не позволю, чтобы ее судьба пошла наперекосяк… Может быть, я, помня, как пас тиранил папа, давала Фанни слишком много свободы. И теперь я бы не хотела принуждать ее к чему бы то ни было, понимаете? Я не желаю, чтобы она начала поступать наперекор мне из принципа… А ведь она, когда вобьет себе в голову что-нибудь, ни за что не дает себя переубедить. Нельзя сказать, чтобы она была особенно податливой девочкой… В ней мне это именно и правится, но, увы, не в данных обстоятельствах!

– Что ж, если она просто увлечена, я думаю, это быстро пройдет, – произнес Каверли с легким оттенком скуки в голосе.

– Естественно! Вопрос только в том – как скоро! Поверьте, мистер Каверли, если бы ваш племянник был даже самым завидным женихом во всей округе, я и тогда была бы против этого брака. Фанни еще слишком молода, чтобы думать о замужестве. А тем более, как вы уже поняли, жених он вовсе не самый завидный… У него не просто подмоченная, а мокрая насквозь репутация, и боюсь, что он просто охотится за богатым приданым!

– Все может быть, – кивнул он. Этот холодный ответ немного раззадорил Эбби, и она добавила:

– Имейте в виду, что мой брат Джеймс, распорядитель наследства, тоже против!

Это заявление, похоже, пробудило в нем некий интерес. Он пошире открыл глаза.

– Как? А он знает?

– Да, сэр, и ничто, уверяю вас, не сможет изменить его крайне отрицательного мнения об этом деле! Не подумайте, что я преувеличиваю но он был просто в шоке, я никогда не видел его в такой ярости! Нет, ничто не сможет заставить его согласиться на брак Фанни с вашим племянником, сэр!

– Охотно верю! – странно усмехнулся Каверли. – Более того, я дал бы полмира и бутылку виски в придачу, чтобы взглянуть на вашего Джеймса! Господи, как забавно все!

– Это вовсе не забавно! И кроме того…

– Послушайте, – сказал Каверли. – Чего вы боитесь? Раз ваш Джеймс не даст приданого Фанни, а мой племянник интересуется именно приданым, то, значит, ничего и не получится, верно? Где же ваша логика?

– Да, это так… – Эбби слегка запнулась. – Но… я опасаюсь, что он может соблазнить Фанни! Стэси может решить, что Джеймс, видя, что ничего уже не исправить, смягчится и даст согласие на приданое… – Она осеклась и продолжила уже совершенно ледяным голосом: – Вам это может показаться странным, сэр, но…

– Конечно, мне это кажется не просто странным, а в высшей степени удивительным! Какой фарс! Чтобы вся история повторилась заново!

Эбби переспросила в изумлении:

– Что вы имеете в виду, сэр?

– Моя милая глупышка, – с нежной и грустноватой насмешкой протянул он. – Неужели никто никогда не говорил вам, что я – тот самый человек, с которым когда-то сбежала мать вашей милой Фанни?

Прошло не меньше минуты, прежде чем остолбеневшая Эбби сумела по крупиночкам собрать свои вставшие на дыбы мысли… Затем глаза ее вдруг безумно расширились и она воскликнула:

– Так вот же он!

– Не стану спорить, пока не узнаю, что вы имеете в виду под словом «он», – дипломатично заметил