вмешивались в деятельность румынских оккупационных властей, подчеркивая при этом подчиненное положение последних в системе фашистской оккупационной администрации.

Особенно старались гитлеровцы проявить свою власть на оккупированной фашистской Румынией территории между Днестром и Бугом. Уже при составлении упомянутого соглашения «Хауффе – Тэтэряну» от 30 августа 1941 года они обеспечили себе ключевые позиции в Транснистрии. В конвенции говорилось, что все средства коммуникации, т. е. железные дороги, морские и речные транспортные пути, «находятся в распоряжении оперативных войск и администрируются германским транспортным командованием». В Одессе было учреждено специальное транспортное немецкое управление, при котором мог находиться эмиссар Бухареста для «представления румынских интересов». На крупных станциях учреждались немецкие транспортные комендатуры235. Гитлеровцы обеспечивали себе также первоочередное право распоряжаться телефонной и телеграфной связью. Для решения совместных экономических и прочих вопросов конвенция предусмотрела создание «комендатуры связи немецкой армии в Одессе», которую возглавил гитлеровский генерал фон Роткирх. Ей вменялось в обязанность среди прочего «содействовать ответственным румынским властям в экономической эксплуатации» области236, что практически открывало гитлеровцам возможность подчинить себе деятельность румынской администрации. Во всех уездах и районах Транснистрии под этой ширмой обосновались в качестве советников «сельскохозяйственные эксперты» в военной форме.

Важным рычагом Германии для обеспечения своих политических и экономических интересов в подведомственной королевской Румынии Транснистрии была действующая там денежная система. Как уже отмечалось, Й. Антонеску в своем приказе о создании губернаторства по настоянию правителей рейха утвердил в качестве единственно «законной» валюты для этой области немецкую оккупационную марку (Reichskreditkassenscheine, сокращенно – РККС), специально выпущенную гитлеровцами для оккупированных советских территорий. За этой валютой Бухарест должен был обращаться в Берлин. Начальник так называемой «Одесской службы трофеев» полковник Василиу писал в Президиум Совета министров Румынии, что в «Транснистрии румынская власть без румынской монеты воспринимается всеми как временное явление…»237.

Главной своей опорой в Транснистрии гитлеровцы стремились сделать местных граждан немецкой национальности. 13 декабря 1941 года губернатор Алексяну и оберфюрер СС Хофмайер подписали соглашение о статусе немецкого населения Транснистрии. Руководство населением немецкого происхождения, сказано в документе, осуществляется в принципе «Фольксдейче Миттельштелле»238. В целях создания компактных масс немецкого населения румынская администрация согласилась на отселение не только из немецких, но и из окружающих сел жителей других национальностей и поселение на их место немцев. Румынские оккупационные власти не имели права вмешиваться в административные дела немецких сел. Назначать и смещать примарей, нотаров, учителей в этих селах, вести пропагандистскую и «культурно-просветительную» работу могло только «Фольксдейче Миттельштелле». Для охраны «порядка» создавались собственные немецкие формирования во главе с командирами СС. Немецкое население получило ряд налоговых льгот, в отличие от местных жителей других национальностей оно могло без разрешения румынских оккупационных властей разъезжать в пределах губернаторства, в этих селах последние не могли проводить реквизиции и т. д. Конвенция предусматривала право «Фольксдейче Миттельштелле» направлять в Транснистрию представителей 12 германских фирм для «закупки и отправки» в рейх местных товаров»239.

О том, как гитлеровцы использовали и претворяли в жизнь эту конвенцию, говорят донесения румынских оккупационных органов»240. Так, например, 21 марта 1942 года из с. Василиново Березовского уезда были высланы семьи молдаван и украинцев и вместо них поселены немцы. То же имело место в апреле в с. Фрейберг Тираспольского уезда. В июне 1942 года из с. Петровка Дубоссарского уезда, в котором проживало всего 12 немецких семейств, было выдворено все коренное украинское население241, «22 апреля 1942 года представитель немецкой организации „Фольксдейче Миттелыителле“ из с. Сельтз, – сообщали органы губернаторства, – стал распоряжаться без всякого на то права мельницей и маслобойным заводом сел Сайки и Гельмауцы Тираспольского уезда», а в с. Агро Дубоссарского уезда «немецкий представитель захватил мельницу». В Очаковском уезде немецкий лейтенант Петер распределял «среди жителей немецкого этнического происхождения имущество колхозов, транспорт и скот жителей»242.

