— У меня сто пятьдесят человек, — заметил Питер Фунгабера. — Это займет какое-то время.
Сержант вставил большие пальцы за пояс шорт и дернул вниз. Шорты упали вниз. Крейг дернулся вперед, но острие штыка пронзило кожу на горле. Кровь потекла за ворот его рубашки. Сэлли-Энн пыталась закрыть свободной рукой темный треугольник между ног. Это была трогательно безрезультатная попытка.
— Я знаю, насколько яростно даже такие так называемые белые либералы, как вы, возмущаются при одной мысли о том, что черная плоть может проникнуть в их женщину. — Питер говорил совершенно спокойно. — Интересно будет узнать, сколько раз вы позволите этому случиться.
Сержант и десантник подняли Сэлли-Энн и положили ее спиной на обеденной стол. Сержант снял с ее ног шелковые шорты, но кроссовки оставил, также как и остатки футболки на груди.
Он подняли ее колени к груди и потом резко отпустил их вниз, заправив в подмышки. Они явно часто делали такую операцию раньше. Сэлли-Энн была согнута вдвое, широко открыта и абсолютно беззащитна. Любой мужчина в комнате мог посмотреть в тайные глубины ее тела. Сержант стал расстегивать ремень форменных брюк.
— Крейг! — закричала Сэлли-Энн, и этот крик ударил по нервам Крейга как хлыст.
— Я подпишу, — прошептал он. — Только отпустите ее, я все подпишу.
Питер Фунгабера отдал приказ, и десантники немедленно освободили Сэлли-Энн. Рядовой отошел, а сержант помог ей встать на ноги. Он вежливо подал ей шорты, она, всхлипывая и дрожа, быстро натянула их на себя.
Потом она бросилась к Крейгу и крепко обняла его обеими руками. Она не могла говорить, только всхлипывала и глотала слезы. Ее сильно трясло, и Крейг прижимал ее к себе, стараясь успокоить ничего не значившими звуками.
— Чем быстрее подпишете, тем быстрее сможете уехать отсюда.
Крейг подошел к столу, не выпуская Сэлли-Энн из объятий.
Капитан Ндеби передал ему ручку, и Крейг поставил на первых двух листах признания свои инициалы, а последний лист подписал полностью. Капитан Ндеби и Питер Фунгабера заверили его подпись, а потом генерал сказал:
— Последняя формальность. Я хочу, чтобы вас и Сэлли-Энн осмотрел полковой врач с целью определения следов грубого обращения или применения силы.
— Будь ты проклят, разве с нее не достаточно?
— Поспорьте со мной, мой любезный друг.
Врач, очевидно, ждал в одном из грузовиков. Это был маленький проворный машон, который сразу же приступил к делу.
— Доктор, женщину можете осмотреть в спальне. Особенно прошу вас убедиться в том, что она не подверглась сексуальному насилию, — проинструктировал врача Питер Фунгабера, а потом, когда врач с Сэлли-Энн вышли из гостиной, повернулся к Крейгу. — Вы тем временем можете открыть сейф в кабинете и взять паспорт и другие документы, которые могут потребоваться для путешествия.
Десантники проводили Крейга до кабинета на другом конце террасы и подождали, пока он набирал комбинацию замка сейфа. Он взял свой паспорт, бумажник с кредитными карточками и значком Всемирного банка, три книжки чеков «Америкен экспресс» и рукопись нового романа. Он положил все в сумку «Бритиш Эрвейз» и вернулся в гостиную.
Сэлли-Энн и врач вернулись из спальни. Она переоделась в рубашку, джинсы и тонкий шерстяной свитер. Истерика почти кончилась, она лишь изредка тихо всхлипывала, иногда ее тело сотрясалось от дрожи. Она взяла сумку с фотоаппаратами, а под мышкой несла папку с фотографиями и текстом их книги.
— Ваша очередь, — сказал Питер Фунгабера, предложив Крейгу последовать за врачом.
