Вот так Мегрэ начал расследование, ассистируя девушке, чьи уверенные движения, обнаруживая хорошую физическую подготовку, помогали появиться на свет теленку чистой фрисландской породы.

Спустя полчаса, когда новорожденный уже искал материнское вымя, комиссар вместе с Бетье мыл руки под медным краном.

— Вы впервые занимаетесь подобным ремеслом? — пошутила она.

— Впервые.

Девушке было восемнадцать. Она сняла белый фартук — облегающее шелковое платье подчеркивало ее пышные формы, которые, вероятно по причине солнечного дня, действовали опьяняюще.

— Поговорим за чаем. Проходите в дом.

Вернулась служанка. Гостиная, обставленная строго, но с изысканным вкусом, казалась темной. Стекла маленьких окон были необычного, чуть розоватого цвета, какого Мегрэ никогда раньше не встречал.

Книжный шкаф, полный книг. Много работ по животноводству и ветеринарному искусству. На стенах — золотые медали, полученные на международных выставках, дипломы. В самом центре — последние произведения Клоделя, Андре Жида, Валери.

Бетье кокетливо улыбнулась.

— Не хотите взглянуть на мою комнату?

Она ждала его впечатлений. Вместо кровати диван из голубого бархата. Обои заменяла набивная ткань. Темного дерева стеллажи — и снова книги. Вся хрустящая, купленная в Париже кукла.

Почти будуар, но обстановка казалась тяжелой, солидной, продуманной.

— Как в Париже, правда?

— Мне хотелось бы узнать от вас, что произошло на прошлой неделе.

Лицо Бетье омрачилось, но не настолько, чтобы поверить в глубину ее переживаний. Ведь только что она так улыбалась, с гордостью показывая свою комнату!

— Пойдемте пить чай.

Они сели друг против друга. На столе стоял чайник, покрытый для сохранения тепла куклой- грелкой.

Бетье говорила медленно, ей не хватало слов, но она быстро нашла выход: взяла словарь и время от времени надолго останавливалась, чтобы найти точное выражение.

По каналу плыла лодка с огромным серым парусом.

Было безветрие, и лодочник отталкивался шестом, с трудом протискиваясь среди бревен.

— Вы еще не ходили к Допингам?

— Я приехал час назад, и времени у меня было ровно столько, чтобы помочь отелиться вашей корове.

— Да… Конрад был милый обаятельный человек. Сначала он плавая вторым помощником, потом — старшим… Вы так скажете по-французски?.. Получив диплом капитана, женился и перешел на преподавательскую работу в Высшее мореходное училище. Не очень-то весело! У него была небольшая яхта, но госпожа Попинга боялась воды, и яхту пришлось продать. Осталась только лодка… Вы видели мою? Почти такая же… По вечерам он давал частные уроки.

Он много работал.

— Какой он был?

Она не сразу поняла вопрос, а потом принесла фотографию высокого толстощекого молодого человека, светлоглазого, коротко постриженного, на вид добродушного и пышущего здоровьем.

— Это Конрад. Сорок ему не дашь, правда? Его жена намного старше, ей лет сорок пять. Вы не видели ее? Совсем другой человек. Здесь, например, все протестанты. Я принадлежу к современной церкви, а Лизбет Попинга — к традиционной, более строгой, более… как это сказать?… консерваторной?

— Консервативной.

— Да! И еще она возглавляет все благотворительные учреждения.

— Вы ее не любите?

— Нет. Но не из-за этого. Она дочь директора лицея, понимаете? Мой же отец-простой фермер. Конечно, она очень добрая, милая…

— Что же все-таки произошло?

— У нас часто бывают лекции. Городок хоть и маленький — пять тысяч жителей, — но все хотят быть в курсе событий. В прошлый четверг выступал профессор Дюкло из Нанси. Вы его знаете?

Девушка удивилась, что Мегрэ не знал профессора, которого она считает светилом.

— Крупный адвокат. Специалист по уголовному праву и — как это? — психологии. Он рассказывал об ответственности преступников, правильно?.. Поправляйте меня, если я делаю ошибки… Госпожа Попинга — президент Ассоциации, и все лекторы останавливаются у нее. На десять часов назначили прием для узкого круга: профессор Дюкло, Конрад Попинга с женой, Винанды с детьми и я. Собрались у Попингов, их дом в километре отсюда, на Амстердип…

Амстердип — это канал, он перед вами… Пили вино, ели пирожные. Конрад включил приемник. Да, забыла, еще была Ани — сестра госпожи Попинга, адвокат. Конрад захотел танцевать. Свернули ковер. Винанды ушли раньше, из-за детей — самый маленький расплакался. Они живут по соседству с Попингами. В полночь Ани захотела спать. Я была на велосипеде, и Конрад, тоже на велосипеде, поехал меня провожать. Я вернулась домой, отец ждал меня. О трагедии мы узнали утром. Весь город был потрясен. Не думаю, что я виновата в случившемся. Когда Конрад вернулся, он хотел поставить велосипед в сарай, за домом. Кто-то выстрелил из револьвера, он упал и через полчаса умер.

Бедный Конрад! Рот открыт…

Она вытерла слезу, которая казалась неестественной на ее гладкой и розовой, словно спелое