обращенью, и виновата в этом одна она. Это ее козни. Если бы не она, то никогда бы от матери Фрэнка не отвернулись с таким пренебреженьем. Мистер Черчилл — тоже гордый человек, но его гордость ничто в сравнении с гордостью его жены. У него это мирное, безобидное свойство благовоспитанного господина, от которого никому нет вреда, и только сам он из-за этого чуточку скован и скучноват — но у нее это оскорбительное высокомерие, надменность! И, что в особенности тяжело переносить, добро бы еще имелись основанья — происхождение, знатность, — а то ведь ничего! Ничего собою не представляла, когда он на ней женился, родом — только что не из простых, но как заделалась миссис Черчилл, — ого! — так высоко занеслась, что никакому прирожденному Черчиллу не угнаться, хотя сама, по сути дела, — выскочка, и не более того.

— Подумать только! Да, это должно быть совершенно нестерпимо! Я выскочек не выношу. Кленовая Роща научила меня смотреть на людей такого сорта с содроганьем. Там по соседству живет семья, которая прямо бесит сестру и братца своим зазнайством. Когда вы описали миссис Черчилл, то передо мною мгновенно встали они. Некие Тапмены — обосновались в тех краях совсем недавно, обременены многочисленной родней в низшем кругу, а так о себе мнят, что рассчитывают быть на равной ноге с самыми уважаемыми старыми фамилиями. Всего полтора года, как поселились в Уэст-холле, и каким способом нажили состояние, тоже никому не известно. Родом из Бирмингема, а это, как вы знаете, не лучшая рекомендация. [20] Это не ахти как обнадеживает — я всегда говорю, что «Бирмингем» звучит зловеще. И больше ничего определенного не известно об этих Тапменах, хотя предположить, верьте слову, можно многое, — а между прочим они так держатся, будто полагают себя равными мистеру Саклингу, который, к несчастью, оказался ближайшим их соседом. Невероятно обидно! Мистеру Саклингу, который проживает в Кленовой Роще уже одиннадцать лет, а до него ею владел его отец — во всяком случае, так мне кажется — я почти уверена, что покупка имения совершилась еще при старом мистере Саклинге.

Их прервали. Гостей обносили чаем, и мистер Уэстон, сказав все, что хотел сказать, воспользовался первой удобной минутой и отошел.

После чая мистер и миссис Уэстон и мистер Элтон уселись с мистером Вудхаусом за карты. Пятеро других оказались предоставлены самим себе, и ничего веселого Эмма от этого не ожидала, так как мистер Найтли казался не расположен поддерживать обший разговор, миссис Элтон жаждала вниманья к своей особе, которое никто не изъявлял склонности ей оказывать, а сама она, пребывая в некотором расстройстве чувств, предпочла бы посидеть молча.

Мистер Джон Найтли был на этот раз словоохотливее брата. Рано поутру ему предстояло уезжать, и он вскоре обратился к ней со словами:

— Что ж, Эмма, насчет мальчиков мне как будто нечего больше прибавить — впрочем, на крайний случай у вас имеется письмо от вашей сестры, содержащее, как я догадываюсь, пространнейшие указанья. Мой наказ будет короче и, по всей вероятности, в несколько ином духе, суть его можно выразить в двух словах — не баловать и не пичкать лекарствами.

— Надеюсь, мне посчастливится угодить вам обоим, — отвечала Эмма, — я буду всеми силами стараться, чтобы им было хорошо, — и тем исполню волю Изабеллы — а хорошо бывает, когда над ними не дрожат и не закармливают их лекарствами.

— А ежели надоедят, то отправляйте их обратно.

— Очень похоже, что так и будет… Вы это серьезно?

— А что? Разве не понятно, что для вашего батюшки может быть утомительна их возня, и даже вам они могут стать помехой, ежели ваши выезды и приемы будут все более учащаться, как это наблюдалось в последнее время.

— Учащаться?

— Конечно. Вы сами знаете, что за последние полгода в вашем образе жизни произошли большие перемены.

— Перемены? Нет, не знаю.

