столкновение означает бой до смерти. Только дурак стал бы игнорировать такую возможность, а Виктор дураком не был. Он знал также, что в драке убьет корейца. Жизнью Виктора был бой. Он молод, он сильнее и быстрее любого в додзе, включая Пака И, здесь его никто не победит.
А И старый и толстый. Он тратит энергию на шлюх и пьянство, тренируется не очень старательно. Сердце, наверно, уже сморщилось, и вообще он весь в прошлом. Виктор представил себе И в виде большого барабана — шуму много, а внутри пусто. Да, у многих от ярости корейца волосы встают дыбом, но Виктор своего спокойствия не потеряет. Как уже говорил кто-то из учеников, у парня с повязкой демона на голове вместо крови ледяная вода.
Сегодня вечером он пришел в додзе, настроившись на столкновение с И. Но корейца не было, и Виктор досаду вымещал на других каратэках. Делал он это с яростью, буквально ошеломившей его противников. Командовал сегодня Ютака, этот козел с пронзительным голосом. Он открыл тренировочный зал, собрал взносы, занятия вел в своей обычной снисходительной манере. Когда Виктор спросил об И, Ютака ответил, что кореец выполняет особое задание для очень важного бизнесмена. Потом Ютака, обычно болтливый, вдруг умолк и отвернулся. Виктор понял. Если будут неприятности между И и русским мерзавцем, Ютака знает, с какой стороны его хлеб намазан маслом. Он определенно в лагере Пака И, своего господина, который обеспечит ему доходную работу в преступном мире Токио.
На это Виктору было плевать. Он привык к своему положению отверженного, давно научился не полагаться на других или на обстоятельства. Люди ненадежны, обстоятельства неопределенны. Лучше самому определять свой путь, свои действия. Хуже некуда — зависеть от чьих-то капризов.
Из додзе он ушел разозленный на Ютаку и Кимуру, по их вине он опоздал на трамвай в 9:15 от станции метро «Икэбукуро». Следующий будет через час, в такое время они редко ходят. Ютака и Кимура еще приглашали его в бар рядом с додзе, но Виктор отказался, разумеется. С этими придурками у него не было ничего общего, алкоголя и табака он не употреблял, женщинами не интересовался.
Будь проклят этот Пак И, как ему вообще могло прийти в голову, что Виктор передумает. Он коснулся раны на щеке. Бабушка Акаси хорошо обработала ее, сначала натерла тонким ломтиком огурца, затем помазала яичным белком. Кровотечение и боль прекратились, но маленький шрам останется. Пометка И. Виктор бесился каждый раз, когда вспоминал об этом.
Сейчас Виктору очень хотелось есть. От запахов на каждом углу, где стояли тележки с вареными яйцами и рыбой, у него рот беспрестанно наполнялся слюной. Он украл у слепого уличного торговца такояки — жареные колобки из муки и кусочков осьминога. Вины он при этом не чувствовал, так как признавал только свои обязательства перед самим собой.
Такояки Виктор съел на ходу, пробираясь по узким извилистым улочкам, пахнущим водорослями и жареной пищей — с обеих сторон дешевые бары, оборванные старики с чашами для милостыни, предсказатели будущего за низкими столиками… Но такояки только разожгли его аппетит — после тренировок он всегда мучился голодом. Бабушка говорила, что единственные требования, которым Виктор уступает, это требования желудка.
Добравшись до станции, он решил убить время, гуляя по уличному рынку — как раз напротив станции. Один предмет из выставленных на продажу особенно привлек его внимание, яшмовый пенал с набором для каллиграфии. Очень старый на вид и очень красивый. Он обязательно понравился бы его бабушке. Бабушка была весьма сильна в каллиграфии, ловко работала кистью из оленьих волос, выводя сложные кандзи, японские иероглифы. Она и его немного научила.
Вместе с кистью нужна еще индийская палочка, бумага ручной выделки и, конечно, тушечница. Немножко воды в тушечницу, растереть палочкой, и получается специальная жидкость, необходимая для этого древнего и тонкого искусства.
Яшмовый набор — или просто тушечница — привлекший внимание Виктора, стоил не дешево. Он с интересом наблюдал, как продавец, брюзгливый толстяк с улыбкой-гримасой, довольно грубо говорит с двумя педерастами, которые устроили торг, пытаясь сбить цену. Толстяк заявил, что торговаться не будет, тушечница единственная в своем роде. А кто этого не понимает, пусть отправляется к дьяволу. Цена установлена и на этом конец.
