зависимости, так что в настоящее время они не подчинены своим вождям, поскольку закон мог сделать их свободными. Однако же старинная их верность вождям сохраняется и основана она на чем-то более древнем, чем феодальная система, вокруг которой писатели нашего времени подняли такой шум, точно сделали открытие, подобное Коперниковой системе. Любую особенность управления, обычаев и даже нравов непременно относят к сему началу, как будто феодальное устройство не было присуще почти всем народам Европы. Право же, мне кажется, что ношение штанов до колен и пристрастие к элю с коровьим маслом также сочтут следствием феодальной системы.

Связь между кланами и их вождями, вне сомнения, патриархальна. Зиждется она на любви и преданности, переходящими по наследству в течение веков. Клан почитает вождя, как своего отца, члены клана носят его имя, они полагают, будто происходят от его семейства и подчиняются ему, как господину своему, со всей сыновней любовью и уважением; а вождь, в свою очередь, пользуется своей властью по- отечески, повелевает ими, как своими детьми, карает их, награждает, защищает и о них заботится. Когда бы законодательная власть пожелала этот союз совершенно разрушить, надлежало бы принудить горцев переменить их жилища и имена. Впрочем, даже и сей опыт был произведен ранее без успеха. В царствование Иакова VI в нескольких милях отсюда произошла битва между двумя кланами — Мак- Грегорами и Колхунами, в коей последние были разбиты. Лэрд Мак-Грегор воспользовался победой с такой жестокостью, что парламентским актом был лишен прав и объявлен вне закона. Его земли были отданы роду Монтроза, и люди его клана должны были переменить имя. Одни из них стали называть себя Кэмпбелы, другие — Грэмы или Драмонды, ибо таковы были прозвища родов Аргайля, Монтроза и Перта; поступили они так для того, чтобы пользоваться защитой сил владетельных домов, но к новому своему наименованию всегда прибавляли имя Мак-Грегор, а поскольку их вождь был лишен своих владений, они доставляли ему средства к жизни грабежом и разбоем.

Глава этого клана мистер Кэнерон оф Лохил, отец которого был осужден за государственную измену как участник последнего мятежа, возвратился из Франции на основании парламентского акта, принятого в начале недавней войны, и, явившись в родные места, снял ферму по соседству с домом своего отца, сожженным дотла. Как только люди его клана прослышали о его приезде, то, невзирая на то, что были они прогнаны со своих земель и разорены, устремились отовсюду приветствовать его и в течение нескольких дней снабдили его ферму семьюстами голов скота, которые уцелели у них после разорения. Но их возлюбленный вождь, подающий надежды юноша, вскоре умер и не мог воспользоваться плодами их любви и преданности.

Вернейший способ ослабить эту связь между кланом и его вождем и даже разорвать ее заключается, по моему разумению, в том, чтобы дать простому народу немного вольностей и средств к жизни. Тщетно правительство предлагает ему по дешевой цене взять в аренду земли, отобранные у государственных преступников, ибо у него нет средства для их обработки. Море, скажем, есть неисчерпаемый источник богатства, но ведь нельзя заниматься рыбным промыслом без лодок, бочонков, соли, сетей и прочей снасти.

Беседовал я с одним неглупым здешним жителем, который из одной только любви к родине завел на берегу рыбную ловлю и парусную мануфактуру, дабы дать пропитание бедным горцам. Трески здесь такое множество, что, по словам его, одним неводом вытащили за один раз семьсот рыб; надлежит, правда, заметить, что невод был очень длинный и имел до двух тысяч крючков с наживкой из ракушек, но рыба здесь гораздо лучше, чем у берегов Ньюфаундленда, и его агент продал ее немедленно в Лиссабоне по назначенной им цене, хотя рыба была получена там после поста и можно было полагать, что народу спя пища весьма надоела. Преуспевала также и его парусная мануфактура, покуда во время недавней войны не взяли на службу его лучших работников.

Никак нельзя ожидать, что здешние дворяне станут приводить в исполнение коммерческие планы, заводя мануфактуры и развивая торговлю ради того, чтобы их вассалы могли сделаться независимыми, да к тому же эти планы противоречат их образу жизни и склонностям; но компании купеческие, ежели правильно поведут дело, могут получить немалую выгоду, занявшись рыбным промыслом в этой части Шотландии. У нас какой-то странный зуд заселять Америку, меж тем как с большей пользой мы могли бы трудиться в еще не возделанных краях собственного нашего острова.

Поездив по горам и ущельям Аргайля, мы побывали затем на прилежащих к нему островах Айла, Юра, Малл и Пьонкил. На первом из них мы видели развалины замка, выстроенною на островке посреди озера, где некогда жил Мак-Доналд, не то лорд, не то король островов. Юра славен тем, что на нем родился некий Мак-Крен, который прожил в одном доме сто восемьдесят лет и умер в царствование Карла Второго. На ооровс Малл есть много заливов, пригодных для стоянки кораблей; в одном заливе была взорвана предком мистера Смоллета «Флорида» — корабль испанской Армады. Лет сорок назад Джон, герцог Аргайль, как сказывают, узнал из испанских регистров, что на этом судне была воинская казна. Он приказал искусным водолазам осмотреть затонувшее судно, и они нашли остов его в целости, но столь занесен он был песком, что невозможно было проникнуть меж палубами; впрочем, водолазы подобрали на дне залива несколько серебряных тарелок и две отменные медные пушки.

Иконкил, или иначе Иона, есть небольшой островок, некогда избранный для жительства святым Колумбой; островок почитался как место священное, и здесь была духовная семинария. На нем сохранилась доныне часть церкви с гробницами разных шотландских, ирландских и датских монархов, преданных там земле.

Островитяне очень смелы и искусны в мореходстве, а потому весьма способны к рыбной ловле. Нрав у них менее дикий и буйный, чем у их соотечественников на материке, и разговаривают они на чистейшем языке эрзи, или гэлеском.

Отправив домой наших коней сушей, мы сели в округе Коуэл на суденышко и отплыли в Гринок, славный городок по другую сторону залива, имеющий странную гавань, которую образуют три каменные дамбы, протянувшиеся далеко в море. Ныопорт-Глазго, похожий на Гринок-городок, находится милях в двух от него. Оба городка имеют вид деловой и процветают; они целиком зависят от морской и речной торговли Глазго; во всех трех гаванях я насчитал шестьдесят судов из Глазго. Снова сев в лодку в Ньюпорте, мы через полчаса высадились на другом берегу, милях в двух вверх по течению реки от нашей штаб-квартиры, где нашли наших женщин в добром здравии и хорошем расположении духа. Дня за два до этого к ним присоединился мистер Смоллет с супругой, которому мы столь обязаны, что даже вам я не могу говорить об этом без смущения.

Завтра мы простимся с шотландской Аркадией и тронемся на юг, держа путь через Ланарк и Нисдейл к западным границам Англии. От сей поездки получил я столько пользы и удовольствия, что, ежели мое здоровье не изменит мне зимой, то, думаю, мне захочется совершить другое путешествие к северным границам графства Кеснесс, избавившись предварительно от пут, кои связывают ныне по рукам и по ногам вашего М. Брамбла.

Кэмерон, 6 сентября