одного из них стоял крепкий и смуглый человек с великолепными усами. Он усердно отмечал что-то в списке, который держал в руке. Клэрмонт бодрыми шагами направился к нему. Он считал Белью лучшим сержантом в кавалерии Соединенных Штатов, а Белью, в свою очередь, считал Клэрмонта лучшим из всех офицеров, под чьим началом он когда-то служил.

Правда, оба старались скрыть свое мнение друг от друга.

Клэрмонт кивнул Белью, взобрался на мостики и заглянул внутрь вагона.

Почти четыре пятых его длины занимали лошадиные стойла. Оставшееся место было отведено для запасов воды и корма. Все стойла пустовали.

Клэрмонт спустился вниз.

— Белью, а где лошади? Не говоря уже о ваших солдатах. Куда они, черт возьми, подевались?

Белью застегнул мундир. Он ничуть не смутился.

— Накормлены и напоены, полковник. Люди вывели их на маленькую прогулку. После двух дней пребывания в вагоне, им необходим моцион, сэр.

— Мне тоже. Но у меня нет на это времени. Ну, ладно, ладно, наши четвероногие друзья на вашей ответственности. Но все-таки гоните их в вагоны. Мы отправляемся через полчаса. Фуража и воды для них достаточно?

До форта дотянем?

— Так точно, сэр!

— А топлива для печей, включая вагоны с лошадьми? В горах будет чертовски холодно.

— Топлива более, чем достаточно, сэр!

— То-то же! Это для вашего же блага и для нашего общего. Но где капитан Оукленд? И лейтенант Ньювелл?

— Были здесь перед тем, как я вывел солдат и лошадей из вагонов. Я видел, как они шли вдоль состава в сторону города. Разве они не в городе, сэр?

— Откуда мне знать, черт возьми? Если бы я знал, то не спрашивал бы... — раздражение Клэрмонта явно нарастало, готовое выплеснуться наружу.

— Отправьте в город наряд на их поиски. И велите им явиться с объяснениями ко мне в «Имперский»... Бог ты мой, «Имперский»! Ну и название!

Когда он повернулся и зашагал к локомотиву, Белью облегченно вздохнул. Между тем Клэрмонт поднялся по металлическим ступеням в кабину машиниста. Крис Банлон — машинист, был низеньким и тощим человеком, почти кожа да кости. У него было неестественно морщинистое и бурое, как орех, лицо, которое совершенно не гармонировало с голубыми, как цвет барвинка, глазами. Он был чем-то занят, орудуя тяжелым гаечным ключом. Ощутив присутствие постороннего человека, он последний раз повернул ключ, положил его в ящик с инструментами и улыбнулся полковнику.

— Добрый день, сэр! Вы оказали мне честь!

— Что-нибудь не в порядке?

— Нет, все в порядке. Обыкновенная проверка, сэр.

— Пар разведен?

Банлон распахнул дверцу топки. Раскаленное дыхание пода, на котором пылали дрова, заставило Клэрмонта нервно отступить в сторону. Крис закрыл дверцу.

— Можем трогаться в путь.

Клэрмонт взглянул назад, на загруженный дровами тендер.

— А как насчет топлива?

— До первого депо более, чем достаточно, — Банлон с гордостью посмотрел на тендер. — Мы с Генри набили его до отказа. Этот Генри прекрасный работник!

— Генри? — в голосе Клэрмонта прозвучала нотка хмурого удивления, хотя лицо оставалось таким же приветливым. — Но ведь вашего помощника, кажется, зовут Джексон? Так зовут кочегара?

— Ох, уж этот мой язык! — сокрушенно сказал Банлон. — Никак не научусь держать его на привязи. Мне помогал Генри... Джексон... э-э-э... помог нам позднее, после того...

— После чего?

— После того, как вернулся из города с пивом, — блестящие голубые глаза машиниста встревоженно смотрели на Клэрмонта. — Надеюсь, полковник, вы ничего не имеете против?

Клэрмонт не стал вникать в детали.

— Вы — служащие железнодорожной компании, а не мои солдаты. Мне безразлично, что вы делаете, лишь бы не пили слишком много и не бросили бы нас с одного из тех хлипких мостов в этих проклятых горах! — он собрался было спуститься вниз, но потом снова повернулся к машинисту. — Вы не видели капитана Оукленда или лейтенанта Ньювелла?

— Откровенно говоря, видел и того и другого. Они останавливались тут, чтобы поболтать со мной и Генри, а потом направились в город.

— Не сказали, куда именно?

— К сожалению, нет, сэр.

— Ну, все равно спасибо! — Клэрмонт слез с локомотива и глянул вдоль состава туда, где Белью седлал коня и окликнул его. — Скажите наряду, что они в городе!

Белью отдал честь.

В салуне О'Брайен и Пирс уже отошли от стойки. Пирс сунул свои объявления со словами «Разыскивается...» обратно в конверт. Внезапно оба резко остановились: из дальнего конца салуна раздался гневный окрик. Из-за стола, за которым играли в карты, поднялся человек, одетый в молескиновые брюки и куртку, выглядевшие так, словно он получил их в наследство от деда. В правой руке он держал нечто похожее на маленькую пушку — так вполне справедливо можно было назвать его кольт — в то время, как левая рука пригвоздила к столу левую кисть человека, сидевшего за столом против него. Лицо сидевшего было в тени и к тому же полузакрыто высоко поднятым воротником из овчины и низкой надвинутой на лоб шапкой.

Пирс приблизился к столу и мягко осведомился:

— Что случилось, Гэрритти?

Вместо ответа тот придвинул пистолет к лицу сидящего.

— Скользкие пальчики у этого типа, шериф! Обманом вытянул из меня сто двадцать долларов, и всего за пятнадцать минут!

Дверь салуна открылась и вошел Клэрмонт. Пирс быстро обернулся, скорее инстинктивно, чем из любопытства. Полковник на миг задержался, оценил происходящее и не колеблясь направился к нему.

Пирс снова обратился к Гэрритти:

— Может быть, он просто хороший игрок?

— Хороший? — Гэрритти улыбнулся. — Можно даже сказать блестящий! Но меня не проведешь, шериф! Ведь я играю в карты уже пятьдесят лет!

Пирс кивнул.

— Я сам стал беднее после встречи с вами за карточным столом.

Пленник Гэрритти тщетно пытался высвободиться, но где ему было с ним тягаться. Тот вывернул его руку ладонью вверх, так что все его карты оказались на виду. Среди них красовался червонный туз.

— На мой взгляд, вполне честные карты, — заметил Пирс.

— Я бы не употреблял слово «честные», — проворчал Гэрритти и кивком указал на карты оставшиеся в колоде. — Где-то в середине, шериф.

Тот взял остаток колоды и стал перебирать карты, всматриваясь в них.

Внезапно он остановился и поднял правую руку, в колоде был еще один червонный туз. Пирс положил карту на стол рубашкой вверх, взял из рук человека еще одного туза и положил рядом, также лицевой стороной вниз. Обе «рубашки» были одинаковыми.

— Две одинаковые колоды... Откуда они взялись? — поинтересовался Пирс.

— Я вам подскажу, — голос Гэрритти и так был достаточно мрачен, но звучавшие в нем нотки были и того хуже.

— Старый трюк... — пробормотал уличенный игрок. Он говорил тихо, но учитывая компрометирующие обстоятельства, удивительно спокойно. — Кто-то его подсунул... Кто-то, кто знал, что у