Когда он вернулся, Сэлли-Энн сидела на заднем сиденье стоявшего у террасы «лендровера». Рядом с ней сидел капитан Ндеби, а у заднего борта расположились два десантника. Место рядом с водителем предназначалось Крейгу.
Питер Фунгабера стоял на террасе.
— Прощай, Крейг, — сказал он.
Крейг постарался взглядом передать всю ненависть, которую он испытывал к нему.
— Ты ведь не мог поверить в то, что я разрешу восстановить твою семейную империю? — без злобы в голосе произнес Питер. — Мы слишком яростно сражались, чтобы разрушить твой мир.
«Лендровер» тронулся с места, и Крейг обернулся. Питер Фунгабера по-прежнему стоял на залитой светом террасе, но что-то в его облике изменилось. Он стоял так, словно должен был находиться на этом месте, как завоеватель после победы, как хозяин огромного имения. Крейг смотрел, пока деревья не скрыли его из виду, и только после этого в нем начала подниматься настоящая ненависть.
* * *
Свет фар «лендровера» скользнул по указателю:
Племенная ферма «Кинг Линн» Владелец: Крейг Меллоу
Указатель словно насмехался над ним, потом он остался позади, и машина запрыгала вдоль стального ограждения. Они оставили «Кинг Линн» и мечты Крейга позади и повернули на запад. Шины монотонно загудели, когда машина выехала на главную асфальтированную дорогу, и только они нарушали тишину в машине.
Капитан Ндеби открыл планшет на коленях и достал бутылку крепчайшего местного тростникового спирта. Он передал бутылку Крейгу, он отказался, махнув рукой, но капитан настаивал, и Крейгу пришлось неохотно подчиняться. Он отвинтил пробку, сделал глоток и резко выдохнул пары. Глаза заслезились, но огненный шар в желудке мгновенно распространился по всему телу, и он немного успокоился. Он сделал еще глоток и передал бутылку назад Сэлли-Энн. Она покачала головой.
— Выпей, — приказал Крейг, и Сэлли-Энн подчинилась. Она перестала плакать, но приступы дрожи продолжались. Она закашлялась, поперхнувшись спиртом, но храбро проглотила его и немного успокоилась.
— Спасибо, — сказала она, передавая бутылку Тимону Ндеби, и вежливость женщины, которая совсем недавно подверглась унижению и надругательству, смутила обоих мужчин.
Первый блокпост повстречался на их пути на окраине Булавайо. Крейг посмотрел на часы — без семи минут три утра. Других машин у шлагбаума не было, и к машине с обеих сторон быстро подошли два десантника. Тимон Ндеби опустил стекло, что-то тихо сказал одному из них, показывая пропуск. Десантник быстро взглянул на него, посветив фонарем, и вернул капитану, отдав честь. Шлагбаум поднялся, и они поехали дальше.
В Булавайо было тихо, город казался лишенным признаков жизни. Только в нескольких окнах горел свет. На перекрестке загорелся красный свет, и водитель послушно остановился, хотя движения на улицах не было. Двигатель тихо урчал на холостых оборотах, и вдруг тишину ночи нарушила автоматная очередь.
Крейг наблюдал за Тимоном Ндеби в зеркало заднего стекла и увидел, как исказилось его лицо. Загорелся зеленый, и они поехали дальше, повернув в пригороде на юг. На выезде они проехали еще два блокпоста, потом дорога была открыта.
Они ехали на юг, гудели шины, ветер бил в кабину. Свет приборной доски придавал зеленоватый оттенок их лицам. Пару раз включалась рация, и из нее доносился искаженный голос Питера Фунгаберы. Видимо, он вызывал другие подразделения, потому что Тимон Ндеби не отвечал. Монотонное гудение двигателя и шин, тепло кабины убаюкивали Крейга, и он начал дремать. Так организм реагировал не пережитые страх и ярость.
Он резко проснулся, когда Тимон Ндеби заговорил и звук двигателя «лендровера» изменился. На востоке вставало солнце. Он видел очертания деревьев на фоне светлевшего лимонного неба. «Лендровер»
