верно в отношении человеческой природы. Но то, что мы привязаны к чему-то прекрасному, – это, собственно, действие Будды. То, что нам не нравятся сорняки, это тоже действие Будды. Мы должны знать об этом. Если вы знаете об этом, привязанность будет в порядке вещей. Если это привязанность в духе Будды, то это непривязанность. Так в любви должна быть ненависть, или непривязанность. И в ненависти должна быть любовь, или приятие. Любовь и ненависть – суть одно. Мы не должны привязываться только к одной любви. Мы должны допустить и ненависть. Мы должны примириться с сорняками, как бы мы к ним ни относились. Если вы не испытываете любви к ним, то и не любите, если любите – то любите.

Обычно вы осуждаете себя за несправедливость к окружающим; вы осуждаете своё отношение неприятия. Однако имеется едва уловимая разница между обычным способом приятия вещей и нашим способом, хотя в сущности они могут показаться одним и тем же. Нас учат, что нет промежутка между днём и ночью, нет разрыва между вами и мною. Это означает единство. Но мы не выделяем даже единство. Если это одно, нет необходимости выделять это одно.

Догэн сказал: «Учиться чему-то – значит познавать самого себя; изучать буддизм – значит изучать самого себя». Учиться чему-то не значит овладевать какими-то знаниями, навыками, которых у вас не было прежде. Вы знаете ещё до того, как стали учиться. Нет разрыва между «я» до того, как вы узнали нечто, и «я» после этого. Нет разрыва между невеждой и знающим человеком. Глупый человек – это умный человек; умный – это глупый. Однако обыкновенно мы думаем так: «Он дурак, а я умный» или «Я был глуп, но теперь поумнел». Как можем мы поумнеть, если мы глупы? Но в понимании, переданном нам от Будды, нет никакой разницы между глупцом и мудрецом. Это так. Но если я начну утверждать это, многие, возможно, подумают, что я делаю упор на единство. Но это не так. Мы ничего не выделяем. Всё, чего мы хотим, – это знать вещи именно такими, как они есть. Если мы знаем вещи такими, как они есть, нам не на что указывать; нет возможности удержать что-либо; нет того, что надо удерживать. Мы не можем выделять то или другое. И всё же Догэн сказал так: «Цветок опадает, даже если мы любим его; сорняк растёт, даже если мы не любим его». Даже если это и так, это наша жизнь.

Так следует понимать нашу жизнь. И тогда не будет проблем. Оттого что мы выделяем что-то одно, что-то особенное, у нас постоянно бывают неприятности. Мы должны принимать вещи именно такими, как они есть. Так мы понимаем всё в этом мире, так мы живём. Опытное знание подобного рода лежит за пределами нашего рассудочного мышления. В области рассудочного мышления имеется разница между единственностью и множественностью; но в реальном жизненном опыте разнообразие и единство – это одно и то же. Поскольку у вас сложилось некое представление о единстве или разнообразии, вы стали пленником этого представления. И вашим размышлениям не будет конца, хотя в действительности здесь нет нужды в размышлении. В сфере чувств у нас масса проблем, но эти проблемы не настоящие; они созданы нами; эти проблемы – порождение наших эгоцентричных мыслей или взглядов. Поскольку мы делаем на что-то упор или выделяем что-то, возникают проблемы. Но на самом деле ничего нельзя выделить особо. Счастье – это горе; горе – это счастье. В страдании заключено счастье; в счастье – страдание. Хотя бы нам и казалось, что пути разные, в действительности они не разные, в сути своей они одинаковы. Таково правильное понимание, переданное нам от Будды.

Для учеников дзэн сорняк являет собой сокровище.

В дзэнском стихотворении говорится: «После того как ветер стих, я вижу, как облетает цветок. И по пению птицы я убеждаюсь в спокойствии гор». Пока в сфере покоя ничего не произошло, мы не замечаем покоя; и только когда в ней что-то происходит, мы начинаем понимать, что такое покой. В Японии есть пословица: «Для луны есть облако. Для цветка – ветер». Когда мы видим луну, частично скрытую от нас облаком, или деревом, или сорняком, мы ощущаем, какая она круглая. Но когда мы видим ясную луну, когда ничто не затмевает её, мы не ощущаем её округлость так, как когда смотрим на неё сквозь что-то другое.

