будут, мягко говоря, необоснованными.

– Это не понравится нашим друзьям,– с усмешкой сказал Нур.

– Но такой шаг диктует логика!

– Людям не нравится логика, когда она беспокоит их и становится опасной,– ответил Нур.– Однако нашим друзьям придется подчиниться и согласиться на проверку. Они не захотят попасть под подозрение.

Если человек не лгал, а говорил только правду, тест давал положительный результат. Если же человек лгал даже для того, чтобы выразить истину, результаты были отрицательными.

Несмотря на различие ответов, все восемь доказали свою непричастность к исчезновению Логи.

Каждый из них по очереди входил в небольшую комнату с прозрачными стенами и отвечал на вопросы Бертона или Нура. Электромагнитное поле, генерируемое внутри кубического помещения, выявляло ватан опрашиваемого человека, который крепился к макушке нитью алого света и парил над его головой. Сияющая сфера ватана раздувалась и сокращалась, вращалась, скручивалась в жгут и переливалась радугой ярких красок. Она сопутствовала телу с момента воскрешения и не оставляла его до самой смерти. Эта невидимая часть содержала в себе все, что делало человека чувствующим существом, дублируя содержание мыслей и наделяя разум тела так называемым самосознанием.

Бертон проходил тест первым и, как ему казалось, правдиво отвечал на вопросы Нура.

– Ты родился в Англии в городе Торки 19 марта 1821 года?

– Да,– ответил Бертон, и в тот же миг компьютер сделал снимок его ватана.

– Когда и где ты умер в первый раз?

– Я умер в Триесте воскресным днем 19 октября 1890 года. Эта часть Италии в ту пору принадлежала Австро-венгерской империи.

Компьютер сделал еще один снимок и сравнил обе фотографии. Вся процедура проверки проходила так же, как много лет назад, когда Бертона допрашивал Совет Двенадцати.

Нур взглянул на экран дисплея и сказал:

– Твой ответ подтверждает, что ты убежден в своих словах. Но как нам узнать, насколько он верен?

Здесь и коренился один из недостатков теста – если человек верил в правдивость своих слов, ватан указывал, что он говорил правду.

– Пока все точно,– произнес Фрайгейт.– Я читал биографию Дика, когда жил на Земле.

– Ты когда-нибудь обманывал других людей? – спросил Нур.

– Нет,– с усмешкой ответил Бертон.

На поверхности ватана возникла черная извилистая полоса.

– Субъект говорит неправду,– сообщил Нур компьютеру.

На экране появилась надпись: «ПРЕДВАРИТЕЛЬНО ПОДТВЕРЖДАЮ».

– Ты когда-нибудь лгал другим людям?– еще раз спросил Нур.

– Да.

Черная полоса, похожая на молнию, исчезла.

– Это ты способствовал исчезновению Логи?

– Нет.

– Ты знал о том, что кто-то планирует уничтожить Логу?

– Я ничего об этом не знал.

– Пока твоя искренность не вызывает сомнений,– сказал Нур, взглянув на экран.– Ты догадываешься о том, кто мог убить Логу?

– Нет.

– Ты рад, что Лога исчез?

– Вот же дьявол!– воскликнул Бертон.

Он мог видеть на экране изображение своего ватана. При последнем вопросе тот засиял оранжевым цветом, который на миг перекрыл все остальные оттенки.

– Ты не должен задавать такие вопросы!– сказала Афра Бен.

– Да, черт возьми, здесь ты перегибаешь палку!– возмущенно добавил Бертон.– Нур, ты такой же негодяй, как и все другие суфии!

– Итак, ты рад исчезновению Логи,– спокойно констатировал Нур.– Я это подозревал. Но твои чувства разделяют многие. Когда мы поменяемся местами, ты смело можешь задать мне этот вопрос. Возможно, где-то глубоко в своем животном уме я тоже рад его смерти.

– Ты, наверное, хотел сказать, в подсознании,– шепотом поправил его Фрайгейт.

– Как его ни называй, суть одна и та же – животный ум.

– А я не понимаю, чему здесь можно радоваться,– сказала Алиса.

– Так уж и не понимаешь?– язвительно вскричал Бертон.

Алиса отшатнулась и поспешно отошла в сторону.

Доказав свою непричастность к убийству, Бертон вышел из стеклянного куба и приступил к допросу Нура. Когда мавр очистил себя от подозрений, в комнату с прозрачными стенами вошла Алиса. Бертон не осмелился спрашивать ее о чувствах, вызванных смертью Логи. Но он сомневался, что гибель этика доставила ей какую-то радость. Скорее всего, она еще не задумывалась об огромных возможностях, которые сулила им башня, иначе ей стало бы ясно, почему некоторые из ее спутников к своему стыду находились в приподнятом настроении.

Когда остальные поочередно ответили на предложенные вопросы, Нур покачал головой и бесстрастно сказал:

– Во время допроса Лога тоже прошел этот тест, хотя он лгал налево и направо, словно заправский дипломат. Возможно, один из нас знает, как управлять своим ватаном?

– Я в это не верю,– ответил Терпин.– Чтобы обмануть тестирующие устройства, необходимы навыки и знания, которых у нас нет. Нам не удалось изменить ни одной команды в компьютере. Так что уж тут говорить об управлении ватаном! Я думаю, мы просто теряем время, оскорбляя друг друга беспочвенными подозрениями.

– Если я тебя правильно понял, ты сетуешь на то, что мы недостаточно умны,– сказал Нур.– Однако это не совсем верно. Мы умны и сообразительны, но нам не хватает определенных знаний.

– Об этом я и говорил. Мы пока еще тут ничему не научились.

– Три недели – это большой срок,– произнес Бертон.– За такое время усердный человек мог многое узнать от главного компьютера.

– Я не верю во всю эту чепуху,– ответил Терпин.– Компьютер не стал бы учить тому, как хитрить и переделывать команды Логи.

– Мы можем пройти сканирование наших мыслей за последние три недели,– сказал Фрайгейт.– Оно займет много время, но, возможно, ответит на некоторые вопросы.

– Нет, я не согласна!– страстно возразила Алиса.– Это осквернение чувств, еще более мерзкое, чем изнасилование! Мне даже противно думать о таких вещах. И я не позволю рыться в своих мыслях!

– Мы понимаем ваши страхи,– сказал Нур.– Но…

Компьютер мог отобразить их воспоминания в виде непрерывного фильма, который прокручивался бы в обратном направлении вплоть до момента зачатия. Процесс имел некоторые ограничения, поскольку мысли воспроизводились на экране как неопределенные образы и символы. Кроме того, память вела селекцию событий и часто исключала информацию, которую считала неважной для человека. Тем не менее, такой пересмотр отражал почти все, что субъект проверки видел, говорил и слышал. При желании особые устройства передавали зрителю запахи, вкусовые и тактильные ощущения, а также эмоциональный настрой, которой присутствовал в воспоминании.