чуть ли не силой заставил ее выйти замуж за Эустаза. Это правда?

– Боюсь, что правда, но другого выхода не было. Если бы я не предпринял решительных действий, могло бы произойти что-то непоправимое.

– Нед, я же тебе говорил, мне ужасно жалко, что все так получилось! – печально заявил Ники. – Я ни в коем случае не должен был доставлять тебе такие неприятности.

– Ты всегда это говоришь, – прервал младшего брата Джон, – и тут же выкидываешь очередной фокус! Но на этот раз дело зашло слишком далеко. Можешь считать, что тебе повезет, если не придется отвечать в суде за непредумышленное убийство!

– Знаю, – уныло кивнул Ники. – Конечно, я все это знаю! Еще неизвестно, поверят ли присяжные, будто это был просто несчастный случай.

– Мой дорогой Ники, ничего не бойся! Дело ограничится простым слушанием у коронера, – успокоил младшего брата Карлион. – А сейчас отправляйся спать и ни о чем не беспокойся.

Ники печально вздохнул, а Джон, только сейчас заметив, что юноша выглядит очень усталым и бледным, решительно сказал:

– Не бойся! Мы не позволим им упрятать тебя за решетку, Ники!

Ники сонно, но благодарно улыбнулся Джону и вышел из салона.

– Совершенно неисправимый! – сердито буркнул Джон. – Он тебе рассказал, почему его отчислили из университета?

– Да… из-за дрессированного медведя, – рассеянно кивнул Карлион.

– По-моему, этим все и объясняется.

– По крайней мере для меня этого оказалось достаточно, – согласился Эдуард Карлион. – Как только дрессированный медведь попался на глаза Ники, все остальное стало неизбежным… Ты тоже ждал меня? Напрасно не лег спать, Джон.

– У тебя такой вид, будто ты вот-вот упадешь от усталости, – живо произнес Джон. – Сядь, я налью тебе вина.

Карлион сел у камина и протянул к огню ноги, обутые в сапоги.

– Да, я очень устал, – признался его светлость. – Надеюсь, этой ночью мне больше не придется стоять у постелей умирающих. Думаю, нам удастся выпутаться из этого переплета, если не подведет Хитчин.

Джон протянул брату стакан вина.

– О, я не сомневаюсь в удачном исходе, но лучше не попадать в такие истории! Я тебе всегда говорил, Нед, что ты слишком много позволяешь Ники! Парень неплохой, но очень уж горячий! Вспомни, я не раз предупреждал тебя, что его шалости закончатся чем-нибудь серьезным. Ники веселится и дурачится, а потом бежит к тебе за помощью.

– Слава Богу, что он хоть бежит ко мне за помощью! – заметил Карлион.

– Да, это очень хорошо. Но ты потакаешь ему… Вот он украл медведя…

– Мой дорогой Джон, неужели ты мог подумать, что я способен потакать Ники в подобных глупостях? – запротестовал Эдуард Карлион.

– Ну, я, пожалуй, неправильно выразился, но абсолютно уверен, хотя и не присутствовал при вашем разговоре, что ты не отругал парня и не сказал ему ничего.

– Ники сам все понимает.

– Ники просто необходимо задать головомойку!

– Не сомневаюсь, что ты уже это сделал.

– Он не слушает меня так, как слушает тебя.

– Он мог бы и тебя точно так же слушать, если бы ты поменьше читал ему лекций.

Джон пожал плечами и на несколько минут замолчал. Когда он вновь заговорил, то переменил тему.

– Что это за женщина, которую ты выдал замуж за Эустаза? – поинтересовался он.

– Дочь Тома Рочдейла из Фелденхолла.

– Дочь того самого Рочдейла! О Боже милостивый! Теперь понятно, как она стала гувернанткой! Бедняжка! Ну, и что теперь с ней будет?

– Я пока еще не знаю, как обстоят финансовые дела Чевиота, но полагаю, что-то можно будет спасти. Он составил перед смертью завещание и сделал ее своей наследницей.

