— Черт, как ты будешь собираться, если у тебя ничего нет? Пошли, Эмми ждет.

— Эмми — это кто?

— Это наш босс.

«Такая же, как ты, сука», — про себя добавил Саймон.

Эта стерва с ресницами-тычинками не позволила ему запереть дверь в туалет (а он собирался закрыться там и переждать, пока она не уйдет) и ткнула в спину стволом пистолета вместо ответа на вопрос, как она попала в квартиру. Воспользовалась электронной отмычкой, как же еще… Они спустились вниз, сели в аэрокар. Теперь у Саймона двое противников: Лейла и пилот.

— Похищение… — еле слышно пробормотал Саймон, когда устроился в кресле.

— Какое похищение, тебя на работу принимают! — процедила Лейла, но пистолет не убрала.

Один из тех районов, где здания стоят на опорах-стеблях, вокруг них змеятся пешеходные эстакады, а внизу вся территория оккупирована мельтешащим наземным транспортом. Саймона пугали такие районы: ему казалось, что гигантский мегаполис, неживой, но тайно враждебный человеку, перешел здесь в наступление и исподтишка делает среду обитания неудобной для людей.

Аэрокар опустился на крышу синего стеклянного многогранника, нанизанного на невидимую сверху колонну.

— Выгружайся! — сквозь зубы приказала Лейла. Похоже, она вошла во вкус и чувствовала себя то ли спецагентом, то ли террористкой.

Саймон с обреченным вздохом подчинился. На площадке стояло довольно много машин, в граненой башенке в центре находился лифт. Бежать некуда.

Они спустились в холл седьмого этажа, где висела черная с алмазно мерцающими буквами табличка: «Информ-клуб “Инфория”». За дверью дежурил охранник — просто так отсюда не выйдешь. Саймон опять тоскливо вздохнул.

— Не вздыхай! — поморщилась его провожатая. — Надоело уже!

А фирма смахивает на приличную: офис в престижном районе, стильная обстановка… Может, и правда подвалил случай получить денежную работу, ни во что не вляпавшись? Чему здесь удивляться, эксцессеры — это сливки журналистики, как говаривал шеф (брр, лучше не вспоминать о том, что он из себя представлял).

Напряжение, не отпускавшее Саймона с той минуты, как он проснулся и обнаружил около себя Лейлу Шем, начало угасать. Он развалился в кожаном кресле, закинул ногу на ногу, обвел взглядом помещение с большими экранами, утопленными в черных ворсистых стенах. Белый пол и белый потолок отличались друг от друга лишь тем, что на потолке сияла россыпь светильников. Окон не было. Лейла устроилась за плавно изогнутым белым столом — видимо, это ее рабочее место.

За другим столом сидел шиайтианин с лимонно-желтой кожей, плоским костистым лицом и прилизанными, блестящими от лака желтыми волосами. Шиайтиане — это почти люди, но Саймон все равно их недолюбливал, потому что происходят они не с Земли, а с Шиайта.

Стол в углу занимала высокая худая женщина раза в два старше Лейлы, с выпуклыми, как у птицы, глазами. Саймон решил, что это и есть Эмми, и с нетерпением ждал, когда же его ей представят, но она что-то просматривала у себя на мониторе и отвлекаться не собиралась.

Появился робот-официант: кофе на четверых и сладкие булочки. Это хорошо, а то у Саймона уже начинает урчать в животе. Спасаться ему расхотелось. Пожалуй, когда его спросят, согласен ли он работать в «Инфории», он скажет «да».

Женщина с блестящими птичьими глазами включила видеофон. Саймон прислушивался к разговору, и душа его постепенно оттаивала: знакомо, очень знакомо! Он попал к своим.

— Ну, это же просто детский сад! — ее приятный голос звучал покровительственно, с уничижительными нотками. — Сколько можно всех за ручку водить? Я была ра-зо-ча-ро-ва-на, понятно? — многозначительная пауза, потом терпеливый вздох. — Даже не знаю, что это у вас получилось… Все не так, все совершенно не так!..

