Мрак не рассеялся, он даже как будто сгустился ещё сильнее, серыми призраками проступили скелеты древесных стволов, а за ними – огненными тенями мелькнула вереница скачущих бешеным галопом людских костяков верхом на костяках конских. Свитое в тугие струи пламя служило копьями; нагнав их, Дикая Охота во весь опор мчалась прямо на замершего Фесса.

Кто знает, была ли это просто иллюзия, сознание ли Фесса придало надвигающемуся врагу хоть сколько-нибудь привычные очертания – или неведомый враг и в самом деле имел такой облик? Дюжина наездников, две дюжины растянувшихся над землёй в стремительном беге псов – не привычных любому некроманту костяных гончих, а неведомых страшилищ, с длинными, вытянутыми вперёд, словно у крокодилов, нелепыми челюстями, многосуставчатыми когтистыми лапами, хвостом, словно у мантикоры, увенчанным изогнутым костяным жалом, в котором Неясыть даже отсюда чувствовал скопившийся зелёный яд.

Зелёный яд… стоп! Что-то уж больно похоже на тех ордосских многоножек, что вызвали памятный мор! Кажется, случилось это давнымдавно, годы, если не десятилетия, назад.

Растерянность Фесса сменилась лихорадочным плетением заклятья. Он почувствовал сродство, теперь он знал слабое место врага, он мог ударить – тем более имея за спиной всю мощь Потаённого Камня.

Но, сражаясь с многоножками, он имел рядом с собой Даэнура, да и

Белый маг Анэто, надо признать, годился не только показывать ярмарочные фокусы; сейчас Фесс остался один против многократно более сильного врага.

Память услужливо развёртывала свитки и списки. Нужные заклятья творились словно сами собой – он работал сейчас, словно заведённый механизм.

И первое, что он увидел, когда его чары начали действовать, был след.

Чёткий, ровный, с извивами – очевидно, Дикая Охота петляла, преследуя Ирдиса Эваллё. И начинался этот след где-то в населённых людьми областях, в Эгесте, а отнюдь не в каком-нибудь мрачном провале или на заброшенном погосте.

Дикая Охота была уже совсем близко. Неясыть видел и трепещущих призрачными крыльями не то ящериц, не то обретших ноги змей – похоже, одну из таких тварей он проткнул своим посохом. Тогда некромант смог всего лишь отбросить врага. На этот раз всё выйдет по-другому.

Да, Неясыть не видел истока, не видел самого начала той дороги, что привела Дикую Охоту сюда, но этим он займётся позже. Затыкать крысиные дыры будем после, сейчас надо извести самих гадов, пусть даже они и посвящены Тьме.

Остриё посоха вонзилось в землю Нарна. Поток льющейся от

Потаённого Камня Силы запульсировал в такт ударам сердца некроманта; и когда Фесс произнёс наконец слова Повеления, от устремившейся по его приказу в бой мощи стало не по себе даже ему самому. На миг он словно бы взглянул сквозь плоть самого Потаённого Камня, глаза обожгло сияние темно-алого кристалла, скрытого под многими слоями гранитной брони, – а в следующую секунду посланная некромантом вперёд Сила столкнулась с Силой наступающих.

Нет, это были не молнии, столь любимые магами Воздуха, не разящие каменные глыбы или тут же, на месте созданные глиняные големы, оружие магов Земли; не вихри, полные ледяных игл, что пронзают любые доспехи, какими пользуются чародеи Воды, и не волны всесжигающего пламени, к которым прибегают повелители Огненной стихии, – Фесс привёл в действие мёртвую плоть мира, ту самую плоть, откуда его сила изгнала все тонкие создания; на помощь некроманту шёл прах, то, что некогда жило, но давно завершило свой путь, то, что ещё помнило, каково это – жить и умирать.

Тьма стала на пути Тьмы. Сотканный из смерти щит столкнулся с из неё же выкованным мечом. И, подобно тому, как опытный мечник щитом отбрасывает слишком горячо налетевшего на него нерасчётливого противника, так и оживлённый словом некроманта прах отбросил, властно растолкнул в стороны почти сомкнувшееся вокруг Фесса кольцо давящей темноты – не той, которой он вроде как служил и где черпал силы, а отражение той самой западной Смерти, что пугало одно поколение магов Белого Совета за другим.