– Сделал ее своей наследницей? – изумленно повторил Джон. – Нед, это Эустаз сам придумал или ты ему помог?

– Конечно, я помог.

– Естественно, ей нужно хоть как-то компенсировать неудобства, – не очень уверенно проговорил Джон, – но я категорически против, чтобы эта компенсация была из твоего кармана… Но разве Хайнунс не должен перейти к ближайшему родственнику Эустаза?

– К старому Бедлингтону, например? – подсказал Карлион.

– Да, к нему, ведь в конце концов Бедлингтон – дядя Эустаза.

– Но я совсем не хочу, чтобы старый Бедлингтон жил у меня под боком, – покачал головой Карлион.

– Еще бы ты хотел этого, клянусь Богом! – кивнул Джон, соглашаясь с железной логикой брата. – Скорее всего, Бедлингтон поднимет страшный шум по поводу завещания.

– Не думаю. Он никогда и не надеялся унаследовать Хайнунс.

– Как только старичок услышит о том, что произошло, он сразу же накинется на тебя, – мрачно предсказал Джон. – Можешь быть уверен, Бедлингтон обвинит тебя во всех мыслимых и немыслимых грехах. По-моему, он единственный человек на земле, который питал хоть какие-то теплые чувства к Эустазу… Но если бы ему довелось узнать об Эустазе то, что знали мы, даже он отвернулся бы от такого племянничка!

– Мне кажется, что собственный сын Бедлингтона едва ли может принести ему большую радость, – зевая, заметил лорд Карлион.

– Скорее всего, он приносит Бедлингтону только расходы, хотя я никогда не слышал, чтобы Фрэнсис Чевиот вел себя так же разнузданно, как кузен Эустаз. Конечно, если он не угомонится хотя бы немного, то быстро пустит отца по миру. Я слышал, будто он проиграл на прошлой неделе в «Альмаке» пять тысяч, и полагаю, что это не самый крупный и далеко не единственный его проигрыш. Я, может, и пожалел бы старого Бедлингтона, если бы он не был таким дураком. – Джон коротко рассмеялся. – Знаешь, всем, кто служит в королевском конногвардейском полку, грозят серьезные неприятности. – Увидев, что Карлион лениво поднял брови, Джон объяснил: – О, у них произошла утечка секретной информации! Слава Богу, что не из моего департамента! Такие вещи случаются сплошь да рядом! Надо отдать должное агентам Бонапарта, они прекрасно знают свое дело.

– У меня сложилось впечатление, что ты по-настоящему встревожен. Дело действительно настолько серьезно?

– Достаточно серьезно, только все об этом молчат, будто в рот воды набрали. Конечно, трудно обойтись без утечки секретной информации, когда такие дураки, как старый Бедлингтон, суют свои носы в государственные дела. Есть немало людей вроде него, которые просто не могут держать язык за зубами! О, они вовсе не собираются выдавать государственные тайны, просто они ужасно неосторожны! Поэтому Веллингтон и старается как можно дольше держать свои планы в тайне. Однако я понял со слов Бэтхэрста, будто здесь нечто большее, чем простая неосторожность. Только это между нами, Нед. Пропала важная докладная записка, и из-за этого сейчас все страшно трясутся. Насколько я понял из разных намеков, речь идет о плане весенней кампании его светлости. Существуют всего два экземпляра этого документа. Нетрудно догадаться, как много отдал бы Бонапарт за то, чтобы узнать о планах Веллингтона. Французам чрезвычайно важно знать, попытается ли он второй раз взять штурмом Мадрид или нанесет удар в другом направлении!

– Важность этой записки трудно переоценить, согласен. Так ты говоришь, ее похитили?

– Нет, я этого не говорил. Я только знаю, что она пропала. Но если бы ты видел, как ведутся дела в конногвардейском полку, ты бы не удивился, что ее могли просто сунуть не в ту папку или еще что-нибудь в том же духе.