Речь шла о выполнении какой-то работы, требующей поправок. Вскоре Саймон уловил, что поправки нужны всего две, в общем-то, пустяковые, но как эта женщина разделала исполнителя! Она сумела внушить ему, что работа в принципе никуда не годится; используя мимическую игру и тщательно подобранные интонации, она изображала искреннее огорчение по поводу своих обманутых надежд, пренебрежительное удивление, материнское сочувствие, усталость, милосердную готовность дать собеседнику последний шанс. Саймон чуть не хихикнул вслух: как бывший эксцессер, он знал толк в таких играх. Наверняка эта женщина заплатит исполнителю вдвое меньше первоначально оговоренной суммы, а тот еще будет чувствовать себя счастливым, и поделом дураку! Не исключено, что Саймона Клисса и эту Эмми обучали технике эмоционального манипулирования по одним и тем же методикам. Совсем как в «Перископе» в лучшие времена; Саймон понял, что он тут приживется.

Женщина закончила разговор и выключила видеофон. Сейчас ее нездорово бледное моложавое лицо было грустным, одухотворенным и почему-то по-детски обиженным. Впрочем, Саймон сообразил, что это тоже игра, и про себя зааплодировал.

— Лейла, Хинар, от Эмми было распоряжение, чтобы мы посмотрели прямую трансляцию прибытия манокарского президента, — произнесла она с упреком. — Это же смыкается с нашим проектом… Всех надо за ручку водить! Сейчас будет посадка в Леверре, и никто до сих пор не включил…

«Ага, этих двоих она так же плющит, как того парня, — отметил Саймон. — Ушлая стерва!»

— А сама Эмми когда будет? — поинтересовался он вслух.

Женщина посмотрела на него так, как будто впервые заметила, терпеливо вздохнула — словно перед ней ребенок, сказавший глупость — и после паузы сообщила:

— Эмми — это не она, а он. Эммануил Медо, наш директор.

— Я не знал, — попытался оправдаться Клисс.

Она адресовала Саймону еще один усталый вздох (можно подумать, он давно уже изводит ее дурацкими высказываниями) и повернулась к вспыхнувшему на стене экрану.

Космопорт в Леверре. Дипломатический сектор, где садятся корабли глав государств, членов Галактической Ассамблеи и послов высшего ранга. Делегация встречающих на гравиплатформе, в сером утреннем небе — окруженный аппаратами эскорта манокарский звездолет.

Когда на Саймона восемь лет назад лавиной обрушились неприятности, Манокар сыграл в этом не последнюю роль. Во-первых, Тина Хэдис — оттуда. Киборгом она стала по случайности: космолайнер с группой манокарцев на борту попал в катастрофу, и военные с Тергарона обратились к пострадавшим с предложением — нужны были добровольцы для экспериментальной операции по превращению человека в боевого киборга нового типа. Тина согласилась. Позже эксцессер Саймон Клисс спровоцировал драку между ней и Пенгавом, который вскоре стал президентом Манокара: публика обожает такие скандальчики. С тех пор Тину преследовали манокарские спецслужбы, а Саймон нет-нет, да и задавался вопросом: что с ним будет, если женщина-киборг узнает, кому она обязана столь веселой жизнью? Он почти решил эту проблему, сдав Тину манокарским агентам на Рошегене, но тут вмешался Гонщик, он же Стив Баталов, и выручил проклятого киборга.

Это еще не все. Пусть Саймон не смог отснять материал о казни Тины Хэдис, он выкрутился: сделал фильм о криминальных похождениях сотрудника манокарских спецслужб Шидала. Кино получилось эффектное, шеф остался доволен, все было замечательно — пока сбежавший от своих Шидал не объявился на Ниаре и не начал гоняться за создателем фильма. Арестовали их вместе. Вовремя арестовали, мстительный манокарец чуть Саймона не поймал. Эксцессера отправили в тюрьму, а Шидал заявил, что он диссидент — борец против манокарского тоталитаризма, и попросил политического убежища. Потом его привлекла к сотрудничеству Ниарская Ассоциация Правозащитников, та самая, которой Саймон должен сказать спасибо за свое освобождение.

— Лейла, смотри, — оживился шиайтианин. — Телохранитель-экстрасенс.

Корабль сел, по трапу спускалась группа неотличимых друг от друга людей в черных масках и бронежилетах. Вот они остановились перед встречающими; один из них показал на журналистов и перебросился несколькими фразами с подошедшим ниарским офицером. Возникла заминка: полиция хотела удалить двух репортеров, те протестовали.

— Ничего себе, это же незаконно! — неодобрительно протянула женщина с птичьими