добрые дела кому-то еще?
– Может быть, и так! – ответил Гейвин с грустной улыбкой.
По правде говоря, предположение племянницы показалось вполне приемлемым объяснением, поскольку он был не в состоянии придумать никакого другого.
Гейвин остался с Кристабель и пробыл в детской до тех пор, пока не пришло время ей ложиться спать. Они играли с мышатами, потом Кристабель с аппетитом поужинала – словом, дядя и племянница нашли утешение в общении друг с другом.
Как только малышка уснула, он по заранее обдуманному плану осмотрел комнату Черри. В платяном шкафу, естественно, ничего не обнаружил и сразу же приступил к ревизии туалетного столика. Выдвинув верхний ящик, увидел фунтовые банкноты, те, что вручил накануне, и его будто громом поразило. Он все понял. Какое дичайшее стечение обстоятельств! Всучил ей деньги и полез целоваться, да еще с поползновениями на интимные ласки! Что она могла в итоге подумать?
Сообразив, к какому выводу она могла прийти, Гейвин, объятый ужасом, закрыл глаза и скрипнул зубами, ругая себя последними словами. Ну не чурбан ли он? А теперь вот она уехала и затерялась на необъятных просторах Лондона – между прочим, без фартинга в кармане. Ведь она даже не успела получить положенное жалованье!
Выдвигая ящик за ящиком, Гейвин ничего другого не нашел. Покончив с поисками, он спустился в столовую, где его ожидал ужин. Есть не хотелось. Повозив вилкой по тарелке, приказал подать порто. Идти в библиотеку, где все напоминало о Черри, не было никакого желания.
Наливая вино в бокал, он сосредоточенно смотрел на рубиновую струю и думал о том, что вот прошел день, а он, по сути, никакими сведениями о ее местопребывании не располагает. Возможно, надо было более изощренно порасспросить прислугу в тех семьях, где, согласно рекомендациям, служила Черри.
Мысль показалась ему вполне разумной, и он воспрянул духом. Конечно же! Ну и дубина он, однако! Один из лучших армейских агентов, специалист экстра-класса по добыванию сведений, сидит тут и ждет известий от лакея. Уж если умение добывать разведданные способно ему самому принести ощутимую пользу, то лучший случай для доказательства его профессионализма вряд ли когда-либо представится!
Приняв это соображение в качестве руководства к действию, он встал из-за стола и велел принести пальто и перчатки. Майор Эликзэндр был готов начать расследование, притом немедленно.
Покидая дом лорда Сибрука, Фредерика надеялась, что наймет извозчика, едва лишь ступит на мостовую. Но человек, как известно, предполагает, а Бог располагает! Поставив сундучок у обочины тротуара, она вертела головой направо-налево, но Апер-Брук-стрит была безлюдна, как пустыня.
Правда, в отдалении маячила группа молодых шалопаев – взявшись за руки, они горланили песни и громко гоготали. Фредерике, впервые оказавшейся на лондонской улице глубокой ночью, да к тому же в одиночестве, стало не по себе. Нервное напряжение достигло предела. А может, вернуться? В высшей степени рискованно, мало того – неумно, стоять одной как перст, подвергая себя опасности.
Шумная компания двигалась по направлению к ней, спотыкаясь и раскачиваясь. Когда она уже подумывала о том, не убраться ли вместе со своей гордостью восвояси, увидела кеб, приближающийся с противоположного конца улицы. Моля Бога, чтобы он оказался свободным, Фредерика помахала.
К великой радости, кеб остановился, а расторопный кебмен подхватил сундучок и помог ей поудобней устроиться.
– Куда вам, мисс? – спросил он бодрым голосом, усевшись на козлы.
Фредерика назвала адрес, по которому Томас снимал апартаменты, и они тронулись в тот самый момент, когда подгулявшие юнцы поравнялись с пролеткой.
Томас, возвращавшийся от лорда Сибрука, подходил к подъезду дома, где временно обосновался, когда кеб с Фредерикой показался из-за угла.
– Томас! – крикнула она, высунувшись в окошко.
Мгновенно замерев, тот вытаращил глаза.
– Фредди, ты? Какого дьявола…
– Объясню через секунду. Прежде помоги с багажом, – быстро сказала она, радуясь, что хотя бы на этот раз судьба оказалась к ней милостива.
