О, это грандиозно! Я так горжусь тобой!

Легрелл попятился. Ватни Вайт протянул Рите руку. Джордж Кивер, нахмурившись, удалился. Франсуаза обняла дочь, слова радости перемешивались с ее слезами.

Поверх плеча матери Рита благодарно взглянула на доктора:

— Как я рада, что вы познакомились с моей матерью!

— Я тоже рад за вас, — приветливо сказал Вайт. — Вы — человек будущего. Я думаю, что у постановщика вполне современный взгляд на музыку. Этот оригинальный танец требует такой же своеобразной музыки. Кстати, возможно, что мы увидим еще что-нибудь интересное. Полагаю, что завтра вечером электрики мистера Кивера приготовят какую-нибудь иллюминацию, к примеру, вспышку света в момент кульминации, зеленую или зелено-фиолетовую, как молния, когда Карпентер кончает самоубийством. Не знаю, какой цвет больше подошел бы к такому моменту?

— Не просите меня об этом! — засмеялся Джордж Кивер. — А то мне придется сверкать молнией всякий раз, когда кто-нибудь проиграет кучу, денег!

Франсуаза слегка улыбнулась шутке своего шефа. Легрелл держался подальше от боксера, который поклялся про себя отделать метрдотеля, как только представится возможность. Но сейчас Клив Поллок был в хорошем настроении после представления и не собирался драться. Шериф Хаскелл стоял между противниками, и Ватни Вайт заметил, какое неприятное выражение лица у этого человека.

— Я вынужден попросить разойтись это собрание, — сказал шериф. — Мне совершенно необходимо поговорить с вами, миссис Бриджеман.

Он произнес фразу как приказ, зловеще дернув головой.

Вайт услышал глубокий вздох Франсуазы и увидел, как она, продолжая улыбаться, смотрела на свою дочь. Затем, спохватившись, вышла вслед за шерифом... и Ватни Вайт последовал за ними.

Шериф Хаскелл привел Франсуазу в маленькую комнату около бара, которую Кивер использовал как кабинет. Доктору показалось странным, что Кивер не высказал никакого любопытства по поводу этих действий шерифа.

Хаскелл повернулся и спросил Франсуазу:

— Кто этот человек? — он указал на Вайта большим пальцем.

— Мой врач, — ответила она.

— Это правда? Он не ваш адвокат? — вопрошал Хаскелл.

— Это доктор Ватни Вайт, — спокойно сказала Франсуаза. — С какой стати мне вдруг понадобился адвокат?

— Хорошо, — проворчал шериф. — Но я думаю, что вы также не нуждаетесь и во враче.

Не обратив внимания на замечание Хаскелла, Ватни Вайт вошел с Франсуазой в маленький кабинет. Шериф закрыл за ними дверь. Вайт подумал о том, что бы сказала Рита, увидев, как тот положил руку на плечо ее матери.

— Нам сейчас многое известно, — сказал шериф, — и я хочу, чтобы вы рассказали правду, Франсуаза. Садитесь. Это очень важно. Следователь неопровержимо установил, что Джейс был убит ударом в затылок тяжелым гибким предметом, таким, например, как резиновая дубинка. Раны и потеря крови были уже потом.

Губы доктора Байта непроизвольно приоткрылись, чтобы что-то сказать, но он сдержался, и Хаскелл продолжал:

— Дубинка принадлежит Легреллу, побывала она также в руках Поллока, этого парня-боксера. Показания обоих достаточно точно сходятся. Они были там как раз тогда, когда все это произошло, в последнюю ночь. У них вышла драка, во время которой Легрелл выхватил дубинку, а Поллок, ведь он профессионал, выдернул дубинку у Легрелла и выбросил в аллею; об этом факте они оба говорят правду. Теперь допустим, что Джейс через несколько минут был сбит и упал там. Почему его не могли ударить той дубинкой? Кстати, Франсуаза, ведь вы не имеете на это время алиби? Напоминаем вам, что от официантов мы знаем: Джон Коннерли тогда был у вас! Мы достаточно много делаем для Джона, но пока мы тут ломаем голову, он даже не хочет признать, что его отец был с вами. Но Джейс не мог не знать, что его сын находится за дверью. Это его настолько сильно задело, что он решил напиться. Вы не можете этого отрицать. Вы заставили Джейса подозревать его собственного сына. Переплелись различные ситуации, вот Джейс и забеспокоился.

