пустятся вызволять пленников, а те примутся им рассказывать, что же случилось. Благодаря этому мы выиграем не менее двух часов, а этого срока нам хватит, если только мы прибавим в сноровке. Так что, быстрее вперед!

Мы припустили лошадей галопом и примерно через четверть часа достигли развилки. Мы поехали влево, как и советовал углежог. Наши следы выделялись так отчетливо, что преследователи не заметили бы подвоха.

Мы снова приближались к горам. Земля стала тверже; исчезла трава. Я велел своим спутникам ждать, а сам в одиночку помчался карьером, пока не достиг ущелья, о котором говорил Шарка. Почва здесь была мягкой, и я довольно долго мчался вглубь ущелья, а потом назад, стараясь, чтобы копыта моего вороного оставили очень отчетливые отпечатки. Пусть углежог думает, что мы все еще там.

После моего возвращения мы повернули на твердый, каменистый грунт и двинулись вправо, стараясь не оставлять следов. Нам это удалось.

Через некоторое время мы достигли участка, где склон горной цепи выдавался далеко вперед. Мы направились к росшим неподалеку деревьям и спешились, чтобы повести лошадей наверх, по довольно крутому склону. Поднявшись туда, мы оказались в тени огромных сосен, из-под крон которых открывался отличный вид на долину, где лежала славная пещера Сокровищ. Здесь мы привязали лошадей, и я углубился в лес, чтобы поискать место, где хватило бы травы для животных, и в то же время, где костер, разведенный нами, не заметили бы снизу, из долины.

Опыт – лучший советчик. Еще издали, глядя на молодую поросль, я угадал, где найти траву и воду. Я набрел на укромную поляну, где не было деревьев; отсюда выбегал ручей.

Поток струился на запад; значит, он впадал в Черную Дрину. Похоже, мы оказались там, где пролегал водораздел между ним и Треской.

Сюда мы привели лошадей, расседлали их и слегка спутали им передние ноги, чтобы они не могли далеко забрести. Потом мы снова направились назад, к тому месту, откуда можно было наблюдать за нашими противниками.

Прошло совсем немного времени, и я заметил их в подзорную трубу. Несмотря на расстояние, разделявшее нас, я увидел, что они скакали карьером. Они наверстывали упущенное время, ведь они полагали, что, оказавшись в тупике, мы тотчас повернем назад. Им надо было перекрыть дорогу, ведущую из ущелья.

Мы насчитали восемь человек и, когда они подъехали ближе, узнали обоих аладжи, Суэфа, проводника, углежога, алима и еще двух всадников. Судя по одежде последних, те были слугами углежога. Итак, числом они превосходили нас вдвое; мы поняли, что у углежога были еще лошади, которых мы не заметили. У всех имелись ружья, и, поскольку в комнате висело не так много ружей, стало ясно, что у Шарки где-то был тайник с оружием.

Тем временем всадники достигли развилки. Здесь они задержались и осмотрели следы. Они увидели, что мы поехали в нужную им сторону. Они спокойно помчались по нашим следам, пока не скрылись из виду.

Мы прождали около двух часов и снова увидели их. Они медленно возвращались. Возле развилки они остановились и, судя по их оживленным жестам, затеяли яростную перепалку. Потом они разделились. Алим и оба аладжи поехали направо, в сторону Колучина; остальные вернулись в долину, где лежала Чертова скала.

Теперь они ехали медленно. По их позам и движениям было видно, что они очень растеряны. Лишь трое их сообщников неслись галопом; они спешили, потому что алим собирался привезти сюда лорда. Когда враги скрылись из виду, мы направились к лошадям; собрали траву и хворост, чтобы разжечь костер, на котором решили зажарить окорок и лапы медведя. Мяса у нас было больше, чем на сутки вперед.

Пришло время сумерек; в лагере сгустился мрак. Эта небольшая поляна очень понравилась моим спутникам.

Естественно, мы принялись обсуждать все перипетии последнего дня; у нас хватало времени на это. Потом мы легли отдыхать, но сперва определили очередность караула. Пожалуй, мы могли бы не опасаться нападения, но осторожность никогда не помешает, а кроме того, часовой поддерживал огонь, ведь ночь в горах Шар-Дага была прохладной.