— Вы, без сомненья, стали жить гораздо более открыто, чем прежде. Возьмемте хотя бы сегодня. Приезжаю на один-единственный день, и что же? Вы заняты званым обедом. Когда такое или подобное этому случалось раньше? Число соседей ваших растет, и вы тесней с ними сближаетесь. С недавних пор что ни письмо к Изабелле, то известие о новом увеселении — обеды у мистера Коула, балы в «Короне»… Рэндалс — один уже Рэндалс вносит весьма заметную струю оживленья в распорядок ваших дней.

— Да, — быстро вставил его брат, — это все исходит от Рэндалса.

— Ну вот, а так как нет оснований полагать, Эмма, что влияние Рэндалса уменьшится, то мне и представляется возможным, что изредка присутствие Генри и Джона будет вам мешать. И тогда моя единственная к вам просьба — отправляйте их домой.

— Нет, — вскричал мистер Найтли, — отчего же непременно домой! Пусть их тогда отправят в Донуэлл. Уж у меня-то для них найдется время.

— Даю вам слово, это просто забавно! — воскликнула Эмма. — Интересно знать, многие ли из моих бессчетных увеселений обходились без вашего участия? И к чему они сводятся, эти мои неслыханные развлеченья? Обед у Коулов да разговоры о бале, который так и не состоялся. Вас, — указывая кивком головы на мистера Джона Найтли, — еще можно понять, для вас такое счастье разом увидеть здесь столько добрых своих знакомых, что это в ваших глазах целое событие. Но вы, — оборотясь к мистеру Найтли, — которому известно, какая редкость, какая для меня большая редкость отлучиться из Хартфилда хоть на два часа, — почему вы мне предрекаете столь нескончаемую череду рассеянностей, не понимаю. Что же до моих родных мальчиков, скажу одно: ежели у тетки Эммы для них не хватит времени, то вряд ли им в этом больше повезет у дядюшки Найтли. Она уйдет из дома на часок, а он — на пять, а останется дома, так либо засядет за книгу, либо за хозяйственные счета.

Мистер Найтли, похоже было, старался подавить улыбку — в чем без труда и преуспел, когда с ним затеяла беседу миссис Элтон.

КНИГА3

Глава 1

Совсем короткого раздумья наедине с собою хватило Эмме, чтобы понять природу волнения, в которое ее повергла новость о Фрэнке Черчилле. Она быстро уверилась, что не за себя так сильно смущена, так встревожена, но за него. У ней самой увлечение почти сошло на нет — тут, собственно, и размышлять было не о чем, — но ежели он, влюбленный с самого начала гораздо больше ее, воротится, пылая тем же чувством, с которым уезжал, тогда плохо дело. Если разлука за два месяца не охладила его, то впереди подстерегали опасности и злоключения — необходимо будет остерегаться и за него, и за себя. Она не намерена была увлечься снова — она была обязана никоим образом не поощрять его увлечение.

Хорошо бы ей удалось удержать его от прямого признанья. Жаль было бы, если б их нынешнее знакомство так неприятно оборвалось! А между тем ее, помимо воли, смутно влекло к какой-то развязке, к определенности. Она предчувствовала, что эта весна неминуемо принесет с собой какое-то решающее событие, нечто такое, что нарушит ее теперешний покой и безмятежность.

В скором времени — хоть и не столь скором, как предсказывал мистер Уэстон, — она получила возможность судить о том, каковы чувства Фрэнка Черчилла. Энскумское семейство перебралось в Лондон несколько позже, чем кое кто воображал, но, когда это произошло, Фрэнк Черчилл не замедлил показаться в Хайбери. Он приехал на несколько часов — большего пока не мог себе позволить, — но так как прямо из Рэндалса он явился в Хартфилд, то Эмма, со свойственной ей живою наблюдательностью, мигом установила, как повлияло на него расставанье и как ей себя вести. Встреча их была самая дружеская. Не могло быть сомнений, что он очень рад ее видеть. Зато она с первой минуты ощутила сомнение в том, что

Вы читаете Эмма
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату