Вырвалась из-под насильника и стала в темноте искать свою одежду. Нашла спортивные брюки, куртку, кроссовки. Оделась. Пьяный «водитель» тупо смотрел на нее.

Выскользнув из комнаты мимо собутыльников, Алла бросилась бежать по щебеночной дороге к городу. Девушка она была спортивная — занималась танцами, ноги сильные. Но сотрясение мозга и влитая водка не дали возможности скрыться. Насильники какое-то время моргали глазами, а затем с криками устремились в погоню. Догнали жертву метров через 100, принялись бить ногами. Разбили лицо и затылок, рассекли губу, досталось бедрам и ребрам. Алла потеряла сознание второй раз.

Внимание «золотоискателя» привлекли блеснувшие колечки. Снял первое с пальца, пригляделся к его блеску и спрятал в карман. Золото! Второе кольцо принял за латунь и оставил на пальце. Обшарил карманы куртки, забрал ключи от квартиры и 20 рублей денег. Взяли Аллу за руки и ноги, потащили в дом, продолжать веселье.

Утром «сторож» сжег в печке разорванное белье Аллы. Водитель и старовер сели в машину и поехали на службу, «охранять покой» граждан. «Золотоискатель» пошел к остановке автобуса, надо было ехать работать на драгу.

Без ключей в свою квартиру Алла попасть не смогла и обратилась ко мне с просьбой выбить дверь. Увидев разбитое лицо девушки, я добился от нее правды о случившемся. По описанию места преступления понял, что речь идет о заправке золотого прииска. Подъехал туда на машине, выяснил у работников, кто работал сторожем в трагическую ночь.

Надо сказать, что Алла сирота. Отец бросил семью еще до ее рождения и скитался по лагерям. Мать попала под поезд, когда девочке было 6 лет. Родной дед умер. Помочь ей было некому. В роли Робин Гуда пришлось выступить мне, тем более, что имелось свободное время.

«Сторожа» я отыскал уже вечером. После краткой беседы и обещания не применять к нему меры физического и уголовного наказания, он признался во всем. Я предложил ему собрать всех участников оргии и подъехать в определенное время к тому месту, где они оглушили Аллу. В условленный час подкатил милицейский УАЗ с четверкой насильников.

Я предложил им в течение суток материально возместить Алле причиненный ей моральный и физический ущерб, а затем попытаться вчетвером изнасиловать в спортзале меня или любого из моих друзей. После этого гарантировалось полное прощение грехов.

Предложение насильники якобы приняли, но на следующий день никто из них не появился. Тогда я отвез Аллу в прокуратуру, на экспертизу, а потом обратился к мэру города с просьбой предотвратить ментовский наезд на потерпевшую. Показал ему фотографии Аллы — сделанные полгода назад и сегодняшнюю, с синяками, кровоподтеками, разорванной губой. Мэр указал на свою шею и в ярости закричал:

— Эти менты у меня вот где сидят! Ты слышал, они корову убили и съели? Действительно, накануне один из старших офицеров Таштагольского ГРОВД застрелил и разделал корову у одной старушки, но был пойман на месте преступления.

Получив заверения мэра в поддержке, я все-таки переселил Аллу на время следствия к своим знакомым. Оказалось, что не напрасно. Каждые полчаса к ее квартире подъезжали или подходили милиционеры в форме и в гражданской одежде, приходили родители насильников. Цель визитов была ясна: запугать и вынудить забрать заявление из прокуратуры.

Поняв, что отыскать Аллу они не могут, менты сменили тактику. Ко мне подъехал один бывший уголовник, а ныне коммерсант по кличке «Свечка».

— Витя, ты поговори с ней — пусть она заявление из прокуратуры заберет. Мы их так накажем и деньги возьмем.

Я ответил — Разве ты на той стороне баррикады?

— Нет, но ты понимаешь, такое пятно на мундире горотдела. Новый начальник только приехал, а тут такое. Надо ему помочь и он нам, если что, тоже поможет.

Поняв, с кем имею дело, я дружески улыбнулся и сказал: «Завтра заберет».