Рты несущихся на молодого мага всадников раскрылись в беззвучном крике. Огненные копья вздёрнулись, готовые к последнему удару.

Но навстречу им неслись такие же точно воители, в чёрной броне, со столь же внушительного вида копьями, верхом на конях, что более походили просто на сгустки мрака, – Неясыть, даже помимо своей воли, использовал принцип зеркала, врага ожидали его собственные двойники.

На очистившейся от мрака земле рядом с Фессом лежали бесчувственные Сугутор и Правд. Ни тот, ни другой так и не выпустили оружия.

Конные рати сшиблись. Чёрные и огненные копья скрестились, и ночь взорвалась скрипучими воплями мёртвых голосов – защитники Фесса бились молча, Дикая же Охота не жалела глоток – хотя, если разобраться. чем могли кричать лишённые языка, гортани и лёгких ходячие костяки?

Мрак и пламя схлестнулись, слились, обращаясь в бешено терзающие друг друга вихри. Алые всадники разили врага своими копьями, но чёрным рыцарям это словно бы и не вредило (другое дело, что каждый достигший цели удар отзывался у Фесса острой болью), а вот чёрные клинки не знали промаха, с налёту рассекая и доспехи, и кости врагов. Копья тёмных воинов опрокидывали противников наземь, копыта их скакунов дробили черепа поверженных, обращали в пыль рёбра и хребты; Дикая Охота продержалась всего несколько мгновений – атака Фесса смела её всю, без остатка.

«Неужели?» – обессиленно подумал Фесс. Нельзя сказать, что он выложился весь, без остатка – но попотеть-таки пришлось, несмотря на помощь Потаённого Камня.

Тьма из оврага тоже исчезла бесследно, а куда – кто знает?..

На земле зашевелился, застонал Сугутор. Гномы, как известно, отличаются немалой устойчивостью к магии любого рода, случается, что и пущенный в упор огненный шар лишь рассыпается искрами, не причиняя им никакого вреда. И на сей раз подземный житель оправился быстрее могучего, но не слишком привычного к колдовству Прадда.

– Ox-ox, м-милорд м-мэтр, мы что, уже все умерли? А где ж тогда Вечный Горн?..

– Умерли, – с трудом переводя дыхание, ответил Фесс. – Как есть умерли, Сугутор. Сейчас вот нами твой Вечный Горн растапливать станут.

– Т-тьфу, м-мэтр, не шутите так, – гном с кряхтением поднялся. – Эй,

Прадд, вставай, хорош щёки отлёживать, всё уже кончилось, мэтр их перебил.

Орк застонал, переворачиваясь на спину.

– Вставай, вставай, – торопил друга Сугутор. – Вон господин эльф нам с того «берега: машет. Пойдём, пойдём, зелёный, пойдём, валяться будем, когда до Камня доберёмся.

Орк неразборчиво выругался и поднялся – сперва на одно колено и только затем выпрямился. Вид у него был более чем помятый.

– Скорее, скорее! – донёсся голос эльфа. – Это было только начало. Ты чувствуешь их, некромант?

– Что-о? – вытаращил глаза гном. – ЭТО было не всё?! О, Вечный

Горн, второго раза я не выдержу!

– Выдержишь, как миленький выдержишь, – прорычал орк. – Жить захочешь – выдержишь. Пошли, борода, что зенки-то выкатил?!

– Т-только в овраг ты первым полезешь, – мрачно заявил Сугутор.

– Хорошо, хорошо, первым полезу. Милорд мэтр, вы, это, давайте в середку.

Фесс выдернул из земли тёплый после недавнего боя посох. В жёлтой глубине каменного навершия ещё перемигивались, угасая, мрачные багряные огоньки.

Троица быстро перебралась через овраг, в котором не осталось и малейшего следа тьмы.

Ещё сотня-другая шагов – и они очутились возле самого подножия Потаённого Камня. Зачарованный обелиск уже закрылся, поток лившейся оттуда на Фесса Силы иссяк. На ощупь камень был очень, очень холодным.

И где-то там, в глубине, под слоями гранита, таилось истинное сердце зачарованного монолита – тот самый багровый кристалл, привидевшийся Фессу в горячке боя.

Кристалл… магия камней испокон веку, как и положено, числилась подразделом Земного