Он прижал тушечницу к груди обеими руками, будто защищая — человек, который, чтобы выжить, должен подозревать в каждом худшее. Виктор собирался украсть тушечницу, но для этого был необходим какой-то отвлекающий маневр. Ну, хитрости у Виктора хватит…
Он пошел обратно в направлении додзе, но свернул на первую же боковую улочку — дешевые меблирашки, публичные бани и бары-закусочные — и медленно пошел по ней, осматривая переполненные мусорные баки, он даже порылся в одном-двух, пока не нашел то, что ему было нужно. Пустой бумажный мешок. Испачканный жиром, мятый и достаточно большой для его цели.
Потом он стал искать кошку. В таком районе полно бродячих. Виктор увидел сразу троих перед баром-сусичной, они пришли туда в надежде на какие-нибудь объедки. Он выбрал худую кошчонку с грязным коричневым мехом, торчащими ребрами и без одного уха. Отвратительное существо. И уже недалекое от смерти, хотя на это Виктору было плевать.
Он схватил кошку той же рукой, в которой сжимал бумажный мешок, другой подобрал гниющую рыбью голову — кошке будет чем заняться — и поспешил обратно к трамвайной станции. Вблизи уличного рынка Виктор сунул кошку и рыбью голову в мешок и вытер руки о штаны, торжественно пообещав себе очень долгую, очень горячую ванну, когда вернется домой.
Приближаясь к толстому продавцу, в чьих владениях он присмотрел яшмовую тушечницу, Виктор увидел, что там уже есть двое покупателей. Старик с тростью. И молодая женщина, стройная, в желтом кимоно, она интересовалась палочками для еды из слоновой кости. Тушечница по-прежнему лежала на расстоянии вытянутой руки от продавца.
Виктор остановился позади старика и молодой женщины, совсем рядом. Оглядевшись — не смотрит ли кто — он вытащил из кармана перочинный нож. Раскрыл лезвие. Нагнувшись, положил мешок на землю, заглянул в него и улыбнулся. Потом руку с ножом просунул в мешок и отрезал кошке хвост. Кошка, орущая и барахтающаяся, была еще в мешке, когда Виктор бросил его мимо старика, на одеяло с разложенными товарами — там она выскочила, завывая, разбрызгивая кровь, и побежала прямо на толстяка, присевшего у своих товаров. Виктор поднялся, наткнувшись при этом на старика: тот упал на одеяло.
Громко извиняясь, Виктор наклонился к старику, чтобы помочь ему встать, и в то же время схватил тушечницу, спрятал в складках своей ги, потом еще несколько секунд возился со стариком. А еще через несколько мгновений Виктор скрылся в толпе. Он услышал громкий медный гудок трамвая и, вне себя от радостного волнения, ускорил шаги, чувствуя, что усвоил сегодня нечто важное. Мало целиться, нужно еще и
Было уже почти одиннадцать часов, когда Виктор приближался к своему дому. При свете новой луны он поставил свои туфли на порог, отодвинул амадо, внешнюю скользящую дверь из тонких досок, и вошел в темную переднюю комнату. Свет здесь исходил только от хибати в углу, тлеющие древесные угли окрашивали бледно-красным часть пола, покрытого татами. Не разбудить бабушку, напомнил себе Виктор.
Он вытащил тушечницу из своей ги, думая, что бабушка, наверное, устала его ждать и спит сейчас в задней комнате, положив под подушку изображение баку. Баку — это мифическое существо, похожее на медведя, с блестящим мехом и маленькой остроконечной головой, оно поедает дурные сны, и человек спит спокойнее. Бабушка Акаси говорила, что баку всегда съедает ее кошмары, и не ложилась без такой картинки под головой.
Виктор собирался оставить тушечницу рядом с ее постелью, пусть это будет первое, что она увидит утром. Он ее подразнит, скажет, что баку не сумел разжевать тушечницу и оставил ее здесь. Вообще-то Виктор намеревался сказать ей, что тушечницу нашел, а она притворится, конечно, будто верит — бабушка понимает: ее одобрение очень много для него значит.
Он посмотрел на хибати, ожидая, что там сохраняется теплым его ужин — обещанный вареный угорь с рисом. А вместо того увидел изрядно помятый черный чайник, единственный чайник, который у них был. Странно. Не похоже на бабушку — лечь в постель, не позаботившись о его ужине. Она всегда старалась его побаловать… Почему же она не оставила ему еду?
