объектом ее становится один из супругов. Корректировать такое поведение крайне сложно, пожалуй, единственный способ – самыми жесткими методами понизить ранг собаки до минимально возможного, но чаще с собакой приходится расставаться.

Есть, правда, и еще один способ борьбы с социополовой агрессией, непосредственно связанный с ее биологической природой. Кастрация кобеля или овариэктомия суки раз и навсегда устраняют и причину, и следствие.

Весьма интересен феномен проявления территориальной агрессии. Эта реакция имеет значительную врожденную компоненту, и ее выраженность сильно связана с тем, к какой группе пород относится конкретная порода.

Ни для борзых, ни для гончих и всех более поздних потомков этого ствола, за исключением такс, территориальная агрессия в широком смысле несвойственна. В определенных условиях содержания возможен ее частный случай – межгрупповая агрессия, но стремление изгонять чужаков с территории стаи практически отсутствует.

В группе шпицев территориальная агрессия варьирует от выраженной до сильно сглаженной. В группе мастифов очень сильна врожденная компонента мотивации. Достаточно высока территориальная агрессия и в группе терьеров.

Таким образом, для прогнозирования выраженности территориальной агрессии у породы зачастую достаточно четко определить ее генеалогию.

Используя агрессию на помеху на фоне высокой пищевой потребности, можно добиться значительно лучших результатов и без побочных эффектов. Поведение животного в борьбе с человеком всегда в той или иной степени амбивалентно: стремление атаковать находится в конфликте со стремлением убежать. Агрессивная мотивация тем сильнее, чем сильнее вызывающая ее потребность. Если собака недостаточно голодна, чтобы защищать свой кусок мяса, пищевую потребность можно усилить, отложив работу на некоторое время. В конечном итоге даже самая неуверенная, но очень голодная собака станет защищать собственную пищу. Более того, пищедобывающая и агрессивная мотивации обслуживаются сходными рефлекторными поведенческими актами кусания. Благодаря этому при избыточном возбуждении легко частично удовлетворить обе мотивации, позволив собаке погрызть кость. Это служит хорошей разрядкой и помогает снимать нервное напряжение во время обучения.

Если же использовать агрессию на помеху в более чистом виде, как это зачастую практикуют, а именно, дразнить собаку тряпкой или жгутом, возможны осложнения. При конфликте агрессивной мотивации и мотивации избегания отрицательного раздражителя вполне может преобладать последняя. Собака отступает, не желая кусать неприятный для нее предмет, не понимая задачи. В итоге может развиться нервный срыв и даже фобия. Немало собак панически боятся учебно-дрессировочных площадок, где их пытались «растравить», хлеща по морде грязной тряпкой.

Разумеется, и при таком методе работы опытный дрессировщик, понимающий собаку, что называется, спинным мозгом, может добиться отменных результатов. Он вовремя отступает, оставляет трофей в зубах разъяренной собаки – здесь уже включается переадресованная агрессия, также позволяющая наработать необходимые для борьбы приемы.

Неумелый дрессировщик часто добивается проявления критической реакции. Своим агрессивным поведением: криками, ударами, психическим напором – он загоняет собаку в угол в прямом и переносном смысле этого слова. Животное убеждается, что отступать ему больше некуда, а на злобного чужака (именно так выглядит в ее глазах инструктор) не действует ни ее согласие убраться с его территории, ни умиротворяющие демонстрации. Остается единственный выход – идти в бой, и будь что будет! Через пару- тройку занятий такая собака с белыми от ярости глазами будет рваться в бой. Это классический случай инструментальной агрессии, но…

В этом «но» скрыта масса проблем. В иной ситуации, когда собака будет не на площадке и не на привязи, она, скорее всего, выберет тактику бегства, коль скоро никто и ничто не будет вынуждать ее к критической реакции. И таких собак немало. Как часто собака работает на площадке, точно часы, а в пяти метрах от нее с визгом убегает от пошатнувшегося в ее сторону пьяного!

«Образ врага». При формировании агрессивных реакций у собаки складывается представление о том, как должен выглядеть объект агрессии. Животному удобно идентифицировать образ врага по минимальному количеству признаков, которые в норме должны быть функциональны. Например, объект территориальной агрессии – нарушитель границ. Врагом может быть человек, протягивающий к собаке руку, резко разговаривающий с хозяином и т. д.

При неправильном обучении образ врага становится не функциональным, а атрибутивным – прошедшая «злобежку» собака принимается активно выискивать среди прохожих тех, кто носит ватник, халат, словом, некую одежду, ассоциирующуюся у нее с костюмом «нарушителя».

При одомашнивании животных уровень агрессивности, присущий виду, максимально снижают. Однако для многих пользовательных пород собак агрессия является селектируемым признаком – ее выраженность стремятся повысить. Как может существовать агрессивное домашнее животное?

При анализе форм агрессивного поведения и сравнения его с поведением, присущим близкородственным диким видам, мы долго не могли понять, в чем же разница? Было ясно, что агрессивное поведение должно было претерпеть определенную эволюцию, в противном случае собака и человек не могли бы обитать столь мирно под одной крышей.

Эту мысль подтвердили наблюдения за волками. При самых хороших отношениях между зверем и человеком обитать в одном доме со взрослым волком оказывается невозможным. Человек вынужден вести себя очень аккуратно, постоянно помня о «сером брате», поскольку любой серьезный конфликт однозначно решается волком в свою пользу. Необходимость подобной аккуратности, четкости в работе не раз подчеркивали и цирковые дрессировщики. Случалось, что простое падение человека провоцировало ручного, некогда выкормленного из соски зверя на атаку. Печальный пример семьи Берберовых (попытка жить в одном доме с ручным львом) подтверждал то же самое: с ручным зверем надо быть очень корректным, любая небрежность, попытка панибратства могут привести к трагедии.

Тем не менее собака живет под одной крышей с человеком не один десяток тысячелетий, а ведь отнюдь не каждый владелец собаки на протяжении всего этого времени был хорошим дрессировщиком. Более того, именно по отношению к собаке хозяева зачастую проявляют полнейшую небрежность: незаслуженные наказания, приставание с игрой, когда собака не в духе, отбирание еды и многое другое, чего самый слабосильный волк не стал бы терпеть ни секунды.

Анализ развития агрессивных взаимодействий у волков и собак привел нас к следующему выводу: у собак агрессивность ничуть не ниже, чем у волков, отличия в ином – в скорости развития конфликта. На это обстоятельство мы обратили внимания, увидев собачьи бои. Противники долго сходятся, демонстрируя угрозы, ходят на цыпочках, рычат, дыбят шерсть на хребте и лишь потом схватываются и долго дерутся. У волков те же демонстрации вызова и угрозы занимают считанные секунды, будто видеоленту прокрутили с десятикратной скоростью. Демонстрации не сменяют друг друга, а молниеносно трансформируются, порядок их смены зачастую не успеваешь уловить, а противники уже разошлись без контакта либо успели подраться, и бой завершен.

Похоже, что скорость демонстрации ритуальных угроз оказалась принципиальной. Даже для не