ними не происходит ничего особенного.
Она постаралась справиться с собой. Ей приятно было ощущать тепло обнимавших ее рук, нравился запах духов, который распространяла его кожа. Она мрачно наблюдала за подъезжавшими автомобилями. Снова звякнул звонок. На верхушке столба мигнул огонек.
Американец нажал на педаль, потянул за рычаг – автомобиль задрожал, дернулся, и они переехали через металлические полосы. Теперь их путь лежал через пустыню.
– Знаете, многие люди из Ганнибала, штат Миссури, даже не слышали о Египте. И когда рассказываешь им об этой стране, они не понимают, о чем ты говоришь. Я сказал своему отцу, что собираюсь поехать сюда. Я взял с собой деньги, которые заработал, и приехал сюда, а потом и вовсе решил остаться…
Она затаила дыхание. Поездка опять доставляла ей огромное удовольствие. Далеко впереди, слева, на горизонте показались пирамиды Гизы. На глаза попалась статуя сфинкса.
Она тихо вскрикнула. Это был Египет. Она находится в Египте, пусть в «новые времена», но все- таки она дома.
В душе разлилась сладкая печаль. Гробницы ее предков и сфинкс, к которому она ездила в юности, чтобы помолиться в храме, который находился между его громадными лапами.
– О да, вид просто замечательный, правда? Говорю вам, если люди из Ганнибала, штат Миссури, этого не понимают, значит, им здорово не повезло в этой жизни.
Она рассмеялась.
– Им не повезло, – согласилась она.
Они подъехали ближе. Толпы людей. Огромное скопление автомобилей и экипажей. Женщины в легких платьях, таких же, как ее собственное, с перетянутыми талиями. Мужчины в соломенных шляпах, таких же, как у американца. И множество арабов на верблюдах, на руках у арабов висят нитки дешевых бус.
Она улыбнулась. В ее времена они продавали здесь дешевые бусы заезжим римлянам.. Они катали приезжих на верблюдах. И теперь делают то же самое.
Она затаила дыхание – над ней возвышалась гигантская гробница царя Куфу. Когда это было? Совсем маленькой девочкой она приезжала сюда и любовалась этим грандиозным сооружением, построенным из квадратных плит. Приезжала и позже, с Рамзесом, холодной ночью; одетая в темный балахон, как простолюдинка, она ехала с ним на лошади по той же самой дороге.
Рамзес! Нет, с ним связано что-то ужасное, не надо вспоминать. Над ней полощутся темные воды. Она бежит за ним, а он отворачивается и уходит прочь.
Автомобиль американца затормозил и остановился.
– Пойдемте, маленькая леди. Давайте выйдем наружу и поглазеем на седьмое чудо света.
Она улыбнулась круглолицему американцу – он был так ласков с нею.
– О кей! Здорово! – сказала она. Не дождавшись, пока он подаст руку, выпрыгнула из автомобиля.
Его тело оказалось совсем близко. Курносый нос сморщился – так широко он улыбнулся. Сладкие юные губы. Неожиданно для самой себя она поцеловала его. Она стояла на цыпочках и прижималась к нему. Хм… Нежный и молоденький, совсем как тот. Удивлен.
– Да вы просто очаровашка, – сказал американец ей на ухо. Казалось, он не знает, что делать дальше. Ладно, она ему покажет. Она взяла его за руку, и они пошли по утоптанному песку к пирамидам.
– Посмотрите! – сказала она, указывая на дворец, который стоял справа.
– А, это «Мэна-хаус», – сказал он. – Тоже неплохой отель. Конечно, не то что Шеферд, но тоже нормальный. Если хотите, чуть позже мы можем там перекусить.
– Я пробовал бороться с ними, – сказал Рамзес. – Но это оказалось невозможно: их было слишком много. Они отвезли меня в тюрьму. Мне требовалось время, чтобы затянулись раны. Только через полчаса я смог сбежать.
Молчание.
