А клиент, оказывается, еще и ехидничать умеет. Прямо на глазах мальчик растет и превращается в зрелого мужа.

— Вы с ним сотрудничали?

— Он у меня покупал, что надо было. Я ему делал дополнительные скидки. Иногда посылал к нему заказчиков. Придет кто-то, спросит по поводу программы, которая его устроила бы. Я отсылал к Вальке. Кроме того, мы ведь проводим обслуживание своих клиентов и фирм, которые технику у нас брали. Там тоже можно что-то посоветовать. Это срабатывает.

Экономить у нас научились. В общем, я ему, как мог, помогал.

— За комиссионные?

— Нет. Просто так. Но это все же были редкие случаи.

— А как же он искал клиентуру? Ведь рекламу он, я так думаю, не давал? Ни к чему привлекать внимание налоговых органов.

— Где-то находил. Но я же говорю, найти клиента — это удача. Повезет, и можно несколько месяцев жить безбедно. Он постоянно был в поиске заказов.

— А его жена? Чем она занималась?

— Санька? — теперь Гоша глянул на меня почти затравленно, и я только сейчас понял, что у него астигматизм — вот почему он не может смотреть прямо в глаза. Но ответил он, четко формулируя мысль — сегодня мой клиент уже не был мямлей. — Они не только в школе, но и в университете учились в одной группе. Она за ним туда пошла. Чтобы не отставать. Потом вместе с ним в НИИ работала.

Тоже программист. И уволились вместе. А потом... Валентин не хотел, чтобы она вообще работала. Причуда богатого и сильного человека. Она у него дома, как в тюрьме, сидела.

Только в магазин иногда выходила. Он ее даже к подругам не отпускал.

— Тиран?

— Близок был к этому.

— А как она на это реагировала?

— Как собака. В глаза ему заглядывала.

И не была против. Верила, что так и надо.

— Так, значит, Валентин был сильным?

— Духом. Он всегда таким был. Что хотел, то и брал. Словно всегда имел на это право.

— Хорошо. К разговору о ней мы еще вернемся. Это будет, как вы понимаете, наш главный разговор, — я очень постарался смотреть ему в глаза, очень хотел, чтобы он во время следующего вопроса взгляда не отвел. Ответ на вопрос многое бы мне дал в понимании ситуации. — А теперь скажите, вы были хорошими друзьями? Достаточно близкими?

— Более-менее... — А в глаза он посмотреть не сумел. Возможно, сыграл роль астигматизм, возможно, что-то другое. — Общались мы часто. Больше по моей инициативе. Я к ним приходил. Он ко мне показывался только тогда, когда что-то к компьютеру купить надо.

— А кто был с ним более близок, чем вы?

— Компьютер. Он сутками перед ним просиживал.

— Значит, близких друзей Валентин Чанышев не имел?

Гоша пожал плечами.

— Он в них не нуждался. Характер такой...

Это уже было сказано достаточно категорично.

— И тем не менее, с кем-то же он общался.

Вы можете назвать несколько имен, с кем он в последнее время вел дела?

Осоченко задумался. И я понял, что он не вспоминает. Он хорошо помнит эти имена. Но сомневается — следует ли мне знать подробности.

— Зачем это вам надо? Вы же не изучением жизни Валентина Чанышева занимаетесь. Вы должны доказать невиновность Саньки Чанышевой.

— Если его убил кто-то другой, то Александра Чанышева автоматически становится невиновной. Вы не понимаете этого? Я думал, после первой нашей встречи объяснил все достаточно четко.

— Да, но есть же и другие пути.

— Например?

— Например, сделать недоказуемой ее виновность.

Теперь уже я мог позволить себе улыбнуться. Специалист и дилетант поменялись местами. А, скажу честно, мне не слишком нравится играть роль последнего. Хотя специфика моей службы такова, что играть ее приходится достаточно часто. В самом деле, не могу же я изучить все сферы деятельности социума, в котором приходится мне работать. От бизнеса до воровства газет из почтового ящика. Да, и таким делом приходилось заниматься недавно.

— А вы знаток законов, оказывается? Да, обвиняемый не обязан доказывать свою невиновность. Следствие должно доказать его виновность. Но вы ставите мне задачу гораздо сложнее, чем выбрал я сам, если учесть, что Чанышева сделала добровольное признание.

Тем более, что у меня есть сведения — кто-то очень интересуется квартирой Чанышевых в данный момент.

— То есть?

— Сегодня туда проник посторонний человек. Что-то искал. Возможно, это связано с убийством. Итак, мне повторить вопрос?

— И что он украл? — Осоченко обеспокоился.

— Ничего не успел, кажется. Я ему помешал. Итак?..

— Валентина, как опытного компьютерщика-хакера, пытались привлечь к работе в период предвыборной кампании. Скоро — выборы, в Думу... И есть много разных путей... Вы сами должны понимать, что такое выборы и какие люди лезут в Думу. И для каждого из кандидатов важно сохранить тайны своего компьютера — и узнать тайны компьютеров чужих. Это же естественно. Хакеры сейчас нарасхват идут. И им хорошо платят.

— Так-так... Это уже интереснее. Значит, он не просто суперпрограммист, а еще и хакер?

— Суперхакер, — поправил Гоша, и котенок супермяуканьем подтвердил его слова.

Хотя, возможно, бедное животное просто искало место, где сделать лужу, и потому рвалось с оцарапанных рук хозяина.

— Если мы с вами узнаем больше, то может так случиться, что Александру Чанышеву скоро освободят. Постараемся узнать, а? — Я усилил нажим, давая понять, что информация, которой обладает клиент, может сыграть значительную роль в достижении цели.

Но он или в самом деле не имел более точных данных, или предпочел молчать.

— Больше я ничего не знаю. Даже не знаю имени кандидата, на которого он должен был работать.

— А Александра?

— Валька вообще держал ее вдалеке ото всех дел. Я очень сомневаюсь, что она сможет вам в этом помочь.

— Ладно, — переключился я довольно резко. — Тогда перейдем к главному. Меня весьма интересует один вопрос. Каким образом вы лично заинтересованы в том, чтобы Александра Чанышева была свободной?

Гоша замялся и стал похожий на себя вчерашнего, когда предстал передо мной мямлей и человеком нерешительным. Даже голос у него изменился. Только что не покраснел в смущении до самых ушей.

— Мы — друзья.

Если не сама фраза, то внешний его вид говорил обо многом — и весьма красноречиво.

Жены друзей могут тоже быть друзьями. Но говорят об этом обычно не стесняясь.

— Вы сами-то женаты?

— Нет.

— А я вот утром, когда вам звонил, подумал, что мне теща отвечает. Ошибся, значит...

— Это мама. Она у меня — человек суровый.