ним что-то неладно. Пытаясь вырваться, он все время держался на трех ногах. Четвертая неестественно болталась в воздухе. Она была сломана.

Детеныш был молодой, красивый, но брать его с собой не имело смысла. Его не довезти до Европы. Этой страдающей, дрожащей, испуганной жертве честолюбия Виллема можно было оказать лишь одну милость: пристрелить и тем избавить от боли; и охотник горевал, глядя на эту смерть, и жалел маленького жирафа не меньше, чем беднягу Смока.

Наконец яма опустела, и охотники стали разглядывать добычу.

Погибли семь жирафов, почти у всех оказались сломаны шеи. Шея длиною в шесть или семь футов слишком хрупка, чтобы выдержать натиск огромного стада, пробежавшего по спинам упавших в яму.

Правда, охотникам не удалось получить то, что им было всего нужнее, и все же западню построили не напрасно, она еще пригодится — так сказал Макора. Он объяснил, что через два-три дня в акациевую рощу, вероятно, придут другие жирафы и тогда можно будет снова устроить облаву. Это немного утешило разочарованных охотников. Но как обидно, что погибли два детеныша, да как раз такие, о каких все они мечтали! Быть может, охотникам встретится еще не одно стадо жирафов, но попадутся ли там такие же детеныши, как эти два? Быть может, они поймают и убьют других молодых жирафов, но еще много неудач постигнет Виллема, прежде чем он завладеет добычей, ради которой заехал в такую даль.

Для макололо время не пропало даром: им досталось много мяса. Правда, чтобы заготовить его впрок, нужно немало времени, но зато этих запасов хватит надолго.

На другой день между вертикально поставленными столбами растянули ремни и развесили на них узкие полосы мяса, чтобы оно сушилось на солнце. Мясными гирляндами увешали все кусты и небольшие деревья, росшие поблизости. Для приготовления вяленого мяса вырезали лишь самые лучшие куски из каждой туши, а остальное бросили подальше от лагеря, и там пировали стервятники, гиены и прочие четвероногие и крылатые пожиратели падали.

Спустя три дня после побоища от жертв только и осталось, что вяленое мясо да обглоданные дочиста кости.

Прошло четыре дня после неудачной попытки поймать в западню молодых жирафов, и вот на берегу реки появились наконец свежие следы.

Новое стадо жирафов поселилось в акациевой роще. В стаде были и детеныши

— об этом рассказали следы.

Надежды Виллема снова окрепли, он опять верил, что преуспеет в том, чего так горячо желал. Друзья его тоже воспрянули духом.

Если на сей раз им повезет, то через какой-нибудь месяц Гендрик и Аренд будут уже с теми, с кем они в мыслях не расстаются ни на час, а Ганс начнет готовиться к давно задуманному путешествию в Европу.

После первой неудачной попытки Макора ничем не показал, что собирается покинуть их. Он обещал помогать им до тех пор, пока они не добьются своего, и, хотя домашние дела и дела племени призывали его назад, он решил остаться с ними.

Он дал обещание Виллему и готов был всем пожертвовать, но не изменить своему слову.

Охотники ценили его преданную дружбу. Они уже успели убедиться, что без помощи Макоры они ничего не достигнут.

Вечером, накануне того дня, когда решено было снова устроить облаву, настроение у всех было приподнятое, и в знак уважения к человеку, для которого желания друзей стали превыше собственных, охотники распили с ним последнюю бутылку джина.

Они с удовольствием предвкушали завтрашний день, как вдруг появился Синдо и своими новостями разрушил все их планы.

Он только что вернулся с севера, где нашел было новый дом, когда его изгнал Макора. Он еще раз побывал в племени, у вождя которого охотники застрелили лошадей.

Синдо пришел туда украдкой, чтобы забрать жену и детей. Это ему удалось, а кроме того, ему удалось еще и кое-что разведать: он принес весть, что вождь зулусов, которого оскорбили охотники, все еще жаждет отомстить им за свои убытки и обиды.

Вождь посетил тирана Мосиликатсе, владыку всей этой части Африки, и поведал ему, что вождь племени макололо Макора, давнишний его враг, возвратился в свои прежние владения и похитил у него, вождя зулусов, друга благородного Мосиликатсе, его достояние: лошадей, ружья и рабов. Мосиликатсе тут же снарядил большой отряд и отдал приказ схватить Макору и его людей или же, по выражению Синдо, «прогнать его с этого света».

С часу на час враг будет здесь!

Предупреждение Синдо всех встревожило. Сейчас же во все стороны разослали разведчиков, чтобы не быть застигнутыми врасплох.

Вот она, опасность, которую с самого начала предвидел Макора!

Назавтра ранним утром разведчики сообщили, что воины Мосиликатсе и в самом деле приближаются. На ночь они остановились милях в пяти от лагеря охотников и не позже чем через час будут здесь.

Аренд и Гендрик поспешно вскочили на коней и галопом помчались навстречу врагу, чтобы взглянуть на него своими глазами. А тем временем остальные принялись укладывать свое добро, готовясь либо к бою, либо к бегству.

Молодые офицеры вернулись через полчаса и объявили, что сюда идут три сотни воинов. — Они идут на нас войной, в этом нет ни малейшего сомнения, — сказал Гендрик. — Мы подъехали к ним ярдов на сто. Завидев нас, они подняли крик и кинулись к нам, а когда мы поскакали назад, нам вдогонку полетели стрелы.

— Ну, чем скорее мы уедем отсюда, тем лучше, — сказал Ганс. — Их слишком много, нам их не одолеть.

— Похоже, что Макора иного мнения, — заметил Виллем.

Все повернулись к Макоре.

Вместе со своими людьми он готовился к решительному сражению.

— Спроси его, Конго, — сказал Виллем. — Он думает, мы их одолеем?

Конго перевел вождю вопрос Виллема и услышал в ответ, что победить воинов Мосиликатсе можно лишь превосходящими силами, а уж малым числом их никогда не одолеть.

— Так что же задумал Макора? Остаться здесь, чтобы нас всех перебили?

На это вождь ответил, что и он и его люди поступят так, как пожелает его друг Виллем.

— Тогда всем надо уходить, да поскорее, — сказал Виллем. — Я не желаю, чтобы хоть один человек погиб из-за меня.

Не теряя ни минуты, макололо снялись с места. Все произошло так внезапно, что им пришлось бросить вяленое мясо, на изготовление которого они положили столько трудов. Они отошли как раз вовремя. Виллем и Гендрик, отстав немного, увидели, что враг уже подходит к покинутому лагерю, готовый вступить в бой с макололо.

Теперь было ясно: они жаждали отомстить. Они так злобно кричали и размахивали руками, что у охотников не осталось на этот счет никаких сомнений: Виллем и Гендрик видели и слышали вполне достаточно. Дав шпоры коням, они нагнали воинов Макоры.

Макора и его спутники надеялись, что враг не станет далеко преследовать их, — он удовлетворится