— Подозреваю, что при всех сложностях ваших обстоятельств, вы тогда от души потешались, мороча нам всем голову. Уверена. Уверена, что это служило вам утешеньем.

— Нет-нет, как можно! Как вы могли подумать? Я мучился, я страдал…

— Но не настолько, чтобы лишиться чувства юмора. Сознание, что вы. всех нас дурачите, конечно, доставляло вам немало веселых минут… Возможно, я потому утверждаю это с такой уверенностью, что, сказать вам правду, меня бы, окажись я в подобном положении, это, пожалуй, тоже забавляло. По-моему, мы с вами кое в чем похожи.

Он поклонился.

— Похожи, может быть, не столько характером, — подумав, прибавила она проникновенно, — сколько судьбою, ибо вас и меня судьба почла за благо связать с людьми, которые неизмеримо лучше нас.

— Верно, верно, — горячо поддержал он. — То есть нет, в вашем случае — неверно. Лучше вас быть нельзя, но в моем случае — совершенно верно. Она — сущий ангел. Взгляните на нее. Правда ангел — в каждом движенье? Обратите внимание, какая линия шеи. А глаза, обратите внимание, — этот взгляд, устремленный на моего отца… Вам приятно будет узнать, — наклоняясь к ней ближе и переходя на значительный шепот, — что дядя собирается отдать ей все теткины драгоценности. Их заново оправят. Я непременно хочу, чтобы часть камней пошла на диадему. Разве не красиво будет выглядеть диадема на ее темноволосой головке?

— Очень красиво, правда, — отозвалась Эмма, и это прозвучало так душевно, что у него, от полноты чувств, вырвалось:

— Как чудесно видеть вас снова! И видеть такой цветущей, довольной!.. Я бы ни за что не уехал отсюда без этой встречи. Во что бы то ни стало побывал в Хартфилде, когда б не встретился с вами здесь…

У других тем временем разговор шел о девочке — миссис Уэстон рассказывала о маленьком происшествии вчера вечером, когда ей почудилось, что ребенку нездоровится. Вероятно, она вела себя глупо, но она так всполошилась, что еще немного — и послала бы за мистером Перри. Стыдно признаться — а впрочем, мистер Уэстон встревожился не меньше ее. Но через десять минут девочка уже вела себя как ни в чем не бывало… Вот и вся история — и сугубый интерес она вызвала у мистера Вудхауса, который очень одобрил рассказчицу за намеренье позвать к малютке мистера Перри, но пожурил за то, что она его не исполнила. Когда бы ей, хоть на мгновенье, ни показалось, что с девочкой неладно, пусть даже в ничтожной степени, — всегда следует посылать за Перри. Лучше ошибиться лишний раз, чем недоглядеть. Чуть что — звать Перри. Пожалуй, напрасно вчера этого не сделали. Девочка, правда, выглядит недурно — совсем недурно, принимая во внимание то, что было, — но, верно, выглядела бы еще лучше, если бы ее посмотрел Перри.

Фрэнк Черчилл навострил уши, уловив это имя.

— Перри? — сказал он, обращаясь к Эмме, но стараясь перехватить взгляд мисс Фэрфакс. — Мой старый приятель мистер Перри? Что это там про него толкуют? Он что, сегодня был здесь?.. И каким же способом он ныне передвигается? Обзавелся-таки коляской?

Эмма живо вспомнила, поняла и рассмеялась вместе с ним; по лицу Джейн было видно, что она тоже слышит, но пытается это скрыть.

— Вот необыкновенный был сон! — воскликнул Фрэнк Черчилл. — Как вспомню, так всякий раз смех берет!.. Она нас слышит, мисс Вудхаус, все слышит. Вижу это по ямочке на щеке, по улыбке, по тщетным усилиям нахмуриться. Посмотрите. Разве не ясно, что в этот миг у нее стоит перед глазами то место из ее письма ко мне, где говорилось о коляске, — что перед нею проходит вновь вся сценка с моею оплошностью — что только это занимает ее сейчас, хотя она и делает вид, будто участвует в общем разговоре?

Джейн на короткий миг не выдержала и откровенно улыбнулась — улыбка еще не сошла у ней с лица, когда она оглянулась на него и смущенным, тихим, но твердым голосом проговорила:

— Поразительно — как можете вы носиться с подобными воспоминаньями?.. Они порою навязываются сами — но как их можно смаковать?

