слугам, что в Шотландии нечего есть, кроме овсянки и бараньих голов, а когда обратились с вопросом к лейтенанту Лисмахаго, его слова скорее подтвердили, чем опровергли это сообщение. Узнав о таком обстоятельстве, тетушка наша весьма серьезно посоветовала своему брату приобрести вьючную лошадь и взять в дорогу для нашего пропитания ветчины, языков, хлеба, сухарей и всяких припасов, а мистер Брамбл столь же серьезно обещал подумать о ее совете. Но, убедившись, что никаких запасов не сделано, она снова о них заговорила, прибавив, что в Беруике есть неплохой рынок, где мы можем закупить припасы, и что лошадь моего слуги заменит нам вьючное животное.
Сквайр, пожав плечами, посмотрел на нее искоса с невыразимым презрением и, помолчав, сказал:
— Сестра, я с трудом могу поверить, что вы говорите всерьез.
Она же так мало была знакома с географией острова, что воображала, будто в Шотландию мы можем ехать только морем. Когда мы миновали Беруик и объявили ей, что находимся на шотландской земле, она с трудом поверила нашим словам. По правде сказать, в этом отношении большинство южных бриттов — жалкие невежды. Отсутствие любознательности и привычные насмешки — последствие старинной вражды — привели к тому, что жители южной части острова знают о Шотландии столько же, сколько о Японии.
Если бы не случилось мне бывать в Уэльсе, я был бы сильнее поражен приметной разницей между земледельцами, живущими по сю и по ту сторону Твида. Поселяне Нортумберленда здоровые, цветущие парни, опрятно и хорошо одетые; но шотландские земледельцы большей частью долговязы, тощи, черты лица у них грубые, цвет лица нездоровый, они грязны и оборванны, а их маленькие приплюснутые синие шапки придают им нищенский вид. Также и скот под стать своим погонщикам — худой, чахлый, плохо выкормленный. Когда я заговорил об этом с дядюшкой, он сказал:
— Правда, шотландские поселяне не выдержат сравнения с поселянами богатых графств южной Англии, но они ни в чем не уступают французским, итальянским и савойским крестьянам, не говоря уже о горных жителях Уэльса и красноногих ирландцах.
Добравшись до Шотландии, мы проехали шестнадцать миль по ужасной вересковой пустоши, и, если судить по ней, можно было не ждать ничего хорошего от внутренних областей государства, но, по мере того как мы подвигались вперед, вид становился лучше. Миновав Данбар, чистенький городок, расположенный на берегу моря, мы остановились в деревенской гостинице, которая удобствами своими превзошла все наши ожидания, но этого мы не могли почесть заслугой шотландцев, потому что хозяин — уроженец Англии. Вчера обедали мы в Хаддингтоне, когда-то значительном городе, ныне пришедшем в упадок, а вечером прибыли сюда в столицу, о которой я пока мало могу порассказать. Расположена она весьма живописно на склоне холма, на вершине которого находится укрепленный замок, а у подножья — королевский дворец.
Первое, что ударяет в нос иностранцам, называть не буду, но взор его поражает прежде всего невероятная высота домов; большей частью дома здесь пяти— шести— семи— и восьмиэтажные, а есть, как уверяли меня, и двенадцатиэтажные. Возведение таких строений, связанное с бесчисленными неудобствами, должно объяснить недостатком места. В самом деле, город полон людьми; но их внешность, язык и обычаи весьма отличаются от наших, и я едва могу поверить, что нахожусь в Великобритании.
Гостиница, где мы остановились (если можно назвать этот приют гостиницей), оказалась такой грязной и во всех отношениях дрянной, что дядюшка начал сердиться и приступы подагры у него возобновились. Припомнив, однако, что у него есть рекомендательное письмо к некоему законоведу, мистеру Мичелсону, он послал его со своим слугой, поручив передать поклон и сказать, что завтра явится к нему самолично. Но этот джентльмен тотчас посетил нас и настоял на том, чтобы мы поселились у него в доме, пока он подыщет для нас подходящую квартиру.
Мы с радостью приняли его приглашение и переехали к нему в дом, где были приняты и учтиво и радушно, к великому замешательству телушки, предрассудки которой хоть и начали блекнуть, но не совсем еще рассеялись. Сегодня, с помощью нашего друга, мы расположились в удобной квартире на четвертом этаже на Хай-стрит; в этом городе четвертый этаж почитается более приличным, чем первый. Воздух здесь, по всей вероятности, лучше, но нужны здоровые легкие, чтобы дышать им на таком расстоянии от поверхности земли. Однако ж, покуда существую я на земле, высоко или низко, я пребуду, доколе дышу, дорогой Филипс, вашим Дж. Мелфордом.
Эдинбург, 18 июля
Доктору Льюису
Любезный Льюис!
Эту часть Шотландии, прилежащую к Беруику, кажется, сама природа назначила служить барьером между двумя враждебными народами. Страна эта представляет пространную бурую степь, на которой ничего не растет, кроме вереска и папоротника; еще более мрачной предстала она нам, ибо ехали мы сквозь густой туман, непроницаемый уже ярдах в двадцати от кареты.
Сестрица моя начала делать кислые рожи и прибегать к нюхательной соли, Лидди побледнела, а мисс Дженкинс пришла в уныние. Но через несколько часов клубы тумана рассеялись, по правую руку показалось море, а по левую — слегка удаленные горы открыли красивую равнину, лежавшую между ними и морем; более всего удивило нас, что сия равнина покрыта была на много миль пшеницей, такой же отменной, как в самых плодородных частях южной Англии. Эти тучные хлеба стоят в открытом поле неогороженные, и земля ничем не удобряется, кроме как alga marina, или водорослями, которых у этих берегов изобилие; сие доказывает, что почва и климат здесь благоприятные, но земледелие еще не достигло того совершенства, как в Англии. Изгороди не только сохраняли бы в почве тепло и отделяли одно поле от другого, но и защищали бы хлеб от сильных ветров, которые нередки в этой части острова.
Данбар расположен весьма выгодно для торговли и имеет гавань, где малые суда могут стоять в полной безопасности, но заметно, что торговля здесь не процветает. Отсюда до самого Эдинбурга простираются непрерывной цепью красивые поместья, принадлежащие знатным особам и дворянам; поскольку каждое из них окружено парком и рощей, они очень украшают этот край, который без них был бы пустынен и гол.
В Данбаре есть славный парк с охотничьим домиком, принадлежащий герцогу Роксбургу, где Оливер Кромвель стоял главной квартирой, когда Лесли во главе шотландской армии захватил окрестные холмы и стеснил его так, что он вынужден был бы сесть на суда и уйти в море, ежели бы враги из-за своего фанатизма не лишились преимущества, достигнутого их генералом. Духовенство ихнее всяческими увещаниями, мольбами, уверениями и пророчествами подстрекнуло их спуститься с холмов и сокрушить филистимлян, и они покинули позиции, несмотря на все усилия Лесли обуздать их безумное исступление. Когда Оливер увидел, что они двинулись, он воскликнул:
«Благословен господь, предавший врагов в руки раба его!» и приказал своему войску запеть благодарственный псалом, как только шотландцы приблизились к равнине, где они и были наголову разбиты.
Вблизи Хаддингтона находится помещичья усадьба, постройка коей и все улучшения окрест стоили, говорят, сорок тысяч фунтов; но я не сказал бы, что мне очень понравилась архитектура ее или местоположение, хотя перед ней протекает тихая речка, берега которой не лишены приятности. Надумал было я посетить лорда Элибанка, которого я знавал в Лондоне много лет назад. Он проживает в этой части Лотиана, но уехал к кому-то на север. Вы частенько слыхали от меня об этом знатном дворянине, которого я давно уже почитаю за человечность и всеведущий ум, не говоря уже о том, что своеобычный его нрав весьма занимателен.
В Муссельбурге, однако же, мне повезло, и я пил чай со старым моим приятелем мистером Кардонелем и дома у него встретился с доктором С., приходским священником, юмор которого и беседа вселили в меня горячее желание познакомиться с ним поближе. Не удивляюсь, что эти шотландцы в любой части света прокладывают себе дорогу.
Городок этот расположен только в четырех милях от Эдинбурга, куда мы проследовали морским берегом по гладкому твердому песку, обнажившемуся после отлива.
Эдинбург, если смотреть, на него с этой дороги, имеет вид непривлекательный; ясно нельзя было разглядеть верхнюю часть города и замок, который, вследствие излучин дороги, показывал нам отдельные