— Подождите немного, — продолжал он, обращаясь к Франсуазе, — вы не можете сбежать от груды накопившихся проблем. Джейс застраховал свою жизнь на двадцать тысяч долларов, и в случае его смерти деньги переходили к вам, не так ли? В его карманах было две тысячи наличными, вы с ним поссорились, он был пьян, вышел из помещения... А вы? Никто не может засвидетельствовать, куда вы пошли. Женщине довольно просто управиться с резиновой дубинкой, а Джейс не был в состоянии защищаться, он не думал, что у вас во время ссоры окажется оружие. Но это оружие было под рукой, оно лежало на земле. Хороший удар такой дубинкой, и двадцать тысяч долларов ваши. Почему бы вам непоберечь себя, свои нервы и не признаться, что тем человеком, кто его ударил, были вы.

Франсуаза лишилась дара речи.

— Но это же...

Она хотела многое сказать, но не могла и повернулась к Ватни Вайту, отчаянно закричав:

— Ради бога! Избавьте меня от этой пытки!

— Все ясно!-сказал шериф Хаскелл с видом победителя. — Она сказала, что не нуждается в адвокате. Я лично сильно сомневаюсь, впрочем, у вас достаточно денег, чтобы заплатить защитнику. Вы сможете сделать доброе дело, доктор. Вы же так хорошо знакомы со своей пациенткой.

— Мистер шериф! — сказал Ватни Вайт таким резким тоном, что лицо Хаскелла передернулось. — Мы с вами так сможем договориться до бог знает каких гипотез, их ведь пруд пруди. Вы достаточно умны, чтобы догадаться, чего они все стоят. А я просто не знаю никого, кто бы смог их все с толком разобрать и доказать. Если хотите арестовать миссис Бриджеман, я ей посоветую не сопротивляться, пусть у Вас потом будут крупные неприятности по поводу незаконного ареста. Мне не нравится ваша система и ваш тон, и я уверен, что вы делаете неправильный ход. Для меня очевидно, что за эти двадцать четыре часа после, убийства вы совсем не продвинулись в расследовании. И вот еще что: заведение работает — это серьезное обвинение вам как представителю закона. Здесь открыто играют в азартные игры, что запрещено, а всем известно, что вы и прокурор округа это разрешаете. И я еще добавлю — Кивер заплатил вам, чтобы вы закрыли глаза на различные нарушения закона здесь в ночное время. Вы прекрасно знаете, как трудно пренебрегать своим долгом и одновременно говорить об его исполнении! Все это только прикрытие! Ваше положение двусмысленно... если не сказать больше. И я протестую, чтобы вы разговаривали с миссис Бриджеман в таком тоне. Мы хотим сейчас же выслушать ваши извинения.

Шериф Хаскелл остался стоять с раскрытым ртом, как будто он увидел привидение.

— Как?! Вы не имеете... Вам не поручено... Да кто вы?..

Он онемел. Ватни Вайт ожидал с безмятежным выражением лица. Побледнев, Франсуаза Бриджеман присела на край стула. Наконец Хаскелл смог заговорить.

— Вам кажется, что мне больше нечего спросить? — его голос срывался. — Вы же должны понять, что я не могу приписать это ужасное злодеяние какому-нибудь случайному подозрительному человеку. Я могу ошибиться, но если я не буду спрашивать, никто сам не придет рассказывать мне правду. Поэтому я думаю, что ваше вмешательство не является вмешательством врача. А ведь вы, как мне кажется, тот самый человек, которого не раз вызывали в близлежащие районы для раскрытия убийств. Ну, а сейчас я приношу свои личные извинения миссис Бриджеман и напоминаю, что мы с Франсуазой всегда находились в хороших отношениях, я всегда верил, что она порядочная женщина. Надеюсь, что вы не нашли ничего личного и предосудительного в вопросах, которые я задаю сейчас.

Хаскелл сделал паузу, чтобы набрать воздуха.

— Хорошо, — сказал Вайт. — Спрашивайте, что хотите, но оставьте, пожалуйста, ненужную подозрительность. Не надо ничего высасывать из пальца.

— Как?! Мне показалось, что это слово... — начал шериф в поисках удачной фразы.

Он опять застыл с полуоткрытым ртом. Машинально взглянул на свою правую руку, которую в замешательстве извлек из кармана жилета. Его глаза тут же вылезли из орбит, когда он увидел в своей руке... Клочок бумаги, пористой бумаги, а на ней написано... Ватни Вайт тоже увидел ее.