обязанности командира группы, направился к нему.

– Лейтенант, – произнес капитан, – вашим солдатам дали возможность вымыться. Думаю, не стоит ею пренебрегать.

– Слушаюсь, господин капитан.

Лейтенант приказал нам пройти к душам, цистернам, находившимся под сводами одной избы. Мы с завистью глядели на счастливчиков, подходивших к воде. В ожидании очереди стояло не меньше трехсот солдат.

Те, кто был впереди, успели снять с себя часть одежды. Они искали вшей, засевших на уровне ремня, когда раздался приказ о немедленном отправлении. Я даже обрадовался. Раздеваться на таком холоде – ну уж нет! Лучше пусть мои вши греются между серой фуфайкой и животом, в котором бурчит от голода. Я снова заболел, точно! Меня трясло, как в лихорадке, ноги окоченели.

Мы погрузились в машины. Как всегда, в каждую набилось до отказа. Но никто не жаловался. Все лучше, чем идти пешком. Впрочем, я предпочел бы остаться в лагере.

Грузовики тронулись по дороге, раскисшей от дождей до состояния трясины. Из-под колес, словно вода в городском фонтане, брызгали сгруи жижи.

Вспомнилось отступление с Дона. Неужто вся Россия представляет собой гигантское болото?

Мы ползли на север, где простирались дремучие леса. Ветром доносило редкие взрывы. Наверное, где-то шли бои. Небо заволокли темные тучи. Скоро опять начнется дождь.

Зажатый между двумя попутчиками, я подскакивал на каждом ухабе. Мне становилось все хуже и хуже. Губы и лицо горели. То и дело накатывала дурнота. Вначале я решил, что это последствия пережитого: я ведь так и не оправился от болезни, что приключилась со мной под Конотопом. Теперь, наверное, я напоминал живой труп. Кишки точно завязались в узлы. Всем, конечно, на меня наплевать. Да и не у меня одного бурчит в животе.

Боль стала настолько сильной, что я, несмотря на поклажу, согнулся вдвое.

Сидевший рядом бородатый солдат заметил мое состояние и сказал:

– Держись, парень! Скоро приедем.

О том, куда мы едем, он знал не больше, чем я.

– У меня резь в желудке.

– Понимаю, но придется терпеть.

Внезапно я понял, что со мной. Понос! Но не остановится же из-за меня военный конвой. Ничего себе ситуация! Доберемся до места, и что же, сразу бежать в кусты? Пожалуй, пристрелят как дезертира.

Но сдерживаться дольше я был не в состоянии. Пытался думать о другом – все напрасно. Я покрылся потом. Наконец мои внутренности разверзлись.

– Отодвинься, приятель, – просипел я, сморщившись. – Понос у меня. Больше не могу…

Грузовик натужно урчал. Меня, похоже, никто не слышал. Я принялся распихивать окружающих плечами и попытался спустить штаны.

– Что за спешка? – спросил сосед, которого я отпихнул. – Успеешь, когда прибудем на место.

– Но я болен, черт возьми.

Он буркнул что-то себе под нос и отодвинул ногу, хотя пристроить ее еще куда-то было невозможно. Всем было наплевать на то, что происходит со мной. Я отчаянно сражался с шинелью, со штанами, но даже повернуться было невозможно, к тому же я был при полной боевой выкладке. Я понял, что бессилен, и сдался. По ногам потекла жижа. Желудок снова скрутило от боли. Я погрузился в прострацию. Я весь горел. Хроническая дизентерия с тех давних пор преследует меня.

Наша поездка продолжалась еще долго, и у меня случилось еще два приступа диареи. Хотя намного грязнее я не стал, но с радостью обменял бы десять лет жизни за возможность вымыться и броситься в теплую постель. Меня трясло то от холода, то бросало в жар, а живот болел все сильнее.

Прошла целая вечность. Наконец мы прибыли в новый лагерь и я выбрался из грузовика. Началась перекличка. В полуобморочном состоянии я пытался удержаться на ногах, хотя обморок быстрее всего привел бы меня в госпиталь. Каждый из товарищей был занят собой, но мой ужасный вид обратил на себя внимание офицера. Обычный распорядок переклички был прерван.

– Что с тобой? – спросил офицер.

– Я заболел… Я., я… – Я едва ворочал языком. Вместо офицера перед моими глазами стоял лишь размытый силуэт.

– Что болит?

– Живот… У меня лихорадка… Разрешите вымыться, господин…

– Срочно отведите его в госпиталь, – обратился офицер к фельдфебелю.

Тот вышел вперед и взял меня за руку.

Неужели кто-то пытается мне помочь! Просто невероятно!

– У меня понос. Мне надо вымыться, – выдавил я из себя, когда мы пошли.

– В госпитале есть все необходимое.

В очереди перед госпиталем стояло человек тридцать. От боли в кишечнике я тихо стонал. Скоро кишки выбросят очередную порцию. Я вышел из очереди, пытаясь не шататься, и, следуя указателям, направился в уборную. Покончив с делом, не сразу надел штаны. Как ни грязен был, но все же заметил кровь в экскрементах. Я вернулся и еще полчаса простоял в очереди.

Наконец дошло дело и до меня. Я стянул с себя лохмотья.

– Господи, ну и вонь, – воскликнул санитар. Он выглядел так же грозно, как плакат на воротах при лагере: «Вошь – это смерть!»

Я обвел взглядом длинный стол, за которым, словно судьи, сидели врачи. Отпираться бесполезно. Мне оставалось лишь признать свою вину.

– Бактериальная дизентерия, – проворчал один из медиков, потрясенный видом жидких испражнений, струившихся по моим ногам.

– Иди в душ, свинья, – проговорил другой. – Займемся тобой, когда вымоешься.

– Я только этого и хочу.

– Сюда, – указал первый санитар. Он был явно рад, что избавился от меня.

Я накинул шинель на костлявые плечи и пошел в душевые. Там, к счастью, был лишь какой-то один странный парень, который скреб пол.

– Горячая вода есть? – спросил я, не надеясь на чудо.

– Тебе нужна горячая вода? – Он говорил мягким дружелюбным голосом.

– А что, есть?

– Есть. Для стирки на шестнадцатую роту заготовили две цистерны. Сейчас притащу. В душе только холодная.

Несмотря на приступ лихорадки, я понял: еще одна сволочь. Хочет мне услужить в обмен на сигареты или еще что-нибудь.

– Сигарет у меня нет, – сообщил я.

– Не важно. Я не курю, – ответил солдат дружелюбным тоном.

Я замер на месте от удивления:

– Вот оно что! Значит, я могу рассчитывать на горячую воду?

Солдат кивнул.

– Заходи, – пригласил он жестом в душевую кабинку. – Там тебе будет удобнее.

Через две минуты он вернулся с двумя кувшинами кипящей воды.

– Прямо с фронта? – спросил он. Я взглянул на него. Что ему нужно? Глуповатая улыбка не сходила с его лица.

– С фронта. И если хочешь знать, с меня хватит. Заболел я…

– Фронт – это ужасно… Фельдфебель Гульф говорит, – скоро пошлет и меня на передовую, чтобы там я получил пулю.

Под душем я испытал невероятное облегчение. С удивлением взглянул на солдата:

– Таких полно. Им нравится посылать других на смерть. А до этого чем ты занимался?

– Меня призвали три месяца назад. Я работал у герра Фештера. Потом попал в Польшу и записался