зарплата… Что еще нужно молодой «бизнесвумен»! Только потом, когда все откроется, — а рано или поздно все откроется! — тебя вряд ли куда-нибудь возьмут в другое место…

В ХОРОШЕЕ МЕСТО… Мир наш. рекламный, маленький…

Будем мы все изгнанниками… Неприкасаемыми… Пальцами будут на нас показывать: «А, это те самые, что на наркомафию работали!» Придется тебе в свои Тетюши — или как там твой городок зовут? — возвращаться с позором. И работать там в районной газетке… На тысячу рублей в месяц…

— Ну, ладно, Дима, хватит! — Женя рассерженно вскочила. Бритвин ударил ее по самому больному месту. Возвращения назад, в К., Женя боялась больше всего на свете.

— А знаешь, моя дорогая, — заявил Бритвин, — у меня есть план… По-моему, хороший план… Хочешь послушать?

— Ой, хватит. Ты и так уже столько всего наговорил…

— Нет-нет! Ты послушай, послушай!.. Сядь и слушай, кому сказал!

И опять Женя подчинилась. Мужчины, когда возвышали голос или приказывали, имели над ней странную власть.

Жене вдруг стало муторно. Возникло ощущение, словно она находится внутри странного сна. Или в романе Кафки…

Облупленная ванная, мужской пиджак висит поверх ее махрового халата… Шумит, шумит проклятая вода из крана… И чужой мужчина рассказывает ей свой бред. Свой сон.

— Знаешь, что я думаю, — Бритвин снизил голос до явственного шепота, подмигнул ей заговорщицки, — думаю я пойти к Хилому Боссу и сказать: «Я все знаю, господин Дубов… Я все знаю — и буду молчать… Но мое молчание, — скажу я, — будет вам, Дубов, дорого стоить… Отстегните, — скажу я, — мне пятьдесят тысяч „зеленых“… И я выхожу из игры… Я буду молчать как рыба… А если не заплатите, я вас, господин Дубов, и ваше замечательное агентство ославлю по всем газетам… И подам на вас заявление в МУР… И в прокуратуру…»

Женя скептически скривила рот.

— И он — заплатит! — закричал Бритвин. — Заплатит, никуда не денется! И я возьму маму, и Верку, и уедем мы в Швейцарию… Верку определим в клинику… Я сам, лично, не буду отходить от нее ни на шаг… Я ее вылечу… Я ее должен вылечить.

— Не делай этого, Бритвин! — жестко сказала Женя. — Если, допустим, все так, как ты говоришь… Ты что, не знаешь, сколько стоит убить человека? Обычного, как ты? Десять тысяч. Не больше… Да они убьют тебя!.. Если, ты, конечно, прав и «Глобус» действительно работает на наркомафию.

— Я же хитрый, Жека… — протянул вдруг Бритвин. — Я хи-итрый… Я Дубову скажу: у меня есть страховка… На случай моей смерти… Я оставил письма… Они лежат в надежном месте… И если меня убьют — они уйдут по адресам… По всем заинтересованным в раскрутке этой истории адресам… И вот оно, письмо, туточки!

Бритвин привстал с ванны, снял с крючка свой пиджак, достал из внутреннего кармана письмо. Повесил пиджак обратно. Помахал помятым конвертом.

— Возьмешь его, Марченко, а? Возьмешь — на всякий случай? Для моей страховки? А я с тобой деньгами поделюсь…

— Нет, — жестко сказала Женя. — Не возьму.

— Почему? — сузил глаза Бритвин. — Боишься?

— Не возьму — потому что идти я тебе ни к кому категорически не советую. Потому что выглядеть ты будешь — извини, идиотом. А история твоя — полным бредом. И ни одного доказательства, кроме твоего «бла-бла-бла», у тебя нет. И Дубов тебе просто скажет (извини, конечно): «Пошел вон, дурак!» И правильно сделает. И вышвырнет тебя с работы… И на что тогда ты будешь свою дочку лечить?

