Малый Китеж выходит. Оттоль идти тебе на полунощник (север. — Н. Н.), на полунощник, все на полунощник. Ни направо, ни налево не моги своротить. Перейдешь реку Узолу, перейдешь Сайдуреку, и третью, Санахту, перейдешь ты и Керженец — то путь, коим князь Юрий к Большому Китежу шел. А за Керженцем в лесах — „тропа Вашем“. Иди той тропою, пролагай путь ко спасению. Будут тебе искушения и от вражия силы страхи: бури и дожди, хлад и зной, змеи и лютые звери, но ты на страхи не взирай, иди себе „тропой Батыевой“, не сворачивай ни на лесно, ни на шуе (ни налево, ни направо. — Н. Н.)».
Но не только направление пути нужно было знать, чтобы попасть в зачарованное место. Паломник в первую очередь должен быть человеком твердой веры и достойной жизни в миру. «Повесть…» так говорит об этом: «Аще кто нераздвоенным умом и несомненною верою обещается и пойдет к невидимому граду тому, не поведав ни отцу с матерью, ни сестрам с братьями, ни всему своему роду-племени, — таковому человеку откроет Господь и град Китеж, и святых, в нем пребывающих… Узрит он тот град не гаданием, но смертными очами, и спасет Бог того человека».
О людях же, не способных к духовному подвигу, в чемто не угодивших Богу, «Повесть…» говорит следующим образом: «Кто, пойдя к Китежу, славити начнет о желании своем, таковому Господь закрывает невидимый град: покажет его лесом или пустым местом. И ничего такой человек не получит себе, токмо труд его всуе пропадет».
Итак, Перфил Григорьевич отсутствовал три месяца и вернулся домой в изорванной одежде, истощенный, со сломанной рукой и ногой. Перед смертью, постигшей его через неделю после возвращения, он поведал, что ему удалось, идя отГородца (Малого Китежа), найти «тропу Батыеву», ведущую к Большому Китежу. Дорога привела его на залитую ярким солнцем поляну, покрытую густой растительностью. Вокруг пели птицы, и странник, почувствовав усталость, решил отдохнуть на мягкой траве. Но как только он ступил на поляну, оказалось, что вся эта пышная зелень скрывает в себе не что иное, как болотное трясинное окно — чарусу. С трудом избежав гибели, крестьянин выбрался на берег, но тут же наткнулся на медведя. Спасаясь от зверя, путник потерял не только «Батыеву тропу», но и вообще всякую ориентацию в лесу. Только когда вернулся домой после бесплодных скитаний по чаще, игумен объяснил ему, что медведь не кто иной, как отец — привратник Китежа, стороживший мистический вход в него. Таким образом, Перфил, устрашившись медведя, сам лишил себя возможности побывать в заколдованном граде.
Те же люди, которые все-таки попадали в Китеж, как правило, оставались там навсегда. Существует любопытный документ — «Послание к отцу от сына из оного сокровенного монастыря, дабы о нем сокрушения не имели и в мертвые не вменяли скрывшегося от мира». Это одно из старейших сообщений о заколдованном городе. Датируется оно 1702 годом, и единственный известный его список был опубликован Мельниковым-Печерским в «Исторических очерках поповщины». Как видно из названия, документ представляет собой письмо, написанное неким юношей спустя три года после его исчезновения. Родные считали его погибшим, но, как следует из письма, он все это время жил в Большом Китеже. «Послание…» представляет несомненный интерес, особенно в части описания религиозной практики святых жителей города. Каждую ночь, как сообщал юноша, их молитвы поднимались в небо огненными столпами, и при этом свете тогда можно было свободно читать и писать.
НАУКА НЕ СТАВИТ ТОЧКУ
Если подходить к загадке Китеж-града с точки зрения современной науки, то, судя по всему, озеро представляет собой обширную геопатогенную зону, искони привлекавшую к себе людей. Несколько лет назад в окрестностях озера даже возникла фермерская община под названием «Кинх», так что энергетическое воздействие Светлояра, похоже, не ослабло и по сей день.
