— Да, но давайте все же вернемся к тому, как нам попытаться его вывести из игры, — сказал Циммерман. — Какие у генерала намечаются международные контакты?

— На ближайшие полгода не запланировано ни одной поездки с официальными визитами, — доложил Вилли Мэнфорд, высокий мужчина с зачесанными назад сивыми волосами. — Самолетам в последнее время он не доверяет, особенно после истории с тем иранским Боингом, летает редко, и очень неохотно пользуется вертолетом.

— А как же он общается с штабом объединенных войск? — удивился Циммерман.

— С помощью компьютера. Они создали специальную закрытую сеть, но наши коллеги из службы электронной разведки сумели к ней подключиться.

— Хорошо, ну а есть у него какие-нибудь увлечения, там, планеризм, подводное плавание? — настаивал глава ЦРУ.

— Доктор, не путайте, это Ага уль-Хак, а не Фидель Кастро, — пошутил Олби по праву старинного друга директора ЦРУ. — Раньше он увлекался мотогонками, но лет восемь назад бросил.

— Зато он увлекается поло, — сказала листавшая досье генерала Кэтрин.

— Ну и что? — хмыкнул Олби. — При чем тут эта забава для рафинированных англичан?

— Да нет, это вовсе не то поло, про которое вы имели в виду. Я видела телесъемки этих состязаний, впечатляют. Что-то среднее между футболом и гладиаторскими боями. А теперь посмотрите когда это происходит, и главное — где! — и она пододвинула досье своим начальникам. — По моему лучшего места нам не сыскать.

Прочитав скупые строчки информации Циммерман провел рукой по волосам, признак явного волнения, и кивнул головой.

— Если мы не используем этот шанс, то больше мы к нему не подберемся.

Спустя два месяца в трехстах километрах на север от столицы Пакистана в высокогорной долине, на высоте четыре тысячи метров было необычно многолюдно. Тысячи кочевников съехались сюда, в отроги Гиндукуша на праздник ашуры, и кульминацией этого праздника было состязание в поло. Именно в этом краю зеленых пастбищ и студеных озер, в краю скотоводов и кочевников зародилось поло, настоящее поло, затем заимствованное и окультуренное англичанами. И это поло действительно мало походило на любимое, эстетствующее зрелище английских аристократов, в красных пиджаках и жокейских фуражках гоняющих по огромному полю длинными клюшками небольшой деревянный мяч. Кое что имело явное сходство: лошади, клюшки, мяч, синие и красные свитера. В остальном правила резко отличались друг от друга. Вот к мячу подлетел всадник в красном свитере, он уже занес клюшку для удара, но скакавший сзади соперник сильно ударил его лошадь клюшкой по хребту, и взбрыкнувшая лошадь едва не выбросила своего седока из седла. В ту же секунду всадник в синем свитере проскочил вперед и изо всех сил ударил по мячу клюшкой, запустив его в противоположную сторону. Все зрители природного амфитеатра ответили на это единым дружным ревом. Этим всадником был диктатор Пакистана, главнокомандующий объединенных войск мусульманского мира Якуб Ага уль-Хак. С криками и улюлюканьем вся лава кавалеристов кинулась вслед за мячом. В этой игре не существовало никаких ограничений, игроки толкали друг-друга локтями, откровенно пытались сбросить соперника с лошади, хватались руками за шею и за руки. И правило здесь было одно — победит тот, кто забьет мяч в ворота противника. Вот одному из команды красных удалось скинуть противника с лошади, и сразу вокруг них закрутился водоворот из всадников, все пытались достать клюшкой мяч, но тот попал как раз между ног гарцующего без всадника жеребца. Наконец мяч отлетел в сторону, и кто-то из синих успел его поддать клюшкой, сам тут же расставшийся с седлом из-за толчка в спину. Мяч отскочил как раз под левую, рабочую руку генерала, он ловким ударом запустил его дальше, в сторону ворот противника. Той же клюшкой Диктатор отмахнулся от кулака противника, и с гиканьем разогнав своего жеребца, Ага уль-Хак понесся вперед, правой рукой отшвырнув в сторону одного из надоедливых защитников команды. Наперерез к нему мчался капитан команды противника, но генерал пришпорил коня, и обезумевший от азарта и боли вороной жеребец ударил грудью солового коня соперника и отбросил его в сторону, а Диктатор еще и шлепнул клюшкой по крупу солового, отчего тот взвился вверх и сбросил своего всадника как раз под ноги несшейся лаве игроков. Тут же образовался завал из лошадей и людей, как минимум десяток человек оказались на земле, и пока с руганью и криками они поднимались на ноги, искали своих коней, Ага уль-Хак прорвался один на один к воротам противника. Оглянувшись, и убедившись что все преследователи далеко отстали, он сбавил шаг, и не торопясь подведя мяч к самим стойкам картинным ударом забросил его в ворота.

Зрители просто бесновались от счастья. Половина из них сделала нешуточные ставки на синих, половина на красных, но в этот миг азарт и красота любимого зрелища заставил всю многотысячную толпу реветь и хлопать в ладоши от восторга.

Игра кончилась. Генерал отпустив поводья медленно ехал вдоль естественных, образованных самой природой трибун подняв вверх руки. Крики восторга неслись со всех сторон, за ним бежали вырвавшиеся на поле дети, стремясь прикоснуться хотя бы к стремени победителя. В противоположную от него сторону уносили капитана красных, копыта лошадей проломили ему грудную клетку, и жизнь его висела на волоске. Но на это ни кто не обращал внимание, все смотрели на победителя.

В этот миг пакистанский диктатор был счастлив как ни когда в жизни. Судьба его всегда шла на взлет, с рождения и учебы в колледже, потом годы в военном училище и академии. Затем начальник генерального штаба, потом переворот и он диктатор. Пройдет еще пара месяцев, и он поведет в бой войска во славу аллаха, и это будет вершина его карьеры, ибо нет выше звания, чем главнокомандующий джихада. Еще в Америке, обучаясь в Форте-Брег, ему предложили избрать какой-то девиз для своей жизни. Ответ последовал незамедлительно: «Победа, только победа!». И очередной выигрыш в поло был для него счастливым предзнаменованием. Еще перед игрой генерал загадал, если забьет гол, то все в его планах будет хорошо.

В свой штабной вертолет генерал сел в отличном настроении. Раскурив сигару, привычка, приобретенная в Штатах, он махнул рукой адъютанту, и тот принес толстый портфель с документами. Ага уль-Хак не любил бесполезно проводить время. Развернув карту Палестины он начал отмечать кружками цели для бомбардировок исламской авиации: нефтебазы, военные склады и казармы. Уйдя в работу он забыл обо всем, а между тем личный вертолет Диктатора влетел в длинное и узкое ущелье, самый опасный участок пути.

Его там давно уже ждали. Группа спецназа ЦРУ две недели добиралась до этого ущелья от границы с Индией специально чтобы встретиться с генералом один на один. Их было пятеро, в коричневом с серыми разводами камуфляже, с изрядно похудевшими рюкзаками. Накинув на скромные кусты барбариса маскировочную сеть они расположились на привал. Основную работу эти парни проделали ногами, теперь в бой должны были вступать новые, высокие технологии.

Достав из рюкзака небольшую коробочку ноутбука командир группы капитан Эдвардс подключил ее к небольшой рации, и простучал на клавиатуре свой личный код. Компьютер признался что знает такого пользователя, и открыл нужный Эдвардсу терминал. На дисплее появилась картинка снимаемая со спутника шпиона. Диверсант снова ударил по клавишам, и она изменилась, превратившись в графический чертеж местности. Мигающая точка показывала местонахождение самой группы.

— Ну что ж, осталось ждать, — сказал Эдвардс, расстелил спальный мешок и, положив под голову рюкзак, задремал. Через полчаса его разбудили на обед, затем он заставил всех заняться чисткой и смазкой оружия. Несколько раз он выходил на связь с Лэнгли, используя не рацию, а все тот же ноутбук. Из штаб- квартиры подтвердили что личный вертолет Ага уль-Хака находится в нужном им месте и все идет по плану. Прошло еще два часа.

— Может он улетел другим маршрутом, — спросил один из подчиненных Эдвардса. Капитан отрицательно покачал головой.

— Этого ущелья ему все равно не миновать, другого пути нет. Не психуй, все равно мы его достанем.

— Не сели бы батареи, — подал голос радист. — Уже четыре часа на связи.

— Ничего, мы его и без этого ящика узнаем.

Лишь во второй половине дня ноутбук противно, тоненько пискнул, и на экране появилась яркая,