привлечение к нему Марковцева, как никто другой, Сергей отработает оставшиеся ему десять лет отсидки. За решеткой он бесполезен, его придется вызволять, задействовав два-три ведомства. Но это не в новинку, таким проверенным способом пользуются многие секретные службы. Если человечек очень нужен да еще оказал значительную пользу, такому могут выхлопотать вид на жительство в одной из европейских стран, дать в дорогу немного денег и чемодан машинописного текста – труд какого-нибудь мудрого узника: повести, романы, “записки сумасшедшего”, которые, проштудировав, можно с успехом издать не только в Европе, Обеспеченная старость гарантирована при минимальных на то затратах. А новоиспеченный писатель как был, так и останется агентом разведки.
Полковник откинулся в кресле и быстро прикинул все, что знал о Сергее Марковцеве (кличка Марк), получившем двенадцать лет с отбыванием срока в колонии строгого режима.
При непосредственном участии Марковцева было создано спецподразделение под названием “Группа Щит”, долгое время считавшееся федеральной структурой. В его задачи входило оперативное получение информации от государственных ведомств России, силовых структур, подотчетных МВД, внедрение своих агентов в различные структуры и криминальные группировки, физическое устранение лидеров бандитских групп и тому подобные штучки. Марковцев возглавлял в “Щите” группу особого резерва, которая занималась исключительно заказными убийствами и состояла из агентов и бойцов спецслужб.
После крушения этого, по сути, преступного синдиката Сергей Максимович Марковцев выбрал местом отшельничества мужской Свято-Петров монастырь в Новоградской области и стал его настоятелем. В качестве послушников он прихватил лучших боевиков своего отряда и наладил конвейер по похищению людей с целью выкупа. Вскоре был арестован и осужден.
По рассказам Петрова, который входил в состав следственной группы по делу Марковцева, Сергей часть вины взял на себя, но отверг обвинения в сотрудничестве с небезызвестным в России предпринимателем Вахой Бараевым, который тогда входил в состав Совета безопасности России. В итоге и Бараев, и теневой руководитель “Группы Щит” остались на свободе. Остался открытым и вопрос о предназначении “Щита”. В газете “Совершенно секретно” была выдвинута версия, что создание этой организации было пробным шаром к чему-то более серьезному. Эта версия не могла удовлетворить следствие, но стала базовой и сослужила определенную службу силовым структурам.
Как должен чувствовать себя Марк, одиозная и сильная личность, находясь в неволе, говорить не стоило. Усугублялось его положение тем, что в любую минуту его могли убрать либо люди Бараева, либо теневого руководителя “Щита”. И если помочь Марку, вызволив его из колонии и обезопасив от “благодетелей”, можно рассчитывать на ответную благодарность.
“За такого информированного человека стоит похлопотать “наверху”, – подумал Эйдинов, возобновляя разговор с подчиненным.
– Толя, мне понравилась твоя мысль. Но она означает только одно: мы с головой ныряем в это нехорошее дело и привлекаем к работе нехорошего человека.
– По большому счету Марк попал за решетку за издержки своей профессии. Работа в силовом подразделении порой заставляет сделать шаг не в ту сторону.
– Здесь нет одной мерки.
– Согласен, шеф, – кивнул Петров. – Я помню, на суде прокурор задал Марковцеву вопрос, косвенно касающийся его задержания: убил бы он малолетнего заложника, которого практически держал на мушке.
– Ну и что ответил Марк? – поинтересовался Эйдинов.
– Он ответил улыбкой. Лично я понял: нет. Но этот вопрос был снят судьей по протесту адвоката Марковцева.
– Хорошо, время тянуть не будем. Думаю, шеф одобрит кандидатуру Марковцева. Я сегодня же поговорю с Прохоренко. А ты собирай на Марка материал и готовь парламентера из своей группы.
Глава 4
Родственные узы
7
Московская область, колония УР-43/5, 11 ноября, суббота
В личном деле Сергея Максимовича Марковцева, 1959 года рождения, хранившемся в колонии, упоминалась троюродная сестра Елена Владимировна Дмитриева, проживающая в Москве. Паспортные данные, равно как и фото Елены Владимировны, в деле отсутствовали. Заместитель начальника по режиму майор Виталий Астраханбеков проверил по бумагам, когда на имя осужденного Марковцева приходила бандероль, посылка, когда было последнее свидание. Последний раз к Сергею приезжал его отец, сурового вида семидесятилетний старик. С тех пор прошло семь месяцев. А не так давно сам Астраханбеков красным карандашом перечеркнул крест-накрест данные на отца Марковцева, сделал соответствующую запись и сообщил осужденному, что Максим Сергеевич скончался.
Марковцев в колонии жил неплохо. С первых дней его определили на самую легкую работу – в котельной. Сергей не принадлежал к сотрудникам органов МВД, и у заключенных не было “претензий” к бывшему подполковнику спецназа. К тому же обвинительное заключение, которое выдают обвиняемому на руки и которое с интересом читала вся камера в Матросской Тишине, было лучшей рекомендацией и послужным списком. Отсюда и непыльная работа, которую заполучил Марк. Ибо авторитеты зоны, равно как и начальник отряда, сразу поняли, что этот сильный человек с тяжелым взглядом не станет подчиняться чужой воле.
Днем в субботу Астраханбеков вызвал Марковцева в штаб колонии и разрешил сесть за соседний стол в своем кабинете, дав заключенному ручку и лист бумаги.
– Напиши заявление на длительное свидание, – майор заглянул в заявление сестры Марковцева, – с гражданкой Дмитриевой Еленой Владимировной.
Сергей и виду не подал, что удивлен. С троюродной сестрой он не виделся лет десять и не рассчитывал лицезреть родственницу по крайней мере еще столько же.
Марк быстро набросал текст, поставил число, расписался и отдал бумагу майору.
– Но я сегодня в ночь работаю, – предупредил он.
Астраханбеков покивал: знаю, мол.
– Предупреди напарника, – майор расписался на пропуске в промзону колонии. – И не задерживайся – сестра ждет. Дневальный уже подготовил комнату.
Последние слова майора, очерствевшего за долгие годы работы в колонии, тем не менее прозвучали мягко. С чего он стал вдруг таким сострадательным, для Марка осталось тайной.
Эту бледную женщину с заостренным носом Сергей видел впервые. Закрыв за собой дверь, Марковцев вошел в комнату и сел на койку напротив бледнолицей, одетой в теплый вязаный свитер и синие джинсы.
– Ты очень изменилась, сестра, – в комплиментарном стиле посочувствовал он незнакомке. – Раньше ты была толстой и неуклюжей, черноглазой и... – Марк с усмешкой более внимательно вгляделся в ее правильные черты лица и закончил: – И некрасивой. Вот что делает с нами время... Раньше тебя звали Леной... – Он вопросительно приподнял брови.
– И сейчас я Елена Владимировна Дмитриева, – раздался в комнате глубокий, грудной голос незнакомки.
– Какой красивый тембр! – Марк быстро возвращался в ипостась подполковника ГРУ и лихорадочно соображал, кто и с какой целью разыгрывает перед ним этот костюмированный бал.