Данная гипотеза подтверждается еще и тем, что мест, подобных Светлояру, насчитывается в России не один десяток. Это и арийский город-святилище Аркаим в Челябинской области, открытый советскими археологами в 70-е годы, и Пермская зона, да и многие другие.
Еще в середине прошлого столетия родилась мысль о поиске зачарованного города на дне озера Светлояр, Однако настоящие исследования начались лишь в середине 50х,годов нашего века. Первым делом археологи начали раскопки Малого Китежа, где были обнаружены керамика, обычные предметы быта и огромное пепелище, датируемое первой половиной XIII века. Таким образом, сведения летописи о разорении города войсками хана Батыя подтвердились, и в 1959 году на озеро Светлояр отправилась еще одна экспедиция. Успеха она не добилась, поэтому поиски были возобновлены только в 1968 году. Тогда-то участвовавший в новой экспедиции геолог В. Никишин установил, что озеро является провалом земной коры, заполнившимся грунтовыми водами. Дно водоема, по свидетельству аквалангистов и гидрологов, представляет собой три террасы, расположенные на разной глубине — девять, двадцать три и тридцать метров. Было выяснено и время образования уступов: глубоководная часть возникла полторы тысячи лет назад, семьсот лет назад — вторая и четыреста — третья. Время образования второй террасы совпадает со временем Батыева нашествия и служит косвенным подтверждением легенды об исчезнувшем городе.
Экспедиция вдоль и поперек «прочесала» дно. озера, но тщетно. Были обнаружены лишь верхушки деревьев, торчащие из многометрового слоя на первом уступе.
Спустя год археологи продолжили изучение Светлояра с помощью геолокатора, позволяющего проникать сквозь толстый слой илистых отложений. На террасе XIII века, в северной части озера, прибор показал странное образование, имеющее овальную форму. Что это? Город Китеж? Экспедиция, пробившись сквозь ил, извлекла со дна куски дерева, носившие следы обработки людьми. Но можно ли их считать косвенными доказательствами действительного существованияисчезнувшего города? На этот вопрос специалисты не смогли ответить однозначно, как не могут ответить на него и до сих пор. А это означает, что загадка града Китежа по-прежнему существует…
ЯВЛЕННЕ ПОЧИВШЕГО КАПИТАНА
События, о которых пойдет речь, произошли в сорока километрах от Санкт-Петербурга. Точнее — в Средней гавани Кронштадта. Эту историю никто никогда не слышал из-за моего опасения прослыть ненормальным. А произошло все не так давно.
Лет десять назад я, молодой, но уже опытный капитан, получил назначение на старенький пассажирский теплоход. Судно ходило на переправе Кронштадт — Ломоносов. Работа эта собачья. Почти целые сутки, мотаясь между двумя пристанями, мы перевозили по нескольку тысяч пассажиров в день.
В ту ночь погода была, прямо скажем, «нелетная». Туман, густо замешенный на мелком, пронизывающем дожде, не способствовал хорошему настроению. Но этот рейс был последним в тот день, Я сидел в каюте, перебирая старые бумаги. Было тепло и уютно. От одной только мысли, что сейчас нужно будет подняться на промозглый мостик, передергивало. Ящики письменного стола ритмично выбрасывали творческие шедевры береговых начальников. Господи, чего тут только не было! От древнейших актов об испытаниях пожарных шлангов до инструкций по борьбе с кишечными заболеваниями. Из очередной папки выпала фотография. С пожелтевшего листка смотрел солидный мужчина в морской форме. Узнать прежнего капитана этого судна было нетрудно. Мы с ним часто встречались. Он умер год назая. На снимке капитан был молодой и сильный.
«А ведь он прожил в этой каюте лет двадцать», — подумал я. Какое-то странное чувство заставило меня осмотреться. В дверь забарабанили:
— Командир! Время!