— Нет, ты подожди, парень, слушай, когда умные говорят и мотай на ус. Эти ребята переплывали на своих машинах бурные реки, поднимались на вершины снежных гор, дрались с хищными зверями в дремучих джунглях, разрывали на мелкие кусочки удавов в десять метров, спали на одной подушке с людоедами!

— Я не знал, что они такие герои! — взмолился я. — Простите, пожалуйста. Я как раз вчера потерял очки и поэтому не прочитал газет.

Лысый дяденька нехотя разжал свою железную руку, и я смог наконец вздохнуть свободнее.

Значит, пока я возился с Этибар Умаровной, в наш город приехали очень знаменитые люди, а я об этом ничего не слыхал. Вот было бы здорово сделаться их спутником! Все газеты печатали бы мои фотографии, люди бы знали моё имя, мечтали бы пожать мне руку. А я бы дрался на шпагах с людоедами, дрессировал обезьян и с утра до вечера ел бананы…

Я с трудом отошёл подальше от лысого. В это время толпа расступилась. Мимо меня прошли распаренные, улыбающиеся путешественники.

Господин Ибн-Хали и господин Ибн-Гали исчезли за стеклянными дверьми гостиницы. Я надел волшебную шапочку и помчался за ними.

Путешественники поднялись на второй этаж, вошли в двадцать четвёртый номер. Я подождал, пока они умылись, надели пижамы и прилегли на мягких деревянных кроватях. Тогда откашлялся и сказал:

— Здравствуйте.

Дядя Ибн-Хали поднял голову и посмотрел на товарища.

— Что ты сказал, мой дорогой?

— Я ничего не говорил, — ответил Ибн-Гали.

— Но я слышал какой-то голос…

— Бывает, — усмехнулся Ибн-Гали. — Постарайся уснуть, мой дорогой.

— Подождите, не спите, мне нужно с вами поговорить, — сказал я тихо.

Хали и Гали вскочили с кроватей и уставились друг на друга.

— Тысяча чертей с Берега Слоновой Кости! Клянусь вершинами Гималайских гор, я слышал чей-то голос! — вскричал Ибн-Хали.

— Да не пугайтесь, это я.

— Кто, чёрт возьми, вы? — спросил господин Ибн-Гали, с беспокойством поглядывая на своего товарища.

— Я — знаменитый узбекский волшебник Хашимджан Кузы.

— Волшебник? Это уже становится интересно, — потёр руки господин Ибн-Гали.

— Может, господин волшебник соизволит явить нам свой лик?

— Пожалуйста. — Я снял с головы волшебную шапку. — Если вы примете меня в компанию, эта волшебная шапочка станет нашей, общей.

— Что ж, неплохое предложение, а, Хали? — сказал Ибн-Гали посмеиваясь. — А что вы ещё можете нам предложить, господин волшебник?

— Всё, что хотите. Любую вещь мигом достану. Прямо со склада.

— Так. А в каких отношениях вы с географией?

— В самых хороших. Я её знаю как свои пять пальцев.

— Прекрасно, юный волшебник. Вы не против, если я задам вам несколько вопросов?

Я страшно не люблю отвечать на вопросы; вдруг не сможешь ответить? Но деваться было некуда. Подумал немного и сказал равнодушным голосом:

— Задавайте, если вам так уж хочется задавать вопросы…

— Отлично! Подойдите к карте, молодой человек, и покажите нам самое маленькое в мире озеро.

Я подошёл к карте. Она вся была размазана какими-то голубыми, жёлтыми и зелёными красками.

— Здесь нет никакого озера, — сказал я с сожалением. — Видно, ваша карта очень старая. Или эти озера давно уже высохли.

— Не исключено, — согласился дядя Ибн-Гали. — Может быть, вы по памяти назовёте нам самое большое озеро мира?

— Знаете, — сказал я, долго не раздумывая, — я очень плохо запоминаю названия рек, морей и озёр. У меня даже справка была…

Неожиданно Ибн-Хали решительно встал с места и твёрдо сказал:

— Положите, пожалуйста, вашу шапочку в карман. Я бережно сложил шапочку-невидимку и положил в карман.

Ибн-Хали надел костюм, причесал свои чёрные, курчавые волосы белой расчёской (наверное, из слоновой кости), сел в кресло у стола. И на меня посыпался целый град вопросов, будто я был не просто учеником шестого класса, да притом троечником, а настоящим профессором.

— Сколько народностей живёт в Африке?

— Сколько лет существует наша планета?

— Сколько островов входит в состав Индонезии?

— Скольких метров достигает самое глубокое место Атлантического океана?

— Каково общее число населения нашей планеты Земля? Я не заметил, как вытащил из кармана шапочку и вытер ею пот со лба. Дядя Ибн-Хали почему-то испуганно умолк и ушёл в другую комнату, плотно закрыв за собой дверь.

— Очень жаль, господин волшебник, — вздохнул дядя Гали, — по всей вероятности, мы не сможем взять вас с собой…

— У меня ужасная память, — сказал я, чуть не плача. — Кроме названий, я ещё плохо запоминаю цифры. А потом, у меня есть справка!

— Охотно верю. Но человек без памяти и тем более без знаний ничем не может быть полезен в наших странствиях.

— Ну, пожалуйста, возьмите меня с собой. Я постараюсь быть вам полезным. А потом, ведь у меня волшебная шапочка!

— Лишний груз — нам большая помеха, — покачал головой дядя Ибн-Гали. — А добиться успеха с помощью волшебной шапочки нам попросту было бы неинтересно…

— Я бы вам чай кипятил, обеды готовил, стирал…

— Спасибо, мальчик. Но всё это мы привыкли делать сами. Таковы законы жизни открывателей неизведанного…

— Простите, что помешал вам отдыхать, — поднялся я с места и улыбнулся. Я улыбался, а слезы горьким комком застряли в горле, мешали дышать.

Путешественник Ибн-Гали похлопал меня по плечу:

— Не отчаивайся, волшебник, ты ещё попутешествуешь вдоволь.

А господин Ибн-Хали выглянул в дверь и поманил своего друга, кидая опасливые взгляды на мою волшебную шапочку.

— Прощайте, господа Ибн-Хали и Гали, — прошептал я, выходя в коридор. — Может быть, мы с вами ещё встретимся. Если на вас вдруг нападут людоеды…

Но эти слова я сказал уже на лестнице, и, конечно, великие путешественники не услышали их. Вначале я пожалел об этом, а потом подумал: «Может быть, и хорошо, что не услышали? Ведь никто не знает, существуют ли сейчас людоеды или нет. А если не существуют и если нет надобности драться с ними на шпагах, то какой толк идти в путешественники? У нас и горы есть невдалеке от нашего кишлака, и речка есть, и змеи разные встречаются…»