либералом и находил такие термины омерзительными. Том и сам не потерпел бы их от других – тем более от белых. Но он употреблял эти слова без всяких стеснений. Когда Фрайгейт спросил его, почему он так поступает, Том ответил, что это старая земная привычка, от которой он никак не мог избавиться.

– Ты взрослый человек и достаточно долго жил в Мире Реки,-сказал Нур.– За такое время можно избавиться от любой дурной привычки.

– А разве она кому-то мешает?

– Самоуничижение как метод лечения душевных ран,– с усмешкой сказал Фрайгейт.

Том Терпин молча отошел к другому концу стола.

– Когда ты пригласишь нас взглянуть на твой мир? – спросила Афра.

– В следующую пятницу. Устроит? Такого вы еще не видели, поверьте! Я рассказал о вас друзьям, и они не против, чтобы вы пришли. Но только знайте свое место. Вы там будете в гостях.

Терпин засмеялся и удалился в свой личный мир.

– После шестидесяти семи лет, проведенных здесь, на нем еще гноятся язвы Земли,– тихо произнес Фрайгейт.

– Он никогда не станет «продвинувшимся», если не искоренит в себе это зло,– сказал Нур.– Я имею в виду последствия расового произвола.

Порожденное на Земле зло не всегда умирало в Мире Реки. Однако, по мнению Нура, человечество в общей массе продвигалось вперед к этическому и духовному совершенству.

– То есть, говоря простым английским языком, ты утверждаешь, что многие стали лучше, чем были?– спросил Бертон.

– Да. Мир Реки углубляет нашу человечность. Но изменения редко происходят без боли.– Помолчав какое-то время, Нур добавил:-У Тома много хороших качеств. Он веселый и отважный человек, и с ним легко общаться, если никто не наступает ему на пальцы. Однако он никогда не сожалел о своем сутенерстве. А человек, заставлявший женщин торговать своим телом, сам является духовной проституткой. Том целиком и полностью увяз в этом отвратительном и грязном промысле. Ему приходилось бить и убивать. Вот он и променял сочувствие к людям на презрение и цинизм.

Наступила тишина.

– И что же дальше? – спросил Фрайгейт.

– Говоря о Томе, я имею в виду каждого из вас. Вы спрятались в своих маленьких мирах, позабыв о других и о своей первоначальной цели. Но разве может человек развиваться в вакууме?

– Конечно, может,– ответил Фрайгейт.

– Хорошо. Посмотрим, что из этого получится,– произнес Нур.

В отличие от семерых товарищей, мавр решил остаться в своей прежней квартире.

– Ее для меня вполне достаточно.

– Но это вызовет осложнения,– сказал Бертон.– Некоторые из недавно воскрешенных могут польститься на свободные миры. И тогда, чтобы захватить их, они пойдут на все – даже на кровопролитие.

Бертон, Фрайгейт и Бен беседовали об ограничениях на воскрешение людей.

– Только не надо оживлять актеров, режиссеров и кинозвезд, – сказал Фрайгейт.– Это отъявленные эгоисты, зараженные противоречиями и недоверием. Какое-то время они могут казаться прекрасными собеседниками, но потом из них начинает вылезать себялюбие, и они становятся настоящими чудовищами.

– Значит, накладываем запрет на всех актеров? – спросил Бертон.

– На всех,– поддержала Бен.– Я их тоже знала. Просто страшно подумать, во что они превращали мои пьесы.

– Конечно, здесь могут быть некоторые исключения,– сказал Фрайгейт.– Однако продюсеров сюда точно пускать не стоит. Таких безжалостных и хладнокровных существ можно держать только в террариуме для крокодилов. Запомните мои слова! Не воскрешайте продюсеров – особенно из Голливуда. Это не люди, а что-то зубастое, прожорливое и отвратительное.

– Я так понял, их можно отнести к одному подклассу с политиками,– произнес Бертон.

– О, да. Политики и чиновники вообще не достойны упоминания. Лжецы и предатели с гибкими спинами.

– Неужели все? – спросила Бен.

– Как будто ты сама не знаешь,– ответил Бертон.

– Я встречалась лишь с немногими и поэтому не могу судить об остальных.

– Тогда положись на мое слово,-сказал Бертон.– Итак, политикам вход воспрещен. А что вы скажете о священниках?

– Все представители духовенства – священники, раввины, муллы, экзорцисты, шаманы – по своей сути похожи друг на друга, как братья,– произнес Фрайгейт.– И в то же время они очень разные. Некоторые из них – правда, очень немногие -являются примером для подражания. Но остальные… Лично я отношусь с подозрением к тем, кто возомнил себя духовными лидерами. Каковы их настоящие мотивы?

– Тогда я вычеркиваю попов из списка,– подытожил Бертон.-Это все те же политики и лжецы, которые манипулировали людьми и использовали их веру для своей наживы. Во всяком случае, в башню мы их не пустим.

– Никаких раввинов, мулл, архиепископов и их преподобий,-добавил Фрайгейт.– Все, что приложимо к попам, приложимо и к ним.

– Монахинь и настоятельниц?

– Долой! – прокричал Бертон, сжав кулак и указав большим пальцем на пол.

– А где же ваши исключения? – с усмешкой осведомилась Афра.

– Давайте пока не будем тратить на них время,– предложил Бертон.

– Что вы скажете о продавцах подержанных машин? – спросил Фрайгейт.

Бертон и Бен недоуменно посмотрели друг на друга.

– Это феномен двадцатого века,– объяснил Фрайгейт.– Хорошо, забудем о них. Я просто буду следить, чтобы они не просочились в башню. Хотя, учитывая их пронырливость, вряд ли мне это удастся на сто процентов.

– А доктора?

– Какие-то общие правила к ним не приложимы. Однако многие из них, попав в Мир Реки, растеряли свою духовность. Здесь они почти не имели авторитета. Поэтому будем подходить к их оценке осторожно.

– Адвокаты?

– Среди них есть прекрасные люди, но встречается и абсолютное дерьмо,– сказал Фрайгейт.– Будем внимательны. Да, кстати, я обнаружил телесную матрицу Будды! Того самого исторического Сиддхартху!

– А какое отношение он имеет к адвокатам? – спросил Бертон.

– Никакого. Но Будда… Он отмечен в записях, и о нем есть «фильм». Если вы хотите взглянуть на живого Гаутаму Будду, вам просто надо запросить компьютер. И что самое интересное, он никогда не воскрешался в Мире Реки. Умерев на Земле, Будда стал «продвинувшимся».

– Теперь все ясно! – сказал Бертон, словно действительно понял что-то важное и доселе скрытое от человеческих глаз.

– Что тебе ясно?

– Семь дней назад я отыскал файл об историческом Иисусе Христе,– ответил он.

– Я тоже его нашел,– сказал Фрайгейт.

– Тогда ты знаешь, что, воскреснув в Мире Реки, он пережил здесь несколько смертей и умер последний раз около двадцати лет назад. Иисус тоже стал «продвинувшимся». Но, очевидно, Будда был