невнятное бормотание, в котором Реми понял только слова «завтра пойду». Затем последовало более внятное «завтра встретимся».

— Ты снова проведешь с ней завтрашний вечер? Ну, давай тогда ко мне сразу после ресторана. Может, и Ксюшу эту прихватишь с собой? Глянул бы я на это чудо-юдо…

— Она не может поздно возвращаться домой, ее мама с папой ждут, — мечтательно проговорил Реми, как будто всю жизнь только и делал, что ждал встречи с девушкой, которой положено возвращаться домой не позже одиннадцати! А ведь совсем еще недавно, каких-то пять лет назад, ему нравились независимые и самостоятельные девицы, распоряжающиеся лихо собой, своим временем, привязанностями, мужчинами и их деньгами… — И потом, — добавил он, — я не хотел бы ее пугать без необходимости.

— Мной, что ли?

— Ты, конечно, способен напугать маленьких детей, особенно к ночи… Но я имел в виду рассказ про парня, который о ней расспрашивал.

— Ладно, приходи сам. Надо будет обсудить.

Ночью Реми долго бессонно ворочался в гостиничной неудобной кровати, думая о пропавшем кадавре, о чернявом парнишке, задавшем соседке вопросы о Ксюше, о двух безжизненных окнах на втором этаже большого дома на набережной; вспоминая душистое прикосновение Ксюшиных волос к своему лицу, мягкие губы, охапку белого пальто, которое бесконечно уминалось в его объятиях, неожиданно твердея на тонкой талии, и медленно пропускало тепло ее тела под его руками…

Сердце его билось. Не спалось.

…В пятницу, пока Реми отсиживал закрытие симпозиума, Алексей Кисанов, отбегав утро по своим делам, предпринял путешествие к дому на Бережковской набережной с весьма конкретной целью — расспросить о хозяине квартиры. Удостоверение частного детектива позволяло ему беззастенчиво задавать вопросы соседям, к чему он и приступил прямо у подъезда, обнаружив на скамейке мамашу, мерно потряхивающую синюю коляску.

Неожиданности подстерегали его с первых же слов.

— Не живет тут такой, — сообщила молодая женщина.

— Андрей Зубков, тридцать пять лет… Не женат… Подумайте, — настаивал Кис.

— Не видала. У нас есть молодые люди в подъезде, но женатые. А неженатых — нет.

— А вы хорошо знаете соседей? — недоверчиво спросил Алексей.

— Да вроде… Я тут уже третий год живу, но вот такого, как вы описываете, — не знаю. Из какой он квартиры?

— Двести шестой.

— Две-ести шесто-ой?!

— Что? — напрягся Кис на странную интонацию, с которой были произнесены эти слова. — Что такое?

— Там Тимур живет. Не знаю фамилии. Только он больше там не живет…

— ?

— Его убили! — понизила голос женщина.

— Откуда вы это знаете?

— Сегодня тут милиция толпилась с утра… Говорят — убили. Вроде как тело нашли…

— Где?

— Да откуда же мне знать? Милиция же ничего не рассказывает! Это мне соседка сказала… А может, и соврала! Откуда ей знать-то? Ей, что ли, милиция станет докладывать?

— Вы на каком этаже живете?

— На седьмом.

— Пользуетесь лифтом?

— Конечно.

Значит, мимо двери на втором этаже женщина не проходила. Надо было срочно посмотреть на эту дверь!

— Откройте мне, пожалуйста, подъезд, — ласково попросил Кис. Не пользоваться же отмычками на глазах у женщины!

Женщина выполнила его просьбу и вернулась на лавочку, к коляске. Кис взлетел по лестнице.

Дверь квартиры номер двести шесть была опечатана.

Дома, не сняв куртку, он ринулся к телефону.

— Серега? Скажи мне, у вас есть что-нибудь интересное по дому тридцать пять по Бережковской набережной? — осторожно спросил он.

— А тебе зачем? — осторожно спросили его.

— Ну, ты меня знаешь, я всегда кого-нибудь ищу!

— Я тоже.

— Ты кого ищешь?

— А ты кого ищешь? — поинтересовался глуховато-басовитый Серегин голос.

— Хозяина этой квартиры.

— Хозяина? Или жильца?

Вот оно что! Андрей Зубков — это хозяин, но квартира сдавалась! И там жил другой… некий Тимур, которого он, Кис, якобы ищет!

— Жильца, — быстро ответил Кис.

— А-а… Он у нас.

— Где?

— В морге. Тебя кто нанял?

— Серега, я не имею права разглашать…

— Ну и иди в задницу.

— Не пойду. Расскажи, где тело нашли.

— А что я буду с этого иметь?

— Ты гнусный взяточник.

— Я беру борзыми. Информация на информацию.

— Серега, ты же знаешь, я как только смогу… У меня пока ничего нет: я его искал и не нашел.

— Плохо работаешь, Кис. Надо было рядом с домом искать!

— То есть?

— В речке.

Кис присвистнул.

— Да… Я действительно не подумал туда заглянуть… Да и сезон, прямо скажем, не купальный… Что, совсем рядом с домом?

— Чуть дальше. Зацепился за пилон моста.

— Давно нашли?

— Вчера. Личность не сразу установили — его, бедолагу, голяком спустили поплавать в холодной водичке. Ни документов, ни зацепочки. Только незагорелый след от перстня — он-то нас и вывел.

— Перстня?

— А ты чего, ищешь чувака и не знаешь, что он перстень носил?

Точно, точно, Реми упоминал: Ксюша не сумела толком описать того мужчину, но перстень — большой, с синим камнем — описала!

— Знаю, конечно. С синим камнем. Просто не понял, как вы его сумели найти по следу от перстня?

— Так и нашли. Мы теперь народ компьютеризованный, ядрить твою в дышло.

— Не любишь ты, Серега, технику!

— Я женщин люблю. И водку. На кой ляд мне железный ящик любить? Да еще принудительно? Я принудительно любовью не занимаюсь.