Она не на шутку нравилась Алексею. Александра принадлежала к тому редкому типу женщин, которых разочаровавшийся и скептический Кис принимал, тем не менее, безоговорочно и сразу. Эта королевская повадка, эта дурацкая, но чарующая гордость, эта демонстративная независимость, за которой изо всех сил прятался крик о помощи, — этот противоречивый и великолепный характер сводил его с ума. Он прекрасно понимал, что никогда не быть им вместе, что никакие отношения с Александрой для него невозможны — она просто никогда не подпустит его к той черте близости, от которой можно сделать шаг в сторону отношений… Так что его восхищение ею было вынужденно платоническим и, парадоксальным образом, оттого особенно острым. Недоступность Александры окружала ее образ ореолом блоковской Прекрасной Дамы.
И представить себе Прекрасную Даму в клубке голых разноцветных тел, копошащихся над нею, представить себе ее красивое, тонкое лицо, искаженное сладострастной мукой, сменяемое на равных правах в кадре половыми органами, — это было за пределами его сил…
Но, чувства — чувствами, однако гипотезу о причастности Александры к убийству необходимо было проверить. Кис посмотрел на Реми. Тот сидел в кресле, прикрыв глаза, и по его бледному лицу Кис легко догадался, что просмотр Тимуровых порнушек угнетал его столь же сильно, особенно при мысли, что на одной из пленок едва не оказалась Ксюша.
Кис решил, что им необходимо сменить направление мыслей.
— Реми, — позвал он, — что у нас на сегодня? По-моему, нам надо вплотную заняться поисками досье с компроматом.
Реми ответил ему рассеянным взглядом.
— Ксюша… — сказал он. — Мне надо позвонить Ксюше.
Но Ксюша еще спала, о чем ему сонным голосом сообщила Александра.
Побарабанив пальцами по подлокотнику, Реми наконец заходил по комнате.
— Искать досье — это раз, — с излишним энтузиазмом заговорил он. — Выяснить у Александры насчет дачи и ее возможного участия в фильмах — это два… Погоди! — перебил он самого себя. — Что же мы не спросили вчера Барбару об Александре? Ей вчера не до вранья было, она бы призналась! Каюсь, я совсем упустил это из виду — меня убийство этого мальчика перевернуло…
— Я тоже не подумал, — сдержанно произнес Кис.
В самом деле, не мог же он объяснить Реми, что вопрос так и крутился у него на языке, но так с него и не слетел? Что Варя одним коротким «да, снималась» могла его убить, уничтожить, сразить наповал? Что он бы дорого дал за то, чтобы подобная догадка миновала его мозг, оставив его в благодушном неведении?
Нет, не мог он этого объяснить Реми…
Но и избежать разговора о Саше — не мог. У нее был мотив для убийства Тимура. Кроме того, ее сильный и надменный характер позволял увидеть ее в роли убийцы… Кис вполне представлял себе: попав в лапы ненавистного Тимура, Александра не могла выбраться из его плена иным путем, как только хорошо продуманным убийством… Она могла расставить сети Тимуру, заманить его и прикончить. И не пожалеть ни на секунду гнусного марксиста-лениниста. Кстати, в таком случае и кассеты со своим участием она уже давно прибрала к рукам. Если только нашла…
Да, нашла! Несомненно, уже нашла — иначе бы сейчас дергалась, искала, пыталась проникнуть в его квартиру или на дачу…
А ведь кто-то их ищет, до сих пор ищет! Кто-то ведь послал человека торговаться с Варей и Пашей! Уж не Александра ли?
Посыльный просил
В таком случае…
— Слышь, Реми! Я вот что подумал: покупатель, который прислал посыльного за кассетами, — это должен быть один из тех, кого Тимур записывал в бане! Именно в таком случае этот человек мог быть уверен…
— Что на тот же крючок попались и другие!
— Поскольку в баньке они парились коллективно!
Реми согласно хлопнул Алексея по плечу.
Однако, подумав, возразил:
— Возможно, покупатель имел в виду все кассеты с ним лично, зная, что их несколько, но не зная, что есть кассеты с другими людьми.
— Тоже верно, — нехотя признал Кис.
— Тогда за этим человеком может стоять Александра. Если, конечно, мы не ошиблись в своих догадках и Александра тоже была объектом съемок и шантажа…
— Боюсь, что не ошиблись, — хмуро произнес Кис.
— Но в таком случае, Кис, у Александры был веский мотив для того, чтобы избавиться от Тимура…
Реми был прав, и от этого некуда было деться. Необходимо встретиться с Александрой.
Но как разговаривать с ней об этом? Алексей был не в состоянии задавать ей подобные вопросы! Хуже того, было выше его сил услышать ее ответы! «Да, мы занимались любовью с Пашей, с Рональдом, с Тимуром…» Нет, нет, он этого не вынесет! Пусть едет к ней Реми; пусть он выдерживает этот допрос, ему все равно, его мозги заняты только Ксюшей, а Ксюша, слава господу, в этом деле не замешана…
— Хочешь, я сам встречусь с Александрой?
Мягкий взгляд голубых глаз, едва заметное выражение понимания — не сочувствия, нет, сочувствие могло бы оказаться бестактным! — просто сдержанного понимания сложности момента… Браво, Реми! Какое славное изобретение — друзья!..
— Ты…
Кис хотел сказать: ты классный парень, спасибо, — но отчего-то постеснялся.
— Если ты думаешь, что так будет лучше… — произнес он.
Реми кивнул и посмотрел на часы:
— Наши спящие красавицы скоро продерут ясны очи — позвоню еще через полчасика. А пока давай решать: будем делать обыск на даче? За нами ведь еще папки с материалами!
— Сдается мне, что их на даче нет. Верить Варваре — дело пустое, и все же вчера она, похоже, сказала правду.
— Это не означает, что их там нет! Это означает только то, что Барбаре о них ничего не известно.
— Тоже верно. Позвоню-ка я Борису, пусть дает помощников.
Кис потянулся к телефону.
— Заодно порадуй его известием о найденной «бомбе»!
Кис поставил телефон на место и посмотрел неуверенно на Реми.
— Что? — спросил тот, увидев странное выражение лица приятеля.
— Неохота мне, признаться, отдавать ему эти кассетки…
— Ты что, Кис? Почему нет? Ты за эту работу, между прочим, деньги получил. И — не забудь — угрозы в придачу! Неужто ты решил ими попользоваться?
— Боже упаси!
— Тогда в чем дело?
— Да уж больно это гадостно…
— Мой русский друг! — воскликнул Реми. — Ты распространяешь границы своей необъятной и загадочной русской души туда, куда не следует! Уж извини за это примечание, но дела — это дела, а этическая сторона вопроса — не твоя забота! Пусть об этом печется их духовник!
— У них нет духовника, — буркнул Кис, смущенный замечанием Реми. — А этическая сторона… Конечно, это не мое дело, но все же…
— Именно не твое дело! Уж не собрался ли ты сделаться арбитром для двух стай хищников, сошедшихся в смертельной схватке? Уж не хочешь ли ты проповедовать мораль тем, кто живет по законам