Он нашелся, что сказать в ответ, велеречиво и занимательно, но симпатии Эммы в этом споре были по преимуществу на стороне Джейн — и, хоть приятно ей было повидаться с Фрэнком Черчиллом, хоть и внушал он ей неподдельную дружескую приязнь, однако, невольно сравнивая обоих мужчин по дороге домой, она как никогда явственно ощущала неоспоримое превосходство личности мистера Найтли. С новою силой оживали при этом сравненье его достоинства — так, счастливо для нее, завершился этот счастливейший день.

Глава 19

Ежели и посещали Эмму подчас опасения за Гарриет — мимолетные сомненья в том, что она и вправду избавилась от своей страсти к мистеру Найтли и согласилась стать женою другого по сердечной склонности, без всяких задних мыслей, — то ей недолго предстояло томиться неизвестностью. Буквально через несколько дней прикатила компания из Лондона, и при первой возможности провести часок с глазу на глаз с Гарриет она вполне уверилась, что на месте мистера Найтли в ее сердце прочно утвердился Роберт Мартин и с ним одним связаны для нее все виды на счастливую будущность.

Сначала Гарриет жалась, мялась — имела довольно глупый вид, но стоило ей признаться, что все это был вздор, самообман, плод непомерного самомненья, как тотчас, вместе с этими словами, мучительная неловкость покинула ее, и прошлое уже не имело над нею ни малейшей власти, а настоящее и будущее наполняли торжеством, ибо все ее страхи, как бы подруга не отнеслась к случившемуся неодобрительно, рассеялись во мгновение ока, когда Эмма встретила его горячими и непритворными поздравлениями… С восторгом рассказывала ей Гарриет и про вечер у Эстли, и по обед на следующий день, любовно припоминая всякую подробность. Да только многое ли эти подробности объясняли?.. Эмме было ясно одно: что Роберт Мартин всегда нравился Гарриет и его постоянство в любви покорило ее. Все прочее оставалось недоступным пониманию…

Тем не менее это было радостное событие, и каждый день приносил новые основания так полагать. Выяснилось, кто такая Гарриет по рождению. Оказалось, что отец ее — торговец, достаточно состоятельный, чтобы положить ей порядочное содержанье, и достаточно порядочный, чтобы предпочесть оставаться в тени. Вот к чему сводилось благородство происхожденья, за которое Эмма когда-то готова была поручиться!.. Вероятно, кровь в ее жилах по-своему не уступала чистотою той, которая могла бы достаться ей от иного дворянина, — но что за родство сулила такая партия мистеру Найтли — или Черчиллем — или даже мистеру Элтону!.. Для них пятно незаконного рожденья, не забеленное ни знатностью, ни богатством, было бы, позорным пятном.

Со стороны отца не последовало никаких возражений — молодому человеку было обещано щедрое приданое — все шло как полагается, и, познакомясь с Робертом Мартином, который сделался отныне вхож в Хартфилд, Эмма должна была согласиться, что он, судя по всему, и в самом деле обладает умом и сердцем, которые обещают ее подружке благоденствие. Она не сомневалась, что Гарриет ужилась бы со всяким мало-мальски приличным человеком, но с таким, как он, — в такой семье, как его, — она могла рассчитывать на большее — солидность, основательность, преуспеянье. Она попадет к людям, любящим ее; к разумным людям — разумней, чем она сама, — в надежно замкнутый, но деятельный круг, где ей некогда будет скучать. В нем никогда не будет места искушенью, и он же оградит ее от соблазнов извне. Она займет почетное положение и заживет припеваючи; Эмме лишь оставалось признать, что ей повезло, как никому на свете, если она сумела внушить столь сильное в прочное чувство такому человеку, — точнее, как никому на свете, кроме нее самой.

Гарриет, которую, по понятным причинам, то одно, то другое дело призывало к Мартинам, проводила все меньше времени в Хартфилде, и это не вызывало сожалений. Задушевной близости между ними неизбежно наступал конец. Дружбе предстояло смениться ровными, добрыми отношениями — и хорошо, что то, чему так или иначе надлежало совершиться, уже потихоньку совершалось, безболезненно и

Вы читаете Эмма
Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату