– Похоже, мы ее словили,– сказал Бертон.– Только… что, если она предвидела такую возможность и велела компьютеру выдать ложный ответ? А сама где-то рыщет сейчас по этому лабиринту.

– Не верится мне, чтобы она такое предвидела,– возразил Ли По.– Она наверняка считала себя неуязвимой в своей бронированной машине. Я склонен поверить компьютеру.

– А я хочу все проверить.

Хотя Бертон в душе был согласен с китайцем, он тем не менее намеревался тщательно обшарить всю башню. Только тогда он немного успокоится.

Оставив Фрайгейта сторожить пленницу, Бертон с Ли По освободили Алису. Она не впала в истерику, но явно нуждалась в хорошей дозе спиртного, чтобы успокоить нервы. Алиса уже думала, что ее замуровали в комнате навеки или по крайней мере на такой долгий срок, который покажется ей вечностью.

На обратном пути они увидели Галла, лежавшего ничком на полу в коридоре. Ли По сказал, что Галл попал под луч Звездной Ложки, предназначавшийся Бертону.

– Он, должно быть, выскочил из комнаты как раз в тот момент, когда я нырнул в свою,– объяснил китаец.– А зачем – понятия не имею. Только мы заняли свою позицию, как он заявил, что не может воспользоваться лучеметом. Убивать андроидов – дело другое, они не люди, но стрелять в Звездную Ложку ему не позволяет вера.

– Ему надо было сразу об этом сказать и остаться с Алисой,-буркнул Бертон.

– По-моему, он вышел в коридор, чтобы попробовать увещеваниями пронять Звездную Ложку,– заметил Ли По.– Он был такой же чокнутый, как и она.

Посовещавшись, они решили, что было бы жестоко сажать Звездную Ложку под замок в надежде вылечить ее безумие. Задав компьютеру несколько вопросов, друзья выяснили, что криогенная технология этиков значительно превосходит земную. Она позволяла заморозить человека в течение секунды, не повредив тканей организма, – что они и сделали. Звездная Ложка будет ждать в своем морозильнике прилета обитателей Мира Садов.

Отдохнув денек, друзья принялись за обыск. Первым делом они отправились в ту комнату, откуда появилась Звездная Ложка, когда решила покончить с ними. Компьютер отказался отвечать на вопрос, где находится квартира, но запись со схемой передвижений оранжевой точки выдал без разговоров. Попасть в комнату на сто шестнадцатом уровне – этики считали этажи не снизу, а сверху – оказалось нетрудно. Звездная Ложка не заперла дверь, поскольку была уверена, что после схватки в живых останется она одна.

Друзья осторожно вошли в просторное помещение, от которого в две стороны бежали коридоры. В каждом из них было по пять комнат, все запертые, кроме одной. Бертон попытался было их открыть, но тщетно. Однако просмотреть их не составило труда – стоило лишь попросить компьютер просканировать помещения. Бертон почти сразу пожалел о своем любопытстве.

Единственным узником, кого он узнал из запертых поодиночке мужчин, был Данауэй – тот самый чернокожий, который изнасиловал Звездную Ложку в Терпинвиле. Еще там сидели три китайца, двое белых, индеец, двое негров и неандерталец. Ли По узнал одного из китайцев.

– Это Ван Чи Мао, мелкий императорский чиновник. Я как-то раз встречался с ним. А позже мне рассказала о нем Звездная Ложка. Он изнасиловал ее, когда ей было десять лет.

Четверо узников что-то бессвязно лепетали, явно выжив из ума. Двое были на грани помешательства. Данауэй и еще один тип впали в кататонию. Девятый спрятался под кроватью и ни за что не хотел вылезать, когда Бертон позвал его через динамик.

По стенам, потолку и полу каждой комнаты бежали картинки из прошлого Звездной Ложки. Бертон снова и снова смотрел глазами китаянки на сцены насилия, разворачивавшиеся в цвете на громадных экранах с усиленным звуком. Бежать от этих сцен узники могли только в сон, что было непросто, в безумие или смерть. Но покончить с собой тоже было почти невозможно. Обнаженные, узники не могли сделать из одежды веревку. Конвертеры кормили их только хлебом, мясом без костей и овощами. Мебели в комнатах не было никакой, кроме кроватей, состоявших из простой рамы с матрасом. В ванных – только писсуары и краны с холодной водой над маленькими тазиками. Ни мыла, ни полотенец, ни туалетной бумаги.

– Да, она им отомстила,– содрогнулась Алиса.– Страх-то какой!

– Поэзия справедливого возмездия,– сказал Фрайгейт,-воплощенная в жизнь с помощью науки.

– Помочь мы им ничем не можем,– заметил Бертон.– Разве что отключить конвертеры и дать им умереть с голоду.

Но компьютер, когда его спросили об этом, заявил, что не может подчиниться без приказа Звездной Ложки.

Не найдя ничего примечательного в гостиной китаянки и спальне, друзья перешли к тем помещениям, которые компьютер отказывался сканировать. Но хотя таких набралась целая дюжина, пробраться за двери или даже стены без дверей, за которыми находились комнаты, никак не удавалось. В конце третьей недели друзья прекратили бесплодные попытки. Они хотели обследовать еще одно помещение – просторное и глубокое подземелье, предварительную камеру воскрешения, где Бертон проснулся много лет назад. Но попасть в нее тоже не смогли.

– Значит, и Звездной Ложке это не удалось,– заключил Бертон.

Теперь, когда непосредственная опасность миновала, они задумались о своем будущем. Они не могли ни выйти из башни, ни воскресить себе подруг и друзей. Их осталось четверо: трое мужчин и одна женщина – и больше никого.

Будущая жизнь их, подумалось Бертону, будет не просто скучной. Это будет психологическая Сибирь, эмоциональный ледниковый период. Конечно, они четверо знали друг друга уже много лет, вместе прошли через бесчисленные испытания и составляли прекрасную команду – просто лучше не придумаешь. Им не придется притираться друг к дружке, что так часто изматывает людей, вынужденных жить вместе, но со временем одни и те же лица наскучат им до смерти. Им потребуется общество других людей – любовниц, хороших друзей и просто случайных знакомых.

«Не хлебом единым жив человек»,– сказал как-то раз один мудрец. Он мог бы добавить, что никто не может жить полной жизнью без людей – без многих людей.

Жители Мира Садов, прилетев сюда, застанут тут четверку чокнутых. Странненькую четверку, с вывертами и заскоками. Сдвинутых отшельников. Безумцев.

Немаловажной была и сексуальная проблема. Алиса не возьмет себе в любовники всех троих, а может, не возьмет и вовсе никого. Алиса твердо верила, что заниматься любовью можно только с тем, кого любишь.

Как-то вечером мужчины сидели в креслах на балконе дворца в мире Бертона, где все они жили уже месяц. Искусственное солнце стояло десятью градусами выше искусственного западного горизонта, а троица, потягивая спиртное, ждала, когда придет Алиса. Ли По говорил о том, что чем больше времени проходит, тем менее отвратительной кажется ему мысль обзавестись постельной партнершей в виде симпатичного андроида женского пола.

– Да разве ты сможешь забыть о том, что они не люди и вообще полудебилы?– возразил Фрайгейт.– С ними не поговоришь, как с настоящей женщиной. Ты все время будешь помнить, что их страстность – сплошная симуляция, механическая и бездумная. 0'кей, ты получишь сексуальное облегчение. Однако этого недостаточно.

– Все верно, – ответил Ли По.– Но это лучше, чем ничего.

– Ой ли?– усомнился Бертон.

На балкон вышла Алиса. Мужчины сразу переменили тему – не потому, что боялись смутить Алису предметом беседы, а просто не хотели, чтобы она переживала из-за того, что ничем не может им помочь. Разговор зашел о результатах их сегодняшних исследований. Бертон занимался диалектами, сформировавшими язык Ура, предшествовавший семитским языкам. Ли По учил английский и французский так, чтобы свободно читать на них поэзию. Фрайгейт смотрел все снятые на Земле кинофильмы (или по крайней мере сохраненные этиками). Алиса же увлеклась новым для себя занятием – писанием маслом.

За обедом, поданным андроидами, они поговорили о до сих пор не разгаданном таинственном убийстве Логи и о том, кто же была та женщина, которую убил Hyp.