На следующий день я помог прокуратуре транспортом, отвез следователя на место происшествие, после чего стал отлавливать насильников и доставлять их в прокуратуру (по просьбе прокурора), т. к. милиция бездействовала.

Вечером снова подъехал «Свечка» — Витек, ты что творишь? Вся милиция на ногах, говорят, ты деньги вымогаешь за изнасилование! Получен приказ тебя задержать и стрелять в случае сопротивления.

Я спросил: Что, могу пулю в живот получить?

— Запросто, Ты это дело кончай, все равно ничего не получится. Все говорят, это ты ее специально избил. Никто ее не насиловал.

Поблагодарив за предупреждение и пообещав закрыть вопрос с изнасилованием, я тут же примерил кевларовый бронежилет скрытого ношения. Береженого бог бережет.

После возбуждения прокуратурой уголовного дела насильников задним числом уволили из милиции. Их родители и родственники зачастили к следователю прокуратуры, обещая все мыслимые и немыслимые блага. Подключили свои связи в администрации города и области, в милиции. Нажим был столь силен, что следователь дрогнул и взял больничный. Дело передали второму следователю. Началась странная история, насильников освободили из-под стражи под подписку о невыезде.

Один человек подошел ко мне и сказал, что слышал как мать одного из насильников звонила родственнице. Она сказала, что договорилась с прокурором о закрытии дела, надо только продать корову и подсобрать деньжат. Тогда я тоже позвонил — в областной центр, своим друзьям. По областному телевидению прошла информация об изнасиловании в Таштаголе, в город приехал бородатый корреспондент областной газеты. Следствие возобновилось. Однако выпущенные на свободу насильники настолько были уверены в своей безнаказанности, что спокойно гуляли по улицам, не являясь в прокуратуру по повесткам. А коллеги-милиционеры не собирались их ловить.

Один из насильников — «сторож» — обнаглел до такой степени, что зашел в ГАИ для смены водительского удостоверения, где его задержал автоинспектор, бывший в курсе дела.

Поняв, что официально дело прикрыть не удастся, «команда» преступников и родни стала обыгрывать другой вариант. Мне передали просьбу прикрыть дело, подкрепленную ценностями и деньгами на сумму около 3500 долларов, а также обещанием подвесить меня в спортзале вместо боксерского мешка. Если я окажусь слишком упрямым.

Так сказать, политика кнута и пряника. Я выбрал пряник. На эти деньги Алле была куплена неплохая двухкомнатная квартира в хорошем доме. Но закрыть дело и освободить подследственных было уже невозможно: им предъявили обвинение.

Разборка не заставила себя ждать. В зал, где я тренировался с двумя малолетними учениками, ворвались кипевшие яростью семеро бойцов. Меня обвинили в том, что я взял деньги, «кинул» и посадил «пацанов». Мне очень хотелось врезать им по мозгам, но у двоих из семи незваных гостей были пистолеты. Все же удалось «съехать на базаре». Ситуация разрешилась без кровопролития.

Вообще атмосфера накалилась до предела, город был полон нелепых слухов и домыслов. Вот лишь один пример: на драге, где работали один из насильников и его мать, охранники сдвоили магазины автоматов Калашникова, перемотав их изолентой. Боялись, что секунды на перезарядку не хватит, если драгу атакуют злобные каратисты. Были и другие весьма неприятные моменты в этой истории, которые я не могу оглашать до сих пор, так как могут пострадать люди, помогавшие мне. Мои друзья были готовы приехать в Таштагол для «зачистки» в случае моей гибели или ареста милицией. Вы можете сказать: все о себе да о себе, речь же идет об Алле? Отвечаю: я принял на себя все те проблемы, которые однозначно раздавили бы Аллу. Наша правоохранительная система сломала бы ее в первый же день после подачи заявления об изнасиловании.

Устоять физически и психически под давлением оголтелых ментов, их родни и полублатных «помощников» мало кто смог бы. Алла тоже была на грани, несколько раз травилась успокоительными лекарствами, которые выписывал ей невропатолог. Приходилось трижды вызывать скорую помощь, промывать желудок.

Финансовая поддержка тоже требовалась, ведь все время до суда Алла скрывалась и не появлялась на работе. А надо было питаться и просто жить. Косметическую операцию в областном центре