Джулия зарылась лицом в носовой платок.
– Сир, – тихо проговорил Самир, – вы знали, что этот эликсир способен произвести такой эффект?
– Да, Самир. Знал, хотя никогда раньше не проделывал таких экспериментов.
– Значит, это был человечный поступок. Ни больше и ни меньше.
– Но, Самир, за многие века я совершил много ошибок. Я знал, как опасен этот эликсир. А теперь и ты узнаешь об этой опасности. Вы должны знать все, если хотите мне помочь. Это существо, эту безумную женщину, которую я вернул к жизни, невозможно убить.
– Наверняка есть какой-то способ, – возразил Самир.
– Нет, я узнал это методом проб и ошибок. И ваши современные книги по биологии убедили меня в моей правоте. Стоит напитать клетки этим эликсиром, как они уже живут сами по себе, постоянно обновляясь. Растительные, животные, человеческие – не имеет значения.
– Не старея, не изнашиваясь, – пробормотала Джулия. Теперь она немного успокоилась и могла говорить.
– Верно. Одна чаша этого зелья сделала меня бессмертным. Не больше, чем содержится в пузырьке. Я буду вечно молодым. Я не нуждаюсь в пище, хотя чувствую постоянный голод. Я не нуждаюсь во сне, хотя могу насладиться им. Меня мучает постоянная жажда… любви.
– А эта женщина – она ведь не получила полной дозы?
– Нет, к тому же ее тело было слишком повреждено. Понимаете, в этом-то и заключается моя глупая ошибка. Тело не сохранилось полностью! Больную или здоровую, ее теперь не остановишь. Я понял это, когда она шла ко мне по коридору.
– Ты не учитываешь возможностей современной науки, – сказала Джулия, медленно протирая глаза. – Наверняка есть способ остановить процесс.
– С другой стороны, если бы вы дали ей полную дозу, как задумал граф…
– Это безумие, – вмешалась Джулия. – Не стоит даже говорить об этом. Тогда она станет еще сильнее.
– Послушайте меня, – сказал Рамзес. – Клеопатра – это всего лишь часть трагедии. Теперь и граф определенно знает мой секрет. Опасен сам эликсир, он более опасен, чем вы думаете.
– Ну да, люди захотят его попробовать, – кивнула Джулия. – Люди пойдут на все, чтобы получить его. Но Эллиота можно уговорить, а Генри дурак.
– Но и это еще не все. Мы говорим о химическом веществе, которое изменяет саму субстанцию того, с чем соприкасается. – Рамзес немного помолчал, потом продолжил: – Многие столетия назад, когда я еще был Рамзесом, правителем этой страны, я мечтал о том, чтобы с помощью этого эликсира облегчить людям жизнь. Я мечтал о вечной пище и вечной влаге. Тогда мы смогли бы забыть о голоде. Я мечтал о пшенице, которая после уборки урожая тут же вырастала бы заново. О фруктовых деревьях, которые бы плодоносили постоянно. Знаете, что из этого вышло?
Пораженные, они молча смотрели на него.
– Мой народ, мои люди не смогли переварить эту бессмертную еду. Она так и осталась в их желудках. Они умирали в страшных мучениях, будто наелись песка.
– О боже, – прошептала Джулия. – Хотя это вполне объяснимо. Ну конечно!
– А когда я попробовал сжечь поля, забить бессмертный молочный скот и птицу, я увидел, как сожженная пшеница возрождается к жизни, стоило солнечным лучам осветить ее. Я увидел, как поднимались обугленные стебли и безголовые скелеты. Наконец я сбросил все это в море, придавив камнями к самому дну. Там это все наверняка и лежит до сих пор – в целости и сохранности.
Содрогнувшись, Самир обхватил плечи руками, словно ему стало вдруг холодно.
Джулия пристально смотрела на Рамзеса:
– Значит, ты хочешь сказать, что если эта тайна попадет в плохие руки, вся земля может стать бессмертной?