Начальник румынского Генштаба генерал Штефля писал 21 марта 1942 года в Совет министров, что поскольку румынские власти не могут принимать никаких мер в отношении немецких военнослужащих, то у местного населения «создается впечатление, что они (т. е. немцы. – И.Л.) являются подлинными хозяевами Транснистрии»245. Это задевало самолюбие Антонеску. На заседании правительства 16 декабря 1941 года кондукэтор заявил: «Транснистрия наша, и никто не вправе вмешиваться там»244. МИД Румынии обратился с письменной жалобой в немецкое посольство245. Гитлеровский наместник в Транснистрии Лудз обещал подчинить немецкие села румынской администрации, но фактически все оставалось по-старому. В бюллетене Министерства внутренних дел Румынии № 174 от 23 июня 1942 года говорится, что немецкое население продолжает не считаться «с распоряжениями румынских властей». Далее сказано, что в с. Бегдорф Дубоссарского уезда немцы «силой отняли около 200 га пахотной земли у соседнего с. Осиповка», а немцы из с. Войничевка присвоили себе 80 га пастбищ, принадлежавших с. Шосе – Островка246. По требованию «Фольксдейче Миттельштелле» губернаторство Транснистрия признало, что «имущество ненемецкого населения, выселенного из немецких сел, окончательно переходит к немецким селам»247.

Гитлеровцы не ограничивались только тактикой игнорирования румынских оккупационных властей. В отчетах и донесениях ССИ, сигуранцы, армейских органов сообщалось, что немцы и послушные им оуновцы ведут среди населения Транснистрии антирумынскую пропаганду, агитируют местных жителей, чтобы они сами обращались в соответствующие инстанции с просьбой о замене румынской администрации немецкой248.

18 августа 1941 года Генеральная дирекция полиции разослала директиву своим подведомственным органам на захваченной советской территории об аресте всех депутатов СССР и союзных республик. Аналогичные распоряжения получили органы ССИ и жандармерии249. Приказом № 8542 от 14 сентября 1941 года Й. Антонеску распорядился, чтобы в Бессарабии и Северной Буковине «все жители русской национальности и все те, кто служил при большевиках, считались подозрительными»250.

Й. Антонеску требовал от своих подчиненных обходиться с «подозрительными» беспощадно. На одном из писем Алексяну, датированном 30 октября 1941 года, он написал следующую резолюцию: «Любого подозрительного расстрелять»251. Зачисленных в категории «подозрительных» и «коммунистов» сгоняли для проверки в полицейские и жандармские комендатуры, где неделями держали в подвалах, подвергали пыткам, избивали резиновыми дубинками, вырывали ногти клещами, многих затем расстреливали.

Оккупированные советские территории покрылись густой сетью концлагерей и тюрем. Особенно много их было в Транснистрии, превращенной оккупантами в ссыльный район. Печальную память о себе оставили тюрьмы для «политзаключенных» Кишинева, Рыбницы, Тирасполя.

30 апреля 1942 года на заседании румынского правительства с участием губернаторов оккупированных территорий М. Антонеску с удовлетворением отметил, что, по данным правительства, были отправлены в лагерь «все, кто сотрудничал с большевиками и занимал при них должности, часть – после того, как были осуждены военно-полевым судом»252.

Победа под Сталинградом положила начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны и всей Второй мировой войны в целом. В период контрнаступления с 19 ноября 1942 года по 2 февраля 1943 года советские войска разгромили пять вражеских армий, в том числе две румынские. Это было самое крупное поражение румынской армии на советско-германском фронте, которое наложило особенно тяжелый отпечаток на ее моральное состояние, вызвало глубокое потрясение в королевской Румынии и повлекло за собой усиление кризиса диктатуры Антонеску.

Разгром под Сталинградом поколебал престиж Германии у ее союзников и сателлитов. В лагере