Когда вы занимаетесь дзадзэн, вы пребываете в полном спокойствии сознания; вы ничего не ощущаете. Вы просто сидите. Но спокойствие во время сидения поддержит и ободрит вас в повседневной жизни. На самом деле ценность дзэн вы обнаружите скорее в повседневной жизни, чем когда сидите. Но это не значит, что вы должны пренебрегать дзадзэн. Хотя бы вы ничего и не ощущали, когда сидите, – если у вас нет подобного опыта дзадзэн, вы не сможете обнаружить ничего; в своей повседневной жизни вы обнаруживаете лишь сорняки, или деревья, или облака; вы не видите луны. Вот почему вы постоянно на что-нибудь жалуетесь. Но для учеников дзэн сорняк, бесполезный для большинства людей, являет собой сокровище. При таком отношении, что бы вы ни делали – жизнь становится искусством.

Когда вы практикуете дзадзэн, вы не должны пытаться чего-то достичь или добиться. Вы должны просто сидеть при полном спокойствии сознания, ни на что не опираясь. Просто держите корпус прямо, никуда не наклоняясь и ни к чему не прислоняясь. Держать корпус прямо – значит ни на что не опираться. Так вы обретёте полное спокойствие как физически, так и умственно. Но опираться на что-то или пытаться что-то делать в дзадзэн – это проявление двойственности, а не полного спокойствия.

Обычно в своей повседневной жизни мы стараемся что-то сделать, пытаемся превратить одно в другое, или стремимся чего-то достичь. Эти старания уже сами по себе есть проявление нашей подлинной природы. Уже в самих этих усилиях заключён смысл. Мы должны обнаружить смысл своих усилий ещё до того, как достигли чего-то. Так Догэн сказал: «Мы должны обрести просветление прежде, чем мы обретём его». Именно не после, а до обретения просветления мы открываем его истинное значение. Стараться что- то сделать – это уже само по себе просветление. Когда у нас трудности или мы в беде, тогда имеется просветление. Когда мы осквернились, то и в таком состоянии мы должны сохранять равновесие. Обычно мы считаем, что очень трудно жить с мыслями о мимолётности жизни, но только зная о мимолётности жизни, мы можем обрести радость вечной жизни.

Вы сможете улучшить себя, продолжая заниматься практикой с таким пониманием. Но если вы будете стремиться достичь чего-то без этого понимания, – вы не сможете трудиться над этим должным образом. Вы потеряете себя в борьбе за свою цель; вы ничего не достигнете; вы будете просто продолжать страдать, сталкиваясь с трудностями. Но при правильном понимании вы сможете добиться определённых успехов. И тогда всякое ваше действие, пусть даже и несовершенное, будет основано на вашей сокровенной природе, и мало-помалу вы будете чего-то достигать.

Что важнее: обрести просветление – или обрести просветление прежде, чем вы его обретёте; заработать миллион долларов – или наслаждаться жизнью, мало-помалу прилагая собственные усилия, пусть даже и нет возможности заработать этот миллион; преуспевать – или найти какой-то смысл в своих усилиях стать преуспевающим человеком? Если вы не знаете ответа, вам не удастся даже практиковать дзадзэн; если же знаете, вы уже обрели истинное сокровище жизни.

Есть нечто кощунственное в разговорах о том, насколько буддизм совершенен как философия или учение, без понимания того, что такое буддизм на самом деле.

Хотя в этой стране много людей, интересующихся буддизмом, лишь немногие из них интересуются им в чистом виде. Большинство же проявляет интерес к изучению буддизма как учения или философии. Сравнивая буддизм с другими религиями, они начинают ценить его за то, что он удовлетворяет их в интеллектуальном отношении. Но насколько глубок, хорош или совершенен буддизм в философском отношении, для нас это не главное. Наша задача – сохранять свою практику чистой. Иногда мне кажется, что есть нечто кощунственное в разговорах о том, насколько буддизм совершенен как философия или учение, без понимания того, что такое буддизм на самом деле.

Самое важное в буддизме – и для нас тоже – это практиковать дзадзэн в группе, поскольку такая практика есть подлинный образ жизни. Не зная происхождения вещей, мы неспособны оценивать