— Да, ночи…

— А уехал?

— Наверное, около трех…

— Утра?

— Ночи!

— Вы совместно распивали спиртные напитки?

— Да. Да!.. А что, это запрещено?

— Я просто спрашиваю, — мягко сказал кожаный. — Итак, если я вас, Марченко, правильно понял, вчера, около двенадцати часов ночи, без предварительной договоренности, вашу квартиру посетил Дмитрий Бритвин. Вы распивали спиртные напитки и обсуждали совместную работу. Интимных отношений между вами не было. Бритвин покинул вашу квартиру около трех часов утра. Все правильно?

— В принципе — да.

— Почему он уехал от вас не на своей машине?

— Он же выпил…

— А на каком транспорте он поехал?

— Я… Я не знаю…

— Он вызывал от вас такси?

— Нет…

— Значит, он вышел от вас около трех часов утра — и больше вы его не видели?

— Нет.

— Слушай, Марченко, не прикидывайся! — вдруг прорычал тот, что в форме. — Это — убийство. И ты — последняя, кто видел Бритвина. Зачем он к тебе приезжал? Разговаривать о работе? Не компостируй нам мозги, Марченко!

— Возможно, Бритвин посетил вас в связи с каким-то событием? — мягко прервал Жебрункова кожаный. — У него что-то случилось?

Женя молчала.

— Ты знаешь, что у него дочь — наркоманка? — прорычал Жебрунков.

Женя замялась, а потом тихо выдохнула:

— Да.

Жебрунков и кожаный переглянулись.

— Когда вы узнали об этом? — спросил кожаный.

— Вчера. Ночью.

— Что он говорил вам о вашей совместной работе в фирме «Глобус»? — повысил голос Жебрунков.

— Ничего… Ничего особенного…

«Если я сознаюсь им, они могут меня убить… А вдруг они заодно? Они все — заодно? Тогда они убьют меня — как Бритвина… Нельзя сознаваться, нельзя!»

— Он вам что-то рассказал о «Глобусе», Марченко! — утвердительно проговорил мужик в кожанке. Секунду помедлил и резко спросил: — Что?

«А вдруг они нашли в кармане у Бритвина письмо? То самое, что он мне показывал? А я-то тут причем? Я его не читала… И могла о нем не знать… Нет, сознаваться нельзя…»

— Ничего особенного он мне не говорил, — тщательно подбирая слова, ответила Женя. — Так, рабочие моменты…

Слушай, Марченко, ты тут нам не финти! — возвысил голос Жебрунков. — Ты — последняя, кто видел Бритвина живым. И поэтому знаешь, на кого ты похожа, Марченко? — Пауза. — На наводчицу ты похожа — вот на кого! И вот как тут все было — вчера ночью, после трех… От тебя выходит «фраер», «пиджак»… Ты тут же звонишь своим дружкам. Они затаскивают мужика в машину. Забирают у него ценные вещи. Убивают… По пути выкидывают из автомобиля… С кем ты работаешь, Марченко?! На кого ты еще навела своих дружков?! Сколько эпизодов в деле?!

Женя молчала. Она была ошеломлена.

— Ты зачем вообще сюда из своего К. приехала?!. — продолжал давить Жебрунков. — А?!. Кентов потрошить? Давай, говори! Чистосердечное признание облегчает наказание!

Женя сидела ни жива ни мертва. Она словно бы смотрела на саму себя со стороны. «Вляпалась, — отстраненно думала она. — Я опять вляпалась…»

— Подожди, Николай, — остановил Жебрункова кожаный. — Может, все было немного не так?.. Может, покойный, зверски убитый Бритвин, просто по роду своей работы узнал что-то? То, чего знать не должен? И проговорился об этом госпоже Марченко?.. А уж она улучила минутку… И в то время, пока господин Бритвин находился у нее в квартире — но вышел, скажем, в туалет, — взяла да позвонила? Позвонила своим сообщникам? А уж те приняли меры… Взяли и почикали бедолагу Бритвина… Чтоб много не болтал… О чем вам Бритвин рассказывал, Марченко? — ласково спросил кожаный.

Пауза. Взгляды обоих ментов были устремлены на нее.

«Я им ничего не скажу».

— Ни о чем мне Бритвин не рассказывал, — пробормотала она. — Мы говорили о работе. Просто — о делах.

— Он вам говорил вчера, что агентство «Глобус» связано с наркобизнесом?

«Вот оно!.. И они тоже — знают! Надо изобразить Удивление…»

— Нет, ничего не говорил… А что, оно связано?

Милиционеры переглянулись.

— В несознанку пошла, — сказал кожаный.

— Придется оформлять, — сказал Жебрунков.

— Ладно, Марченко, собирайтесь.

— Зачем?!

— Мы вас задерживаем. Сначала на три часа. Имеем право. Потом продлим задержание до трех суток… Уж в этом вы не сомневайтесь. Давайте, собирайте теплые вещички. В камере холодно. Может, там у вас мозги и прояснятся… И вы вспомните, что вам все-таки говорил Бритвин. Во время вашего последнего с ним свидания.

Женя вдруг заплакала.

— Давайте, давайте, Марченко, по-хорошему. Или рассказывайте все. Или собирайтесь… Или — лицом к стене, руки — за спину! Сами проводим вас до машины! В браслетиках!

— Я ничего не знаю.

— Кто у нас там сегодня дежурит? — спросил один другого. — Воронихин?

— И Соболев.

Жебрунков заржал.

— А девочка — мазохистка. Любит, наверно, когда ее трахают строгие мужики.

— Да уж, ребята оттянутся.

— По полной программе…

Жени будто уже не существовало. Для этих двух. И для всего мира. Древний ужас затопил все ее тело. «Может, рассказать им? — мелькнула предательская мысль. — Рассказать — и они оставят меня в покое… Или… Или узнают и убьют меня…»

— Давай, шевелись, Марченко, — прикрикнул Жебрунков. — С вещами на выход!

И тут в дверь позвонили.

— Сидеть, — властным шепотом проговорил кожаный. Из-за пазухи вытащил пистолет.

«Кто это может быть? — мелькнула у нее мысль. — Ко мне никто целыми месяцами не приходит. Подмога мильтонам?.. Нет, для ментов этот звонок — неожиданность…»

— Тихо сидеть, — добавил мент в форме. Он тоже достал откуда-то из-под кителя оружие, встал и крадучись пошел ко входной двери. Дверь на кухню за собой прикрыл.

Милиционер в кожанке, словно в шутку, невзначай, — нацелил пистолет Жене в голову.

В коридоре раздался звук растворяемой двери. Затем — довольно громкий крик Жебрункова:

— Лечь! Лицом вниз! Руки — за голову!