людей?

Акрам не спеша сплюнул себе под ноги, лениво скрестил руки на груди и начал рассказывать:

— Пришёл я из школы, а мама говорит: «Сходи, сынок, в поле, пусти воду под лук, послезавтра убирать будем, а земля — что твоё железо, наверное. За то я тебе отсыплю целую тюбетейку орехов». — «Хорошо», — согласился я, взял кетмень и отправился в поле. Подошёл к анхору, только взмахнул кетменём[20], вдруг слышу какой-то шорох в камышах. Не успел обернуться, как вот эта тварь вцепилась мне в спину. Представляете?

— Ещё как! — вставил Алим.

— Ты, друг, не перебивай, а то я позабуду… — Акрам облизал губы и продолжал: — Чувствую: кто- то крепко цапнул меня. Вот глядите…

Он задрал рубаху и стал медленно поворачиваться по кругу, чтобы всем была видна его спина. На ней и вправду алело несколько продольных полос, из которых ещё сочилась кровь. Нам стало не по себе, а некоторые даже попятились назад, точно сами оказались один на один со свирепым волчищем. Акрам заправил рубаху и повернулся к Алиму.

— Ну-ка, скажи ты, Алим, что бы ты сделал на моём месте?

Нельзя сказать, что в голосе Акрама не звучали хвастливые нотки.

— Я?.. А что я!.. — забормотал Алим и покраснел.

— Вот как ты лепечешь, хотя на тебя волк и не нападал. А я нисколечко не раздумывал, сразу прыгнул в реку. Вода захлестнула волка. Он навострился бежать, но не тут-то было: я хвать его за ногу — и под воду!

Акрам помолчал, оглядел нас победоносным взглядом.

— Вы ведь знаете, я большой собаковод. У меня целая дюжина собак. Я со своими щенками давно борюсь в воде, натренировался достаточно. — Сделав это отступление, продолжал: — Упал я с волком в воду и держу его там с головой. Он, само собой, бьётся всеми лапами, царапается — видите, как отделал меня? — но я и не думаю отпускать. Вытащил на берег лишь тогда, когда он вдоволь нахлебался и перестал барахтаться. Засунул в мешок — и бегом к дяде Чутибаю. Дядя Чутибай сказал, что надо отпустить волчонка. «Нето придёт его мамаша и всех нас перегрызёт», — припугнул он. Но я не согласился отпустить. Тогда дядя Чутибай надел на волчонка намордник и велел нам убираться подальше. И вот теперь мы идём домой.

Акрам перевёл дух, сплюнул себе под ноги. Небрежно так, лениво: вот, мол, мы какие, для нас это обычное занятие — прогуливаться с волком на поводке! Признаться, в последнее время между мною и Акрамом точно кошка пробежала, сторонились мы друг друга. А всё после того случая, как Акрам наябедничал на меня. А дело было так.

Я опоздал на урок. Хотел тихонько юркнуть на место, как Акрам крикнул:

«Вахид Салиевич, глядите, сам мулла-ака на уроки явился!»

Учитель поднял голову. Он сидел на последней парте, проверял домашнее задание Закира.

«Это о ком ты, Акрам?» — спросил Вахид Салиевич, хотя прекрасно видел, что речь идёт обо мне.

«О ком же ещё? — хмыкнул Акрам. — О Хашиме, конечно».

«Ты почему опоздал, Кузыев?» — спросил учитель.

«Ходил напиться», — соврал я.

«Почему вошёл в класс без разрешения?»

«Я вас не заметил, Вахид Салиевич».

Учитель мне ничего не сказал, но я здорово обиделся на Акрама. Во-первых, за то, что ябедничает, а самое главное, что обозвал меня «муллой». На переменке я собрался проучить его, но удержала Саддиниса.

«Не надо, Хашимджан-ака, — попросилаона. — Если подерёшься, директор переведёт тебя в пятый класс…»

Сейчас я глядел на этого ябеду, который один на один сразился с волчонком и взял его в плен, и, верите ли, начинал от души любить его. Хотелось подбежать к нему, крепко обнять, расцеловать в обе щеки. Но к нему не то что подбежать, даже протолкнуться не было возможности — так плотно обступили его ребята.

— И тебе не было страшно? — с дрожью в голосе спросил кто-то. Кажется, Закир.

— А чего бояться!.. — махнул рукой Акрам и опять сплюнул.

Все мы молчали. Наше внимание переключилось на волчонка: он вдруг взъярился, стал бросаться в разные стороны, стараясь порвать верёвку, рычал, бился головой об землю, стараясь скинуть намордник.

— Представление окончено! — объявил Акрам. — Моему волчонку, по всему, надоело ваше общество.

С этими словами он развязал верёвку. Человек пять-шесть потянулись за ним, но Акрам пригрозил:

— Если вы посмеете и дальше потопать за мной, спущу волчонка!

Ребята отстали. А я, как лунатик, продолжал идти за Акрамом.

— А тебя что, не касается моё предупреждение, мулла-ака? — удивился Акрам. — Или хочешь подраться?

— Да разве с тобой можно драться?! — возразил я. — С батыром, который ловит волков. Ты же меня запросто одолеешь.

— Нет, давай всё-таки померяемся силами. А то семиклассники твердят, что, мол, Хашим — сорвиголова, что к нему даже приближаться опасно, не то что драться. А наши ребята говорят, что я ничуть не хуже тебя. Давай всё же померяемся силами, а?

— Нет, не могу.

— Это почему же?

— Да потому, что сейчас я полюбил тебя от всей души. Сам скажи, как я могу драться с любимым человеком?

— Тогда давай поборемся.

— Бороться я согласен.

Как раз в это время мы уже вступили в Акрамов сад, раскинувшийся вдоль берега анхора. Мы привязали усталого волчонка к урючине и схватились. Признаться, я хотел поддаться этому парню, победившему волка, но едва только начал бороться, сам не заметил, как бросил героя дня на землю, будто мешок с отрубями.

— Нельзя же так сразу валить человека, проговорил Акрам, вставая.

— Начнём по-новому?

Схватились по-новому. Акрам подступался ко мне и так и эдак, потом вдруг разжал руки и сказал:

— Устал, видно, сегодня, борясь с волчонком. Мы с тобой продолжим завтра.

— Что ты собираешься с ним делать? — спросил я, когда мы присели отдохнуть.

— По правде сказать, сам ещё не знаю.

— Ты когда-нибудь бывал в цирке?

— Нет. Но видел в кино. А почему ты спрашиваешь?

— Знаешь, когда я путешествовал по республике… — сказал и запнулся.

Такие мечты вдруг нахлынули на меня, что голова кругом пошла. Вот мы приучаем волчонка и какого-нибудь щенка впрягаться в тележку, а погонщиком делаем котёнка или кролика, одеваем всех в яркие костюмчики и даём представление под названием «Дружба зверей». Народ валом валит на наше