ужас. У него с собой не было оружия; у меня тоже. Итак, предстояло то, чего я хотел избежать: рукопашная схватка.

Жут нащупал дно, встал на ноги и заковылял к берегу. Он так торопился, что не оглядывался даже сейчас, с громким, хлестким звуком рассекая воду. Он не слышал, что я иду за ним. Я старался идти с ним в ногу, поэтому он не замечал моих шагов. У края воды я подобрал камень размером с кулак; он мог послужить мне оружием.

Стоя на берегу, он вытянул руки, испустил радостный крик и, повернувшись вполоборота, посмотрел в сторону штольни. Оттуда выплывала лодка; вот сколько времени понадобилось трем мужчинам,. чтобы преодолеть напор воды.

– Вы, собаки! Вы мне еще попадетесь! – крикнул он, снова отворачиваясь от реки и спеша уйти.

Я вынырнул сбоку, сделал пару шагов и загородил ему путь.

– А мне ты уже попался! – был мой ответ.

Такого эффекта я не ожидал. Он чуть не свалился от ужаса и, не успев опомниться, получил камнем по голове; от удара он рухнул наземь.

Впрочем, этот человек был необычайно сильным противником; через какой-то миг он наверняка очнулся бы, и тогда мое положение стало бы хуже. Поэтому, едва он упал, я сорвал с него шарф и, заломив ему руки за спину, связал их в локте.

Едва я управился, как он пришел в себя. Его глаза были еще закрыты, когда он сделал попытку вскочить на ноги; это ему, естественно, не удалось. Тогда он открыл глаза и уставился на меня; какое-то время он лежал без движения, потом внезапно подтянул ноги к животу, выбросил вверх тело и, действительно, поднялся на ноги. Изо всех сил он пытался развести руки в сторону и разорвать шарф. К счастью, тот был завязан крепко-накрепко.

Тут же я сорвал свой пояс и подсек ему ноги; он повалился на спину. Я схватил его за колени и связал их. Он не сумел защититься, потому что руки у него были скручены за спиной.

– Так! – сказал я, поднявшись на ноги и переводя дух. – Теперь мы знаем, кто кому попался. Там, в штольне, люди не станут жрать друг друга, а ты объяснишь добрым жителям Руговы, как тебя угораздило так быстро попасть в шахту, о которой ты вообще ничего не знал.

– Дьявол! – прошипел он. – Дьявол и еще сто раз дьявол!

Он закрыл глаза и спокойно разлегся.

Тем временем поток подхватил лодку; она неслась стрелой. Люди, сидевшие в ней, увидели меня и стали править в мою сторону.

– Господин, мы думали, ты погиб! – еще издали воскликнул Колами. – Слава Аллаху! Он тебя спас! Кто лежит возле тебя?

– Жут.

– О боже! Ты поймал его?

– Да.

Слуги гребли так, что лодка, причалив, на полкорпуса выскочила из воды. Все трое выпрыгнули на берег и поспешили ко мне.

– Вот он, да, вот он! – ликующе воскликнул Колами. – Как хорошо ты умеешь плавать, господин! Как же тебе удалось его одолеть?

– Это я потом расскажу. Сейчас отнесите его в лодку; на ней мы довезем его намного быстрее, чем если будем нести по мосту. Скорее пошлите кого-то к сторожевой башне, чтобы люди знали, что я им не солгал. Иначе, не дождавшись меня, они набросятся на моих спутников.

Все было исполнено. Вскоре лодка причалила к другому берегу. Колами со слугами внес Жута в дом. Я взял в руки куртку, жилет, сапоги и в одних чулках последовал за ними. Снять феску я даже не подумал; она сидела на мне как влитая. Мокрую одежду пришлось сменить. Одолжить штаны было делом щекотливым, слишком свежа была память о зоологическом открытии, сделанном лордом по пути сюда. К счастью, у хозяина имелись новые, еще ненадеванные шальвары; их я и выбрал. Едва я облачился в обновку, как появились Халеф и англичанин. Лорд шагал, словно Петер в своих сапогах-скороходах[46], а Халеф вприпрыжку частил за ним, как маленький пони за длинноногим верблюдом.

– Это правда? Вы схватили его, мастер? – крикнул Линдсей, распахивая дверь.

– Вот он лежит. Взгляните на него!

Верный выбранной роли, Жут лежал с закрытыми глазами.

– Мокрый! В воде, наверное, сражались? – стал расспрашивать Линдсей.

– Почти.

– Он был в шахте?

– Да.

– Well! Теперь он не будет уже врать!

– О, сиди, на тебе другие штаны? – сказал Халеф. – Ужасно там наверняка было, на этом опасном месте! Мне так хочется все узнать.

Но для рассказа не было времени; уже подошли остальные. Остальные? Нет, сбежалась вся деревня; все хотели посмотреть и послушать меня. Мы встали у дверей и пропустили в дом лишь старейшину и «отцов деревни» – самых почтенных стариков. Заглянул сюда и местный полицейский, толстый как Фальстаф; он был вооружен жестяной трубкой, наверное, заменявшей ему духовой инструмент.

Когда все эти люди увидели местного любимца, который лежал на земле связанный по рукам и ногам и мокрый до нитки, они совершенно возмутились; старейшина гневно крикнул:

– Как вы смели без моего позволения обращаться с ним, как с пленником?

– Немного умерь свой тон! – холодно возразил я. – Но сперва расскажи мне, как это перс сумел от вас скрыться?

– Я позволил ему отойти.

– Почему и зачем ты вздумал это позволить?

– Он хотел позвать слуг, чтобы те помогли отыскать шахту.

– Скорее они помешали бы ее найти.

– Мы попусту прождали тебя. А раз ты не пришел, значит, совесть у тебя нечиста. Я приказываю мигом развязать перса!

Этот приказ был адресован толстому полицейскому; тот двинулся его исполнять. Однако Халеф взял его за руку и произнес:

– Дружище, не трогай этого человека! Я угощу плеткой любого, кто коснется его без позволения этого эмира!

– Что ты говоришь? – воскликнул старейшина. – Здесь командую я один, и я говорю, что Кара- Нирван будет развязан!

– Ты ошибаешься! – возразил я. – Приказы сейчас раздаю я. А если ты перечишь мне, то я велю тебя связать и положить рядышком с персом. Ты самый ничтожный из слуг падишаха и в присутствии более важных чиновников вообще не смеешь командовать, а лишь обязан повиноваться. Я тебе говорю, что вали даже не возразит, если я пропишу тебе бастонаду. Впрочем, я соблаговолю поведать тебе, зачем мы прибыли в Ругову; ты будешь внимательно слушать меня и заговоришь, когда я тебе позволю. Я вижу, что почтенные жители деревни жаждут узнать, в чем же тут дело.

Тут вмешался Халеф:

– Нет, эфенди! Как может такой благородный человек, как ты, напрягать свои уста, дабы втолковывать этому ничтожному киаджи, что здесь случилось и что должно было произойти! Я – твоя правая рука и твой язык; я открою отцам сего селения глаза на того, кто жил у них под боком, а они ни слухом, ни духом не ведали, что тот рожден в Джаханнаме и туда же отправится.

И он начал на свой манер повествовать; чем дольше длился его рассказ, тем сильнее изумлялись слушатели. Когда он обмолвился о встрече с Колами, тот вмешался:

– Теперь позволь мне продолжить рассказ, ведь ты не знаешь, что произошло в штольне.

Хозяин хане заговорил о подозрениях, которые он питал давно, и в связи с этим упомянул