— А то я не попробовал...
— И как?
Голос тихий и почти равнодушный, но на лице шефа появляется чуть наивная, с детской надеждой полуулыбка. Надеется напрасно.
Филантропических генов во мне нет. Я даже услугами проституток не пользуюсь почти исключительно по причине жадности.
— В целях помощи частным сыщикам заинтересованная в результатах моего труда фирма, к сожалению, слегка криминальная, желает дать отставному майору спецназа ГРУ взятку сотовым телефоном и компьютером. Чтобы он мог в более яркой и современной форме проявлять свои многочисленные таланты.
— Не понял? — Лева оказался тугодумом.
Или его смутил намек на криминальные связи заказчика?
— Некая фирма...
— Знаю я эту фирму. И гостя твоего лично знаю. Очень сильно пытался лет двадцать назад привлечь его по “восемьдесят девятой”, но скользким оказался...
— Некая фирма желает, чтобы я активно поработал в настоящее время и в дальнейшем тоже сохранил с ней добрые отношения. То есть выполнял бы кое-какие заказы. И потому они подарят мне компьютер и сотовый телефон. Для личных и производственных нужд.
Слово “личных” я произнес с ударением, а “производственных” — еле слышно.
Но Лева услышал.
— А-а... Я-то думал, деньгами заплатят... — кисло протянул он. Работать по бартеру наш шеф не любит.
Как же, прямо так возьми я и выложи ему две тысячи баксов на стол! Он после этого захочет мебель в агентстве поменять. А меня и такая устраивает. Мне сотовый телефон больше нужен, чем Леве — новое кресло для клиентов. Чем жестче старое, тем быстрее уйдут.
Я бы на его месте специально в кресла кнопки подбрасывал. Зачем ему выслушивать исповеди, если он все равно потом передает расследование кому-нибудь из подчиненных?
— Увы... — моя улыбка получилась не менее кислой, чем у отставного мента. Не исключено даже, что более несчастной, потому что я постоянно честно жалуюсь на хроническое безденежье. — Я бы тоже предпочел деньгами... Но нужно брать, что дают. И компьютер привезут тоже не новый. Ничего, мне старый тоже подойдет.
— Ты что, себе его хочешь поставить? — Лева, похоже, очень удивился.
— А зачем он секретарше? Она и с машинкой хорошо справляется, — я удивился якобы даже сильнее шефа. — Кроме того, они его специально и выделяют, чтобы мне труд облегчить. Что-то типа взятки или личной симпатии — я точно еще не разобрал.
Возражений Лева не нашел.
— Ну-ну... — покачал он задумчиво головой и вышел более грустный, чем пришел.
А я посмотрел на часы — рабочий день к концу близится — и позвонил Гоше Осоченко.
И опять не застал.
— Так и не появлялся?
— Нет, — сказал сливоносый Валера.
— Тогда у меня к тебе просьба. Можно мне собрать не слишком дорогой компьютер? Не из новых составляющих, но чтобы не совсем был вчерашним днем?
— Нет проблем. На какую сумму?
— В пределах тысячи баксов.
— Ого! На эту сумму мы и хороший новый соберем. Когда надо сделать?
— Чем скорее, тем лучше. Поймите нетерпение горящего давними страстями человека.
— Какие программы ставить?
— Это мы еще обсудим. Но все самое необходимое будет мне необходимо.
— Сегодня я уже не успею. Давайте завтра встретимся и все обсудим. Полную конфигурацию, программное обеспечение. Как раз и Гоша будет на месте.
— Хорошо. Я позвоню, а потом подъеду.
А где сейчас может быть Гоша?
— Он что-то говорил о похоронах Валентина. Родители у того уже умерли. Надо же кому-то этим заниматься. Родственников предупредить, и прочее...
— Это тяжелый труд, я понимаю. Итак, до завтра.
Теперь надо бы успеть обзавестись сотовым телефоном до конца рабочего дня и купить для диктофона новые кассеты. Уничтожать записи со старых пока не хочется — когда-то могут сгодиться, а расходуются кассетки чрезвычайно быстро.
Я выглянул в окно. Дождь кончился, но небо оказалось стабильно нахмуренным. И потому, что тучи буквально цеплялись за крыши самых высоких домов, казалось, что уже начинает темнеть, хотя по времени было еще рановато.
3
Над рекой летели утки. Разворачивались по широкой траектории и садились прямо в черную воду недалеко от зарослей камыша.
— Припозднились... — сказал деревенского вида мужичок, держащийся за перила моста. — Северные идут. Наши-то давно на юга подались.
Паша на мосту не остановился и в разговор с мужичком не вступил. Но на уток все же посмотрел. Надо же, никогда не обращал внимания, что в самом центре большого и загазованного города, в грязную, нефтью и чем-то еще пропахшую реку садятся утки. Раньше вроде такого не было. Должно быть, в нынешние времена утки не видят разницы между некогда чистыми озерами и грязной городской рекой.
Или там, на озерах, грязи стало не меньше, чем здесь, или там уж очень достают охотники.
Но птицы по дороге на юг теперь останавливаются здесь передохнуть.
“Пора и мне куда-нибудь полететь... — подумал он. — Очень плотно обложили...”
И посмотрел, как три молоденьких мента на другой стороне улицы остановили какого-то кавказца и проверяют документы. Пусть проверяют. Чем больше и чаще будут проверять кавказцев, тем меньше внимания на него обратят.
Паше надо было протянуть время. Он дозвонился Лангару и предупредил о событиях в квартире Чанышева и о машине под окнами офиса самого авторитета. Тот обещал проверить машину по номеру и просил позвонить через пару часов домой. И посоветовал пока не наведываться к кенту по зоне, у которого Гальцев последние дни ночевал. И, между делом, поинтересовался, где Паша думает пока обосноваться.
— Где бог даст... — ответил он.
В такой ситуации лучше всего в самом деле не соваться в места, где его могут прихватить.
Розыск есть розыск. Что это такое в общепринятом понятии, он знает. Ну, бестолково развесили фотографии около райотделов. Ну, заставили участкового через день на квартиру к нему наведываться, мать с отчимом веселить — он в этой квартире только прописан, а был там в последний раз полгода назад. И ждут теперь, когда Паша окажется дураком и сам на чем-то попадется. Это — ерунда, это — уровень детского сада для недоразвитых. Но сейчас, когда события приняли достаточно крутой оборот, дело может повернуться иначе.
Сегодня, после двух активных встреч с ментами, могут прочесать все адреса, где Паша время от времени появляется или появлялся, обшмонают все блатхаты во всех районах города; могут на разводе всем дежурным ментовским нарядам раздать его красивые портреты; могут эти же портреты по телевизору показать.