Легкий стук прикладов — менялся почетный караул — словно заставил ее очнуться. Она всмотрелась в лицо этого человека, лежащего в гробу, и — узнала…
— …Пусть эта смерть, — говорил кто-то, — станет для нас примером самоотверженного служения людям. Вот отсюда, от этой могилы, в которую мы сейчас бережно опустим его, для нашего друга и друга Норвегии начинается новая жизнь. Отныне, уйдя от нас, он переходит жить туда, где живут герои, — в народ!..
— Ах, — вскрикнула Аглая и мягко упала на крышку гроба…
Когда сознание вернулось к ней, она почему-то смотрела только на одни руки своего мужа. Как она могла не узнать их? Вот падают, кружась в морозном воздухе, легкие снежинки, садятся на его пальцы, и ни одна из них не тает. А ведь были они всегда горячие, мягкие, ласковые. И это, как ничто другое, больше всего сказало ей о смерти, против которой бессильно что-либо, и Аглая заплакала…
Могила была глубокой, на дне ее искрился твердый слой вечной мерзлоты. Она увидела, что под гроб начинают заводить веревки, и в этот момент ее поразила прическа — такая, какой Константин никогда не носил: видно, тот, кто причесывал его в гробу, никогда не видел его в жизни…
— Пора, — сказал кто-то, — пора!
И до затуманенного сознания дошло, что это говорится о нем. Кто-то взял крышку гроба, чтобы закрыть его навсегда, но Аглая вдруг крикнула:
— Не надо, обождите! — и дрожащими руками она поправила ему волосы. Но холод кожи на лбу его словно подчеркнул, что мужа, любви, счастья уже нет и никогда не будет, — тогда она заплакала снова, ткнувшись в его закоченевшие, широко расставленные пальцы.
— Жена? — тихо спросил кто-то за ее спиной, потом послышалась резкая норвежская речь, долго- долго произносились непонятные слова.
Аглая встала, еще раз взглянула на дорогое, запушенное снежком лицо Константина, но в следующее же мгновение над ним опустилась крышка, и страшное слово «никогда» острым ножом вошло в ее сердце. А гроб уже повис на веревках, плавно погружаясь в землю. И чем глубже опускался он, тем глубже входил в ее сердце этот нож… «Никогда!.. — Растерянно обвела людей глазами, словно ища в них поддержки. — И вот уже все… Уже стучит земля… А я одна, остаюсь одна… О-о, если бы хоть кто-нибудь помог мне сейчас!»
Кто-то тронул ее за плечо. Аглая обернулась.
Перед ней стоял лейтенант Ярцев.
— Вы?..
— Я, — ответил он и медленно повел ее в сторону.
Ни одного слова утешения не сказал он, но от руки его, державшей ее за локоть, исходила какая-то властная сила. Аглая молчала тоже, покорно идя рядом с лейтенантом. Она ничего не видела перед собой, все вещи потеряли для нее форму и окраску, слова потеряли смысл.
Ярцев привел ее в какой-то норвежский дом, посадил за стол. Курил папиросу за папиросой, молчал. Аглая посмотрела ему в лицо и, словно убеждая себя в чем-то, тихо сказала:
— Как жить?..
— Жизнь, — медленно произнес Ярцев, — подскажет.
— Еще один удар, — сказал Дельвик.
С размаху опустился молот.
— Еще один!
Опять удар.
— Ну, — спросили, — все три?
— Все три, — ответил Дельвик, отбрасывая зубило. — Все три… Читайте!
На громадной плите из красноватого полярного гранита были высечены три слова:
НОРВЕГИЯ БЛАГОДАРИТ ВАС
Вечером эту плиту подняли на вершину горы и положили на братской могиле русских воинов.
Догорали дымные головни на пожарищах, неумолчно шумел ночной океан, а где-то далеко-далеко в черном бездонном небе трепетно светились яркие звезды.
Словарь морских терминов
Анкерок — бочонок для хранения пресной воды.
Ахтерпик — крайний кормовой отсек на кораблях.
Ахтерштевень — кормовая оконечность корабля, представляющая собой продолжение киля.
Бабочка — постановка парусов, дающая выгоду в ветре.
Бак — носовая часть верхней палубы от форштевня до фок-мачты.
Банка — отдельно лежащая мель; место, на котором водится рыба; скамейка, сиденье для гребцов в шлюпке.
Баталер — матрос, ведающий на корабле денежным, пищевым или вещевым довольствием.
Батопорт — ворота в доке, закрывающие доступ воды в док.
Бахилы — рыбацкие сапоги с голенищами по пояс.
Беседка — доска, служащая на кораблях сиденьем при подъеме людей на мачты или при спуске за борт.
Бимсы — поперечные брусья, связывающие борта судна и служащие основой для настила палуб.
Блоки — приспособления, через которые проходят снасти бегучего такелажа.
Боны — плавучие заграждения, которые ограждают корабли или гавани от вражеских подлодок, катеров, торпед и пр.
Бочка — плавающий металлический сосуд, поставленный на «мертвый» якорь, для стоянки корабля без отдачи своих якорей.
Брамсель — третий снизу парус на судне с прямым вооружением.
Брандрахта — судно или несколько судов, поставленных на подходах к гавани или рейду для наблюдения за входящими или выходящими судами.
Брашпиль — машина для подъема якорей, которая в отличие от шпиля имеет горизонтальный вал.
Броняжка — металлический круглый щиток, которым во время боевой тревоги или сильного шторма закрывают иллюминаторы изнутри корабля.
Бухта — небольшой залив; трос, свернутый кругами.
Бушприт или бугшприт — рангоут на носу судна.
Валёк — утолщение весла, переходящее на конце в рукоять. Ванты — снасти стоячего такелажа, которыми с бортов крепятся на кораблях мачты и стеньги; по вантам матросы разбегаются по мачтам для подъема и уборки парусов.
Ватервейс — желоб на кораблях, который, проходя вдоль борта, дает возможность как можно скорее схлынуть с палубы штормовой воде.
Взводень — поморское название крупной волны или зыби.
Ворвань — жировые продукты, чаще всего — жировые отходы, получаемые от морских животных.
Вымбовка — рычаг, служащий для вращения шпиля вручную.
Вымпел — узкий длинный флаг; на кораблях Советского Союза поднятый до «места» вымпел означает готовность корабля к походам и сражениям.
Выстрел — длинное рангоутное бревно, которое отходит от борта корабля; с выстрела свешиваются