На завтрак и обед было то же самое меню, что накануне, да и беседа вертелась в основном вокруг вчерашних тем. Мы чувствовали себя свежими и взбодренными; по нашим лошадям тоже было видно, что долгий отдых пошел им на пользу. Те и другие, люди и животные, готовы были выдержать новые испытания.

Пополудни я выехал в одиночку и отправился на ту сторону, к каменным стенам, окружавшим долину, где находилась Чертова скала; я хотел разведать место, где вечером было бы удобнее всего вести вниз лошадей. Углежог говорил, что англичанина могут доставить уже вечером; значит, к этому времени нам надо быть поблизости, чтобы прийти ему на помощь.

Мне пришлось пробираться окольным путем, чтобы меня не заметили с той стороны. Впрочем, мой конь очень скоро перенес меня вниз, и мне удалось обнаружить укрытие, подходившее для моих замыслов. Оно находилось в самом начале долины.

Когда я вернулся к своим спутникам, пора было отправляться в путь, ведь солнце клонилось к закату, и пока мы достигнем укрытия, станет совсем темно.

Мы не старались маскировать наши следы; вечером их все равно будет не видно. Пробравшись на ту сторону, мы повели лошадей через кустарник, а потом вместе с Халефом решили подкрасться ко всей честной компании. Оско и Омар остались, получив указание вести себя очень тихо и ни в коем случае не покидать место до нашего возвращения.

Стало совсем темно, но мы довольно сносно знали местность и потому бесшумно подобрались к домику углежога. Между ним и поленницей, сложенной для выжигания угля, пылал яркий костер, возле которого расселись все, кого мы ожидали здесь застать.

Осторожно прокравшись к краю полянки, мы достигли кустарника и, минуя его, подползли к узкой тропе, что вела от дуба к костру. Там мы и уселись.

Люди находились так далеко от нас, что мы, хоть и улавливали их голоса, не могли различить ни слова. Судя по их виду, они были не в лучшем настроении. Взгляды, которые они бросали в сторону дороги, убеждали, что они рассчитывали на скорое появление алима и его пленника.

В самом деле, прошло не более четверти часа, как послышался конский топот. Сидевшие у костра вскочили с мест. Прибыли шестеро всадников. Двое из них были привязаны к лошадям – лорд и, очевидно, его переводчик. Среди приехавших был алим; он спрыгнул с седла и подошел к людям, ждавшим его. Его встретили с видимым удовольствием. Потом пленников сняли с лошадей и веревками обмотали им ноги; руки их были уже связаны. Затем их положили на землю. Сопровождавшие поставили ружья возле стены дома и сразу подсели к огню.

Жаль, что мы не могли понять их речи, ведь разговор был очень оживленным. Однако длился он недолго. Они встали, чтобы отнести пленников к пещере; углежог открыл вход в нее.

Теперь они были так близко, что мы слышали каждое слово. Алим сказал, обращаясь к связанному переводчику:

– Я уже говорил, что бояться тебе нечего. Мы прихватили тебя, потому что не понимаем англичанина. За свои переживания ты даже получишь бакшиш. Англичанин тоже тебе заплатит. Конечно, пока он не согласился с нашими требованиями, но мы сумеем его заставить, а ты нам в этом поможешь. Если ты надоумишь его не упорствовать, то самому будет лучше: чем скорее он заплатит, тем скорее тебя освободят.

– А его вы освободите, как только он передаст вам деньги? – спросил переводчик.

– Это не твое, а наше дело. Стоит ли кого-то освобождать, если он потом станет мстить? Но ты, конечно, не говори ему об этом. Вас сейчас уведут в пещеру. Поболтай с ним! Через четверть часа я подойду. Если он все же откажется выдать чек к своему банкиру, то получит крепкую взбучку; это его лучше вразумит. Ему не дадут ни еды, ни питья, пока он не послушается нас, зато как следует угостят палками.

– Что говорит этот мошенник? – спросил Линдсей по-английски.

– Что нас сейчас бросят в пещеру, – ответил драгоман. – Вам не дадут ни еды, ни питья; вы будете