полок, за книгой Макса Фриша.

«Монток».

Я так и не удостоился прочитать ее, боязнь снова наткнуться на Линн – русалку и немножко бонну – слишком велика. Тайник куда меньше, я нашел его случайно, небольшой ящичек, шесть улиток в длину и четыре в ширину, интересно, какие тайны прятала в нем Линн?..

– Вы подарили ей кольцо.

– Нет, я не дарил ей кольца.

– Это ведь ваше кольцо. Портье видел его у вас на мизинце.

– Я не дарил ей кольца.

– Вот, взгляните на фотографию. Это ваше кольцо?

«Carpe Daim». Символы на внешней стороне и два магических квадрата на внутренней; два квадрата, зеркально повторяющие друг друга, как наши с Анук шрамы.

– Вы узнаете кольцо?

– Я не дарил ей кольца.

– Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори?

– Я не дарил ей кольца.

– Ее тело обнаружено во внутреннем дворике букинистического, под одной из клумб. Того самого букинистического, владельцем которого вы на данный момент являетесь. А на втором этаже обнаружен тайник с пистолетом. Армейский MAS калибра девять миллиметров. Тайник находится за книгой Макса Фриша…

– «Монток». Я знаю, – совершенно машинально говорю я.

MAS. Армейский MAS калибра девять миллиметров, который я скинул в сумку меломана в «Monster Melodies». Как он мог оказаться в тайнике и каким образом оттуда исчезло кольцо?..

– Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори?

– Я не дарил ей кольца.

– Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори, а тело зарыли в одной из клумб внутреннего дворика. Вас несколько раз видели с лопатой у этой клумбы.

– Я просто хотел избавиться от улиток. На папоротниках полно улиток.

– Избавились?

– Нет. И никто не мог видеть меня во внутреннем дворике.

– Ошибаетесь, мсье Кутарба. Жилец из окна напротив видел вас. Во внутренний дворик, как вы знаете, выходит окно. На северной стене.

– Окно на северной стене заложено кирпичами.

– Да нет, оно живо и здорово, а вот окно на восточной стене действительно заложено кирпичами.

– Вы что-то путаете, мсье Бланшар.

Бланшар придвигается ко мне так близко, что кажется: еще секунда, и его клыки вопьются мне в шею.

– Это ты запутался, парень. И, боюсь, тебе не выпутаться.

– Никто не мог видеть меня во внутреннем дворике. – Об улыбке убийцы я предпочитаю не вспоминать.

– Ошибаетесь, мсье Кутарба. Квартира, окно которой выходит во дворик букинистического, принадлежит мсье Огюсту Ферлану. Пожилой человек, ветеран алжирской войны. Он-то и видел, как вы орудовали лопатой. И сообщил об этом нам.

– Я просто хотел избавиться от улиток.

Я просто хотел избавиться от улиток – так же, как lieutenant пытался избавиться от памяти об Алжире. Я просто хотел избавиться от улиток и так и не смог избавиться от них – так же, как lieutenant не смог избавиться от фотографии двух казненных феллахов с членами, заткнутыми в рот. Теперь я знаю, как его зовут, – Огюст Ферлан, не такое уж трудное имя.

– Кстати, у вас в особняке на улице Музайя мы тоже нашли кое-что интересное.

Напольные вазы, переносные ширмы, воздушные змеи, морские раковины, африканские и венецианские маски, кресла-качалки, курительницы для благовоний, неработающие игровые автоматы, светильники в виде бивней слонов и бивни слонов в чистом виде, ничего другого там нет. Интересно, что могло приглянуться Бланшару и его своре?

– Что же именно вы нашли?

– Дневник. Дневник некоего Тьери Франсуа. Правда, записей там немного, его и дневником назвать трудно.

– Это ежедневник.

– Ежедневник, да. А записи в основном ваши, перечень каких-то растений.

– Это букеты ароматов. Я составляю композиции для духов. Я парфюмер.

– Не стоит лишний раз напоминать мне об этом. – Сегодня от Бланшара уже не тащит «Minoritaire», я только сейчас это заметил, странно. – Я в курсе дела. Как дневник оказался у вас?

– Я купил его у Линн… У мадам Нугаро. В нашу первую встречу в букинистическом.

– Вы знаете, кто такой Тьери Франсуа?

– Нет. Кажется, это давний друг Линн.

– Мадам Линн Нугаро, прежней, как вы утверждаете, владелицы букинистического?

– Да.

– Не морочьте мне голову, Ги! – Бланшар впервые называет меня по имени. – Я понимаю, ваше положение не из легких. Но морочить мне голову не следует. Линн Нугаро никогда не была владелицей букинистического. Она работала продавщицей в магазине, торговала стиральными порошками.

– О чем вы говорите, Бланшар?

– Линн Нугаро никогда не была владелицей букинистического. Когда-то он принадлежал Тьери Франсуа по кличке Стриж. Серийному убийце Тьери Франсуа, повешенному в декабре семидесятого года. Вы знали об этом?..

Тьери Франсуа. Тьери Франсуа по кличке Стриж. Как я мог знать, что Тьери Франсуа и страховой агент Стриж – одно и то же лицо? Скорее всего, то самое лицо, которое когда-то я увидел в бокале с мадерой, а затем – в окне на восточной стене.

Стриж.

«Ищи птицу, Гай», – сказала мне Анук. Все так просто, жаль, что я не понял этого раньше.

Стриж, единственный, кто раскрывал книгу «Ars Moriendi». Единственный из тех, кого я знаю. Стриж по-французски будет le martinet, отсюда и «Милосердие святого Мартина». Я столько раз видел эту картину, я и представить себе не мог, что это подсказка, великодушно подаренная мне Анук. Но так мной и не замеченная.

Мне не нужно было ждать крапивников, они бы все равно не прилетели. Не в этом ли заключалось милосердие святого Мартина? Милосердие дневной его стороны. Или ночной?..

– Вам нехорошо, мсье Кутарба? – в голосе Бланшара слышится неожиданное сострадание.

– Все в порядке, Бланшар. Все в порядке.

– Почему вы купили этот магазин?

– Мне понравилось место.

– Место, где можно легко спрятать тело убитого вами человека? Вы убили мадемуазель О-Сими Томомори?

– Я не дарил ей кольца, – кольцо волнует меня неизмеримо больше, чем японская анимация.

– Вы ведь родились в России?

– Да. Но я много лет живу во Франции. Я – гражданин Франции.

– Но родились в России.

– Да.

– Вы ведь знакомы с мадемуазель Сонья?

Софья Горская, сидящая так тихо, что я и думать о ней забыл, смотрит на меня широко раскрытыми азиатскими глазами.