Всю недолгую дорогу она ужасно беспокоилась, что будет, если брат все еще не вернулся домой.
Спустя пару минут извозчику было уплачено, а Фредерика с сундучком благополучно оказалась на третьем этаже, в квартире, снятой Томасом для себя.
– Ну, теперь-то, думаю, скажешь, какая такая необходимость погнала тебя из дома лорда Сибрука в глухую ночь? Не разумнее ли было подождать до утра? Сейчас, например, и думать нечего о том, чтобы получить ключи от нашего дома на Одли-сквер. Остается надеяться, что дело не в лорде Сибруке и мне не придется вызывать его на дуэль. Или я не прав?
Томас подтрунивал, но по его глазам Фредерика поняла, что брат встревожен.
– Ну что ты несешь! Какая дуэль? – воскликнула она с жаром, придя в ужас от одной лишь мысли, что произойдет, если лорд Сибрук и Томас сойдутся в поединке. Раз уж он позволил себе такую реплику, то правду она ему не скажет ни за что! – решила Фредерика. – Понимаешь, – продолжила она, – когда я расхаживала по залу и знакомилась с его друзьями, вдруг подумала о том, что создалась совершенно ненормальная ситуация, и решила удрать. Подумай, что было бы, узнай меня кто-либо из присутствующих, когда я появлюсь в свете уже как мисс Честертон. Страшно вообразить, не находишь?
Томас, похоже, счел это объяснение вполне правдоподобным.,
– Ну что ж, отдаю тебе спальню, а сам устроюсь вот на этом диване. Хотел, правда, заглянуть в новый клуб на Джермин-стрит, но думаю, если останусь с тобой и не появлюсь там, переживу.
Фредерика чмокнула его в щеку. – Спасибо, милый! Видишь, как прекрасно все устроилось. Завтра с утра займемся переездом. Горю желанием поскорее увидеть дом, где буду жить! – сочиняла она на ходу, при этом стараясь, чтобы голос звучал как можно более жизнерадостно, – Утром сразу же пошлю Милли письмо. Будет просто замечательно, если я и она появимся, на Одли-сквер одновременно. Кстати, она дала согласие стать моей компаньонкой на то время, пока я буду в Лондоне.
– Фредди, поступай, как считаешь нужным! Ты все эти тонкости знаешь лучше меня.
Одарив сестру подобострастной улыбкой, он отправился за постельными принадлежностями.
Утром Фредерика проснулась поздно, изменив привычке вставать ни свет ни заря. Томас еще спал. Решив его пока не будить, она вернулась в спальню и занялась приведением себя в надлежащий вид. На стене, над умывальником, висело небольшое зеркало. Взглянув на свое отражение, она машинально поправила парик, в котором по привычке и еще потому, что была без сил, легла спать.
Вот это уж ни к чему! – одернула себя Фредерика. С маскарадом покончено – мисс Черристоун больше нет, а есть только Фредерика Честертон из Мейпл-Хилла. Стянув парик, она кинула на него тоскливый взгляд и с величайшей осторожностью, будто это нечто очень хрупкое, положила вместе с очками на дно сундучка. Кто и когда назовет ее Черри? Грустно! Как наяву увидела она лицо лорда Сибрука и мордашку обожаемой Кристабель. Фредерика готова была уронить слезу, но, справившись с эмоциями, яростно покачала головой. Дописана последняя страница ее авантюрного романа – что было, то прошло!
Стараясь отвлечься от грустных мыслей, она с особой тщательностью разглаживала щеткой медно- рыжие локоны. Через пару минут и от веснушек не осталось никакого следа. Вот и все! Наряды прибудут вместе с горничной на Одли-сквер к вечеру, а пока придется довольствоваться весьма скромным платьицем все из того же заветного сундучка, размышляла она.
Одеваясь, Фредерика обдумывала план дальнейших действий. Накануне, поздней ночью, у нее не было такой возможности, да и вообще она придерживалась мудрого правила принимать важные решения поутру.
Воспоминание о ласках, которыми ее одаривал лорд Сибрук, заставило прийти к выводу, что его власть над ней все еще велика, поскольку закружилась голова, заныла душа и растревожилось сердце. Так, с этим тоже все ясно! О поцелуях, жарких объятиях забыть и не вспоминать! – приказала она себе. Гораздо важнее выяснить, какими мотивами он руководствовался. Фредерика задумалась. И все-таки… ей хотелось
