— Почему?

— Что? — опешила Сашка.

Ксюша почувствовала себя действительно идиоткой, поскольку старшая сестра даже не поняла ее вопроса.

— Почему я уже вызвала желание помочь? — пояснила она.

Саша потерла губу об губу, будто помаду растирала. Посмотрела на Ксюшу внимательно.

— Ты прикидываешься? — поинтересовалась она.

— Нет. Хочу быть уверенной, что я все правильно понимаю, — выкрутилась младшая сестра с достоинством.

— А-а-а… Ладно, значит: хорошенькая девушка с круглыми наивными глазами приходит и лепечет, что только он может помочь… И слезы на глазах… Какой мужчина может устоять?

— Ясно. Значит, я уже вызвала желание помочь, а тут еще и интригующая тайна. Да?

— Да. Далее, когда ты якобы решила ничего не говорить и стала убегать, в этой композиции из эмоций возникает еще один компонент…

— Инстинкт охотника…

— Верно, но не только. В этом жесте есть еще и твое отчаяние, которое его пугает! Он уже боится за тебя, потому что уже немножко почувствовал свою ответственность за тебя, за что-то, что может с тобой случиться: ведь ты пришла — к нему! Ты явно сделала какую-то глупость и, похоже, собираешься сделать другую, еще большую. Надо тебя спасать! Женская глупость — это ядерное оружие. Против него не устоит ни один мужик. Это фон, на котором он полноценно реализуется как мужчина, и в эту ловушку попадает любой представитель сильного пола. Тут он умный, сильный, защитник и спаситель. Как же ему за тобой не побежать?

— С тобой все становится так ясно, как в математике. Я думала, что человеческие отношения непредсказуемы.

— Ну, отчасти непредсказуемы…

— Утешила. А то было бы очень скучно.

— Романтичная ты моя! А не уметь ни с кем выстроить отношения — весело?

Уела. Прямо в больное место, зараза.

— Ладно, давай дальше «выстраивать», — смирилась Ксюша. — Значит, он за мной побежит. И меня вернет. И скажет: расскажите мне, что там у вас случилось. Так?

— Примерно, — одобрила Александра.

— И что же я буду ему рассказывать?

— Скажешь, что сама не понимаешь, как это произошло, но только ты убила… мм-м…

— Своего любовника?

— Нет, это перебор. Ты же не Шарон Стоун, в конце концов!

— Спасибо за комплимент. Тогда просто ухажера?

— Да! Он был слишком навязчив, он тебе не нравился, он полез к тебе… и тут на тебя что-то нашло необъяснимое, ты схватила нож и… Или лучше что-нибудь тяжелое — и…

— Саш, а такое вообще бывает? По-моему, такие персонажи водятся только в кино. Или в психушке. Он мне не поверит!

— Слыхала: «чужая душа — потемки»? Вот, не забывай: люди и себя-то не знают толком, а уж на что способен другой — никто и представить не может! Потому допускает, что другой способен — на все! К тому же твои глаза вызывают доверие. Только глянешь, сразу понимаешь: эта — не соврет.

— Даже когда я вру?

— А ты что, врешь когда-нибудь? — снисходительно поинтересовалась Сашка.

Ксюша обиженно пожала плечами: вот, дожили, теперь и правдивость — недостаток!

— Короче, — продолжала Александра, — ты ему все это расскажешь и попросишь совета: как, мол, скрыть следы преступления? Он начнет тебе объяснять про отпечатки, про следы крови, то стереть, се отмыть… Ну а дальше все само образуется. Будь я не я, если он тобой не заинтересуется! В тот же день свидание назначит!

— А вдруг я у него не вызову сочувствия? Вдруг он мне скажет, что не хочет иметь дела с преступницей и убийцей?

— Ксюша! Ты меня приводишь в отчаяние! Ну, если бы ты была похожа на крокодила — тогда сказал бы! Но у тебя же глаза как блюдца, но у тебя же волосы до попы! Ты молодая, стройная, хорошенькая девушка! Как же он может такое сказать?

— Значит, он мне посочувствует только потому, что я хорошенькая?

— А что ты хочешь, Ксения? Мир устроен до удивления несправедливо. Ты тоже не на инвалидов засматриваешься, верно? То-то и оно… Главное, напирай на то, что ты сама не понимаешь, как ты могла это сделать. Что на тебя нашло. И что ты очень переживаешь из-за этого! Именно такая версия великолепно соответствует твоей внешности. Он поверит! И увидишь — посочувствует! Скажешь, что вся жизнь твоя рухнет теперь, если кто-нибудь узнает, что это ты его убила. Тогда суд и тюрьма, а русская тюрьма — это, если вам приходилось слышать в вашей Франции, хуже смертной казни…

— Знаешь, лучше я скажу, что мужик этот пытался меня изнасиловать. А то я что-то никак не могу представить, как это я убиваю человека из-за того, что он мне не понравился! Да Реми мне и не поверит.

— Слушай, в «Основном инстинкте» Шарон Стоун вообще убивает тех, кто ей нравится! И все ей верят!

— Как ты тонко заметила, я не Стоун и не ее персонаж из кино, — твердо сказала Ксюша. — Я скажу, что меня пытались изнасиловать. И я убила человека, защищаясь.

— Ага, а чего ж ты тогда в милицию не обратилась? Правомерная защита! Зачем тебе скрывать подобное преступление и просить помощи у частного детектива в уничтожении следов?

Александра скептически подняла брови, всем своим видом давая понять, что Ксюше лучше было бы не возникать со своими версиями поперек старшей и умной сестры.

Ксюша долго обиженно смотрела на Александру и вдруг воскликнула обрадованно:

— Идея! Я объясню, что этот человек имел большие связи, из мира большого бизнеса, а большой бизнес — это бизнес криминальный, и наша коррумпированная милиция на пару с коррумпированным судом меня не смогут защитить от мести его подельников…

Сашка даже открыла рот — настолько ей понравился сюжетный поворот, предложенный сестренкой.

— Смотри-ка, твоя голова иногда варит кое-что употребимое… И тогда твой француз почувствует себя чуть ли не правозащитником! Это придаст его жесту еще и политический оттенок! Ему почудится, что он чуть ли не вступил в борьбу с русской мафией! Это гениально, Ксюша!

Ксюша была польщена. Оставалось только непонятным, почему это Саша так уверена, как именно почувствует себя Реми. Но спрашивать у сестры бесполезно: Сашка убеждена, что она крутой знаток человеческой психологии.

Что, в общем-то, не так уж далеко от истины.

— Саш, надо придумать, что за человек-то был. Ну, которого я как бы убила… Возраст там, лицо…

— Зачем?

— А вдруг он спросит?

— Какая ему разница? В крайнем случае опиши что-нибудь такое средненькое, без особых примет.

— Саш, а вдруг он начнет спрашивать, какая квартира, да где?

— Господи, да сочини что-нибудь! Однокомнатная в Бибиреве, окно слева, дверь справа — что, квартир никогда не видела?

— А если он захочет ее осмотреть?

— Сразу видно, Ксения, что ты врать не умеешь.

— ?

— Слишком хорошо готовишься. Успокойся, ввязываться в это дело он не станет. На фига ему это —