того, они весьма смутно представляли размеры и характер поражения. Они упомянули об исчезновении нескольких своих аппаратов в этом районе. Оказалось, также к счастью для нас, что у них есть лишь самые элементарные средства обнаружения и что управление их аппаратами в высшей степени ненадежно. Но наиболее важной информацией было установление происхождения захватчиков.

Рихтгофен сделал паузу для создания драматического эффекта.

— Это был все тот же несчастный наш близнец, мир В-1-два.

— Каким-то образом, — снова заговорил Бернадотт, — несмотря на хаотическое состояние общества и последствия разрушительных войн, они преуспели в создании устройств, более примитивных, чем те, с которых мы начинали почти шестьдесят лет назад.

Следующий ход неприятеля оказался ошеломляюще неожиданным. То ли благодаря удивительно быстрому развитию науки, то ли благодаря чудовищному упорству и слепой удаче, одному из разведчиков удалось обнаружить линию 00 самого Империума. Аппарат материализовался в нашем континууме в окрестностях города Берлина, одной из королевских столиц.

Команда, видимо, готовилась именно к этому посещению. Она установила какое-то необычное устройство на самом верху ажурной мачты посреди пустыря, и сейчас же отчалила. Минуты через три устройство взорвалось с невообразимой силой. Площадь абсолютного опустошения составила более квадратной мили, число погибших исчислялось тысячами. До сих пор эта местность остается отравленной какой-то радиацией, исходящей из сожженного грунта. Жизнь в этом районе больше невозможна.

Я кивнул.

— Догадываюсь, что это такое.

— Да, — кивнул генерал. — Нечто подобное есть в вашем мире, не так ли?

Я сделал вид, что вопрос этот чисто риторический, и промолчал.

Бернадотт продолжил:

— Какими бы грубыми не были их методы и аппаратура, им удалось все-таки щегольнуть своей силой перед Империумом. Сейчас это только вопрос времени — мы знаем, что им удастся разработать адекватные средства управления шаттлами и надежные устройства обнаружения. Вот тогда-то и возникнет для нас проблема: столкнуться лицом к лицу с полчищами оборванных, но хорошо обученных солдат, вооруженных наводящими ужас радиевыми бомбами, посредством которых они уничтожили свою собственную культуру. Вот тогда-то они и набросятся на нас!

С этой возможностью нельзя было не считаться, и поэтому мы занялись тщательной подготовкой. По всей вероятности, имеется два возможных варианта, но каждый в равной степени нежелателен. Либо мы ждем последующих атак и тем временем укрепляем нашу оборону, кстати говоря, весьма сомнительного качества по сравнению с фантастическим оружием врагов, либо мы сами организуем нападение и отправляем огромную армию вторжения в мир В-1-два. Проблемы снабжения, перевозки, организации тыла и в том, и в другом случае будут очень сложными.

Итак, я узнал кое-что об Империуме. Во-первых, у них не было атомной бомбы. И нет научной концепции энергии атома. Их рассуждения о характере войны против организованной армии, вооруженной ядерным оружием, — наглядное свидетельство этому. Кроме того, у них не было жестоких уроков наших тотальных войн, и поэтому отсутствует всякий военный опыт. Они наивны, даже отстали в некоторых вопросах военной теории. Их образ мышления более характерен для европейцев XIX века, чем для представителей современного цивилизованного мира.

— Около месяца назад, мистер Байард, — Бейл снова принял эстафету, — появился еще один новый фактор, предоставляющий нам третью возможность встречи с противником. В самом сердце Зоны Поражения, на совсем близком расстоянии от В-1-два и даже более близком к нам, чем этот мир, мы обнаружили еще один уцелевший. Это был ваш мир, мистер Байард, который мы назвали В-1-три.

В течение семидесяти двух часов сотни тщательно обученных агентов были размещены в определенно подобранных пунктах мира В-1-три. Мы были преисполнены решимости избежать грубых ошибок, как это было с миром В-1-два. Слишком велика была ставка. По мере поступления информации выяснилось, что все агенты сумели благополучно внедриться в различные области политической и общественной жизни различных государств вновь открытого мира. Сведения от агентов немедленно поступали в Генеральный Штаб и Чрезвычайный Имперский Комитет. Главной задачей последнего было с как можно большей точностью установить календарные соответствия между мирами В-1-два, В-1-три и Империумом. Необычайная трудность этой задачи усугублялась большим количеством параллельных аналогичных событий и лиц и некоторыми фантастическими расхождениями.

Неделю назад было объявлено, что с вероятностью 98% можно считать, что ваш мир, мистер Байард, В-1-три, имеет одинаковую историю с миром В-1-два до 1911 года. Как раз в это время мой коллега из германской разведки, мистер Беринг, сделал великолепное предложение. Меры, предложенные им, были одобрены. Всем агентам предложили немедленно прекратить исследования и сосредоточить усилия на отыскивание следов… — Бейл взглянул на меня, — на отыскивании следов мистера Байарда!

Они чувствовали, что я просто-таки лопаюсь от распиравшего меня любопытства, и поэтому внимательно следили за мной. Я постарался ничем не выдать себя, выжидательно глядя на Бейла. Тот поджал губы. Видно, я чертовски ему не нравился.

— Мы напали на след в записях выпускников университета… — Бейл хмуро посмотрел на меня, — название которого напоминает мне чем-то алюминиевый сплав.

Должно быть, этот генеральный инспектор кончал в свое время Оксфорд, подумал я. А вслух сказал:

— Вы, наверное, имеете в виду Иллинойс?

— Во всяком случае, — продолжал Бейл, — проследить ваш дальнейший жизненный путь было сравнительно просто — военная служба, дипломатический корпус. Наш человек упустил только ваше участие в Миссии во Вьетнаме.

— Не в Миссии, а в Генеральном консульстве, — поправил я его.

Бейла, кажется, несколько раздосадовало мое замечание. И я был рад этому. Он тоже совсем не нравился мне!

— Позавчера вы получили новую работу в Стокгольме. Там вас уже ждал наш человек. Он не упускал вас из виду, пока не прибыл аппарат. Остальное вы уже знаете.

Наступила тишина. Я заерзал в кресле, переводя взгляд с одного невозмутимого лица на другое.

— Хорошо, — сказал я. — Предполагается, что сейчас я должен кое-что у вас спросить. Постараюсь оправдать ваши надежды. Почему искали именно меня?

Поколебавшись, генерал Бернадотт выдвинул ящик стола и вынул оттуда плоский предмет, завернутый в плотную бумагу. Он заговорил, снимая бумагу с предмета:

— У меня здесь портрет диктатора мира В-1-два в парадной форме. Один из двух предметов, которые нам удалось получить из этого несчастного мира. Копии этого портрета развешены повсюду.

Он протянул портрет мне. Это была цветная литография весьма низкого качества, на ней был изображен человек в мундире, грудь которого до самого края фотографии была покрыта орденами. Над портретом красовалась надпись:

«Его Превосходительство Герцог Алжира, Верховный Главнокомандующий, Генерал-Маршал Брайан Первый, Байард, Диктатор».

Лицо на портрете было МОИМ!

Я долго смотрел на этот парадный портрет. Вряд ли это была подделка. Я чувствовал себя сбитым с толку. Непостижимо!

— Теперь вы понимаете, мистер Байард, почему вас доставили сюда, — сказал генерал, когда я вернул фото. — Вы наш козырный туз. Но только в том случае, если вы согласитесь помочь нам добровольно.