— Не веришь, значит? — с пьяной обидчивостью спросил Бритвин.

— Не верю. — твердо сказала Женя.

— Ладно, все. Пошли тогда.

Бритвин сунул смятый конверт обратно в пиджак, завернул шумящий кран, распахнул дверь ванной. По-хозяйски вышел первым. Прошагал, не дожидаясь ее, на кухню.

Женя покорно потащилась следом.

«Может, он прав? — подумала она. — Довольно складно у него все получается… Конкурс рассказов… Рок-певец… Фильм… Может, „Глобус“ действительно занимается пропагандой наркотиков? Неужели такое возможно?.. Неужто наркомафия может работать с такой наглостью?.. Никого не боясь?.. Да нет… Чушь, чушь и чушь! Бритвин просто бредит… Никаких доказательств у него нет… Просто фантазии… А наркотики ему теперь из-за дочки чудятся всюду… Бредит он… Напился и бредит…

А может, он меня просто проверяет? Зачем?.. И для кого?..

Или он просто перебрал — и, как все мужики, надувает щеки? Хочет порисоваться? Показаться важней, чем он есть на самом деле? Я, мол, крутой: на наркомафию работаю? Ну, тогда он просто козел… Ох, как спать хочется…»

— А что, водяры больше нет? — недоверчиво спросил Бритвин.

Вернувшись на кухню, он снова превратился в привычного Диму — балованного, слегка веселого, чуть хамоватого — типичного топ-менеджера рекламного агентства.

— Слушай, Дима, извини, а не пора ли тебе? Уже без десяти три… Завтра на работу…

— Выгоняешь? — обиженно вперился в нее глазами Бритвин.

Она отвела взгляд, но твердо сказала:

— Выгоняю.

Бритвин скривился, расстроенно оттопырил губу. Сердито побарабанил пальцами по столешнице.

«Не дай бог — начнет сейчас приставать… — мелькнуло у Жени. — Как будет некстати… И противно…» Наконец, Дима решительно сказал:

— Ладно. Давай с тобой, Марченко, выпьем на посошок — и я потащусь. Доставай мою водку.

Женя незаметно облегченно вздохнула, достала из холодильника водку.

Бритвин взял бутылку, плеснул в бокал ей, налил себе.

— Ну, давай, Марченко: чтоб у нас все было, а нам с тобой за это — ничего не было.

Он чокнулся с ее бокалом и единым духом, не дожидаясь Жени, выпил.

Выдохнул. Скривился. Пробормотал:

— Ну, ладно. Надо идти?

— Надо, — твердо ответила Женя.

— Остаться нельзя?

— Лучше не надо.

— Ну ладно… Я же обещал без херрасмента — значит, без херрасмента… А то ты на меня еще в суд подашь… Приеду домой, подрочу…

Женя поморщилась. Бритвин махнул рукой и решительно пошел в прихожую. Стал натягивать дубленку.

— Ты на машине? — спросила Женя.

— Нет, на вертолете, — зло ответил он.

— Отдай мне ключи, — приказала она. — Поедешь на такси.

— Фигушки тебе. Я за руль в первый раз сел, когда ты еще на горшок ходила.

— Отдай ключи от машины. Завтра вечером вернешься, заберешь свою тачку.

— Хрен тебе. Я осторожно. А если вдруг ГАИ — мы его купим.

— На машине ты не поедешь. Отдавай мне ключи.

— Не поеду на машине — значит, останусь?

— Оставайся — я постелю тебе на раскладушке. На кухне. Давай ключи. Тебе нужны деньги на такси?

Какая же ты настырная, Марченко!.. — скривился Бритвин и достал из кармана дубленки ключи от машины.

Женя протянула за ними руку. Он поднял руку с ключами, словно играл в «собачки». Она шагнула за ними — и оказалась в его объятиях. Бритвин облапил ее обеими руками, лез к губам, кололся бородой,